настоящей жрицей, поверила безоговорочно. Разум озарился пониманием: 'Это моё призвание и оно останется со мной до конца!' Время резко остановилось, пространство вокруг раздвинулось, меняя форму под натиском, пришедшей из неведомых глубин святыни магов. В центре сошедшего с ума мира возникла пирамида с усечённой вершиной, подпирающей собой саркофаг. Конечно, алтарь явился не в полноценном виде, да я пока и не представляла, каким огромным он может быть в истинной форме. Сейчас же он возвышался метров на пять и поднял каменный гроб высоко над полом пещеры, а вместе с ним и меня.
У подножия клубился туман, полностью скрыв жертвенные тела. Он отсёк постороннее, оставив нас наедине: колыбель магов, жрицу и запертого в саркофаге пленника. Я помнила мерцание, исходившее из центра полупрозрачного камня. Ещё тогда оно показалось похожим на биение гигантского сердца, живым солнцем. А сейчас моё тело ярко засветилось, свет брызнул во все стороны и ослепил глаза. Он дотянулся до самых тёмных уголков пещеры. А когда вспышка погасла, я смогла разглядеть переливы всех оттенков янтаря внутри пирамиды. Красный, терракотовый, жёлтый, оранжевый, золотистый. Прекрасная завораживающая палитра, скрывающая столько загадок. Частичка первородной силы, что создала нас, показала лишь тень истинной красоты и грандиозности. Но даже от этой малости душа ликовала в священном трепете.
Неужели мне ответили? Неужели голос услышан? Я смогла призвать сущность, что древнее окружающего мира. Так легко могучая сила пришла ко мне. На размышления нет времени, потому что в мысли, в душу вползал неумолимый Зов. Он гремел, бежал по венам, проникал где-то мягко, а где-то яростно. Противится невозможно, да я и не пыталась, с радостью принимая входящую, как хозяин, чужую волю. И вновь зашептали голоса, но смысл терялся в непреодолимом Зове колыбели. Она сейчас единственный смысл и центр моей вселенной, лишь к ней обращено внимание. Я полностью открылась и почувствовала, как высшая сущность читает в душе, открывает память пласт за пластом. Она искала причину моего призыва, а обнаружив, отпустила. Надо мной более не властвовали, а лишь чуть направляли и безоговорочно поддерживали. Наваждение схлынуло. Осталось знание и уверенность. Жрица сделала то, что должно.
Пространство обхватило со всех сторон густой кисельной взвесью. Я почувствовала себя мушкой, барахтающейся в смоле. С трудом удалось опуститься на колени, волосы всё ещё продолжали висеть в густом воздухе красным ореолом и медленно тянулись за мной, когда тело опускалось вниз. Я плавно легла на крышку саркофага. Правая щека коснулась гладкого холодного камня. Чёрный монолит пошёл рябью, он больше не преграда между жрицей и Акиром. Словно шоколад на паровой бане, камень плавился и растекался подо мной. Я закрылась мощными щитами, опасаясь приближаться к оголённому безумному сознанию Акира. Тело плавно погружалась вглубь, пока не оказалась внутри саркофага, там, куда не смог добраться ни кто с момента завершения запретного ритуала.
Меня встречала кромешная тьма, которую не пронзало даже магическое зрение и свечение волос. Зажигать яркий свет отчего-то страшно. Я малодушно боялась увидеть, во что превратился за столетия плена Акир. Почему страх возник именно сейчас? Мертвецов увидено уже и не счесть сколько, самых разных. Но сердце сковано безотчётным ужасом. Хотелось запомнить мага, каким он являлся мне, а не высушенной мумией или истлевшими останками. Его душа, сознание и магический источник до сих пор одно целое. Ни на миг не прерывалась связь с алтарём. Из его глубин пришла уверенность, она погладила нежной дланью, успокоила бешеное сердцебиение, отогнало страх. Я здесь не для того чтобы бояться.
Зажглись малюсенькие огоньки и поползли во все стороны, тускло освещая внутренности саркофага. Моё тело зависло под крышкой, волосы расплылись в стороны мерцающими лучами, а внизу неподвижно лежал Акир. Крошечные магические светильники осторожно облепили контур мужской фигуры, чтобы дать возможность рассмотреть детали. Глупые ожидания развеялись прахом. Заклятие великолепно сохранило плоть мага, пленник выглядел просто уснувшим, только очень бледным. Те же седые короткие волосы, спокойные и приятные черты лица, закрытые глаза. Я висела прямо над ним, наши лица разделяло не более полуметра. Мёртвый Акир, внутри которого бушевал катарсис отчаяния и удушающей злости. Есть ли участь страшней, чем провести здесь столько времени, когда минуты перетекают в часы, года сливаются в века, время перестаёт иметь значение, как и всё остальное? Ты наедине с самим собой и одиночество сжирает личность, оплетает безумием. Акир хранил надежду, но с моим уходом рассыпалась и она. Как же достучаться до тебя, маг?
Я пыталась осторожно проникнуть внутрь ушедшего из реальности сознания и отыскать хотя бы тень, осколок личности Акира. Но кроме беснующихся волн ничего не осталось. Сожаление и сострадание завладело мной всецело. С ресниц медленно стекали солёные капельки и падали вниз. Сколько длился этот полёт-парение маленьких частичек скорби? Тёплые капли плавно опускались, и первая слеза соприкоснулась с бледной кожей на виске мужчины. Я скорблю о тебе, Акир, я искренне сожалею.
Сомкнутые веки мага внезапно открылись, полные безумия глаза смотрели в упор! Я в панике вздрогнула и ударилась головой о затвердевшую крышку саркофага. Всплеск адреналина мгновенно смыл контроль, породив полный животного ужаса крик. На несколько секунд я оглохла и ослепла. Сказать, что испугалась — это ничего не сказать, потому что леденящий кровь страх полностью лишает разума. От столь неожиданной реакции Акира, всё внутри превратилось в дрожащий ледяной студень. Горло сжали тиски удушья, лишь непреклонная и спокойная воля алтаря помогла справиться с паникой, снова вздохнуть свободно.
— Какой глупец первым решил, что ты мёртв?! — прохрипела я, отходя от шока.
Акир всё ещё жив! Никто до меня не проникал сюда, заклятие эльфийских жрецов закрыло недра саркофага от любых взглядов. Но ведь представить, что через столько лет маг останется жив — просто невероятно. Как подобное возможно? Все эти жертвы вокруг, теперь понятно для чего они! Эльфийские жрецы связали отнятые жизни с пленником. Они призваны бесконечно долго поддерживать подобие жизни Акира и продлять пытку век за веком. Чудовищно, дико, жутко до оторопи!
Да что же за всеобщее сумасшествие такое? Знал ли сам маг, что ждёт его, сознательно ли шёл на это? Как велико его доверие и любовь к Явану, если он согласился? А может Плеяда в самом деле больна? С того самого момента, как Хегельг взял в ученицы и передо мной раздвинулись горизонты знаний о мироздании, я барахтаюсь в совершенно необъяснимых и ненормальных обстоятельствах. Творцы бросают свои создания на страшную долю деградации и вымирания. Зачем дух-хранитель Мотейры погубил почти всё население своего мира? Ну как Акир и Яван, пребывая в своём уме, могли такое с собой сделать? Как тот же Гнек решился на Проклятие Аморана? Как Аирель выбрал стезю некроманта, совершенно не сочетаемую с ним. Сто тысяч 'как' и 'почему'! А я блуждаю по закоулкам театра абсурда и пытаюсь найти хоть крупицы объяснений и логики. А может, их и нет вовсе? Но как тогда двигаться дальше? Продолжать играть в чужие игры или плыть против течения? Не является ли и это частью глобальной игры, как выбрать правильный берег?
Слёзы застилали глаза, они изливались бессилием и медленно опускались на лицо мужчины. Как идти против целого мироздания, когда нет власти даже над завтрашним днём? Но здесь и сейчас маг по имени Акир смотрел мне в лицо совершенно бессмысленным взглядом, и всё что оставалось — помочь хотя бы ему. Остальное подождёт. Сделав глубокий выдох, я отпустила отчаяние, а с новым вздохом пришли поддержка и знание от древней святыни моего народа. Настал момент принятия сущности Водящей души. Я призывала гигантское сердце алтаря в себя и ощущала его биение, как своё, не растворялась в нём, а чувствовала родство. И уже не разобрать, что больше — бесконечность моей души или глубина веков, сквозь которые несётся искра творения?
Меня окутал тёплый свет, и в широко распахнутых глазах мужчины отразился огонь. Ладони бережно обхватили лицо Акира. Водящая души призывала истинную сущность мага, настойчивый зов требовал немедленно сбросить человеческую маску, скрывающую Акира. Через меня к нему обращалось бессмертное сердце алтаря, и маг не смог проигнорировать столь мощный призыв. Волны безумия затухали, внимая непреодолимой тяге к первородному священному началу. Под моими ладонями исчезал человеческий облик Акира, медленно, но верно на свет выходил маг. Он так прекрасен в своём настоящем виде! Знал ли его таким Яван?
Я чувствовала, как входит в Акира воля нашей святыни, и сбрасывала щиты. Ничто более не сдерживало источники, они устремились навстречу, и на неопределённое время мы погрузились в сладкую эйфорию слияния магии. Воды холодного озера мелко дрожали от проникновения других волн, звуковых.
