— Аясь, у меня к тебе просьба, — начала издалека, назвав подругу именем, которым пользуюсь только я.

— Если ты собираешься снова меня уговаривать, то можешь не напрягаться.

— Нет, я о другом. Ты не могла бы принести книгу и почитать мне?

— Книгу?

Что-то моя просьба совсем не вдохновила Аяну, и чтение не входило в разряд любимых занятий и вообще в её планы. Но я беззастенчиво применила грубый приём, пользуясь полуобморочным состоянием оборотня.

— Понимаешь, Хегельг запрещает её брать и хранит в своей комнате, — жаловалась я, причём, не солгав ни слова. О, мне известно, чем можно заинтересовать Аяну! Слово 'запрещает' здесь ключевое и именно оно зажгло огонёк интереса в глазах.

— Ах, он запрещает? Ну-ну, посмотрим, как он запретит мне!

Подруга прищурилась и решительно направилась к двери, но держалась поближе к стенкам, то и дело, опираясь о них. Я затаила дыхание и во все глаза наблюдала за взбешённой мессиадой. Миниатюрная фигурка чётко виднелась в проёме, когда Аяна на секунду приостановилась и задумалась. А вот этого не надо!

— Отец пообещал, что если я возьму книгу ещё раз, то он отрежет мне пальцы и долго не позволит отращивать новые!

Эта чистая правда и одновременно бессовестная манипуляция сработала безотказно. Натура Аяны не могла устоять от соблазна пойти наперекор холодному магу и досадить, прекрасно зная, что тот ничего не сможет ей сделать. А я отстранённо наблюдала, как подруга приближается к ловушке и давила в себе любые неуместные вспышки совести. Она пересекла маленький коридор и одним махом взломала всю защиту Хегельга, который специально оставил щиты нетронутыми, чтобы не вызвать подозрений.

— Где книга знаешь? — спросила Аяна, осматриваясь в отцовской комнате.

Она подхватила из вазы одно из любимых зелёных яблок Хегельга и с хрустом откусила большой кусок. Немым укором почувствовалось искреннее желание подруги взять парочку и для меня.

— За картиной над камином есть тайная ниша, — ответила я недрогнувшим голосом и послала импульс к спрятанному в отцовской комнате узору заклятия.

Все, остаётся только уповать на удачу! Только бы сработало! Сквозь открытые двери мне прекрасно видны передвижения девушки. Вот она проходит вглубь комнаты, опираясь на попавшуюся по дороге мебель. Аяна смотрит на негаснущее пламя в камине и протягивает руку к углублению в стене за картиной. Другой рукой она оставляет огрызок яблока на самом видном месте, в насмешку над щитами Хегельга. Губы растягиваются в предвкушении, потому что книга найдена, и уже строятся злодейские планы по доведению Хегельга до психоза, но оборотня привлекает какое-то движение на картине и она поднимает глаза.

Под удивлённым вскриком Аяны портрет рыжеволосой девушки оживает. Мессиада делает пару шагов назад и застывает, прижав к груди толстую книгу 'Пробуждение жизни'. На старой картине изображена дочь холодного мага и сейчас прекрасные черты стремительно наливаются жизнью. Длинные ресницы вздрагивают, по бледным щекам ползут струйки слёз, на лбу возникает горькая складка. Невозможно оторваться от созерцания столь печальной и ранимой красоты. Полные губы раскрываются и шепчут слова, которые слышит только Аяна. Кажется, что пламя из камина перекинулось на картину, оно горит в пышных локонах оживших волос нарисованной девушки. Локоны расплетаются из причёски, заполняют собой пространство полотна и даже вьются за его пределы. Пламенные змейки тянутся вглубь комнаты, туда, где с широко распахнутыми глазами замерла Аяна. Огненные пряди не обжигают, не причиняют боли, они осторожно касаются кожи и уносят сознание мессиады в другую реальность.

Заклятие первого из магов не убивает, не калечит, не становится клеткой или цепями, чтобы удержать. Оно уводит в бесконечный лабиринт, который реален только для того, на кого направлены чары. Теперь Аяна будет видеть подругу, залитую слезами, её сознание и сильные чувства сами увлекут за первый поворот с узкой дорожкой. Она побежит вслед за тоненькой фигуркой и шлейфом из рыжих волос, побежит, чтобы потерять счёт времени и ощущение реальности. Фактически единорог теперь сама поддерживает ход заклятия, в этом и заключался весь смысл. Тонкое плетение чар проникает в мысли вместе с эмоциями и находит достаточно сильный мотив или образ. Оно создаёт своеобразный портал в другое измерение для разума и души. Действие продлится недолго, всего до утра. Но мне хватит и этого. Надеюсь, что Аяне останется на кого излить гнев, когда она освободится из лабиринта и вернётся ко мне.

На измочаленной оборотнем кровати пробуждалась савия. Она зловеще шелестела дрожащими от нетерпения ростками, звала к себе, сползаясь к центру постели, образуя гнездо для донора. Я шумно сглотнула от предвкушения новой боли. Предчувствие беды сжало сердце в холодные тиски. Наступала десятая, последняя ночь нашего контакта и что-то подсказывало, предстоит вцепиться за жизнь зубами, чтобы пережить новый кошмар. Сегодня савия не станет церемониться, потому что время истекает.

Дрожа всем телом, я опустилась на пол и выбралась из сферы. Оставшиеся несколько метров до кровати пришлось ползти, сбросив щиты. По полу тянулся кровавый след. Только бы выдержать до утра! Положив руки на постель, я обернулась к двери и вздохнула. В глубине отцовской комнаты стояла Аяна. Она неотрывно смотрела на плачущий портрет юной девушки. Огонь в камине освещал неподвижное тело, раскрашивая контур в красноватые оттенки. Тонкая маленькая фигурка хорошо видна в сумраке из-за неестественно бледной кожи мессиады. По голым ступням, бёдрам, спине Аяны медленно ползли огненные змейки мои волос, которым заклятье временно подарило цвет и жизнь. Они рисовали извилистые линии и узоры, воплощая участки лабиринта по которым сейчас бежала подруга. Снова хотелось плакать, и ком тоски стоял в горле.

— Ты пошла за мной, когда увидела некий знак и почувствовала надежду. Если тебя не обманывает предчувствие, когда-нибудь настанет время, и мы отправимся искать твоих родителей и обязательно найдём их. Но это будет потом, а сейчас, прости Аяна. Я спасу тебя от тебя самой, пусть ты и разозлишься за это. Так нужно, прости! — двери шумно захлопнулись, оставив Аяну по ту сторону, а меня наедине с мучителем из тонкого мира.

Этой ночью контакт происходил иначе, хотя начинался, как обычно. Тело прошило острой болью от вторжения многочисленных тончайших ростков. Я знала, что так будет, но ничего не могла поделать с жутким страхом, который каждый раз терзал меня. Как можно не бояться, когда чувствуешь, что сквозь твою плоть пробиваются прочные ниточки и не встречают преград на своём пути? Они с лёгкостью проходят кожу, мягкие ткани и кости, оплетают каждый пальчик на руках и ногах, прокалывают даже пластинки ногтей. Ростки завладевают и наполняют собой конечности, проникают в вены, двигаются вместе с потоками крови. Они свивают плотный кокон в животе и двигаются выше к груди. Сердцу становится труднее биться из-за облепивших его волокон. Пожалуй, это единственный орган, которому позволено активно двигаться. Савия медленно, но непреклонно подбирается к шее и голове. И вот уже прошито горло и рот, но самое страшное, когда ростки подбираются к глазам. Сегодня савия не осторожничала и не жалела донора. В прошедшие ночи мне позволялось видеть хотя бы кусочек потолка, но не сейчас. Я с ужасом понимала, что перестаю видеть совсем, а потом и слышать. Мой мучитель постепенно отсёк все органы чувств, оставив лишь одно ощущение — нестерпимую, бесконечную боль в темноте и тишине.

Савия завладела мной полностью, в этот раз, войдя даже в сознание. Она не позволяла спастись в беспамятстве, потому что питалась и эманациями мучений тоже. Я почувствовала, как странный разум вошёл в меня и слился в единое целое. В этот момент одной загадкой стало меньше. Теперь уже не тайна, для чего я понадобилась савии. Она готовилась произвести семена, а донор нужен для успешного размножения. Это растение поднималось из глубин тонкого мира чрезвычайно редко и лишь для того, чтобы найти подходящий живой и достаточно сильный организм для воспроизводства новой колонии. Вот только, что станет с сосудом, когда процесс завершится? В какой-то момент стало не до поисков ответов в хитросплетениях чуждого разума.

Позвоночник горел огнём, словно по нему тёк расплавленный металл. Высосанная из меня за девять ночей энергия концентрировалась в плотном коконе посредине живота. Мышцы натянулись, как у беременной женщины перед родами, а сгусток из ростков и энергии продолжал разрастаться внутри. Реальность становилась эфемерной, физический мир смешался с первым слоем тонкого мира, утратив границы. Савия открывала мир энергий слой за слоем, используя накопленную силу. И мне не нужны глаза,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату