Эмили хохотнула.
— Дыши носом. Нудисты давным-давно съехали.
— А твоя бабуля так и оставила окно заделанным?
— Мэгги не любила перемен. Что сделано, то сделано.
— При всем моем уважении к твоей бабушке, должен заметить, что без пластика и с двумя окнами гостиная выглядит намного лучше. — Клайд погладил потемневшее от времени дерево ладонью. — Будешь красить или покроешь лаком?
— По-моему, лучше лаком. — Эмили оглядела гостиную. Клайд прав. Теперь комната выглядит совсем по-другому. Ну, что бы она без него делала?
— Сегодня можно снимать швы, — сказал он. — Решайся: доверишь это дело мне или поедем в больницу?
Перспектива сидеть в очереди и заполнять бесконечные бланки медицинской страховки Эмили ничуть не прельщала. Она бросила взгляд на свой локоть и подняла глаза на стоящего на стремянке Клайда.
— Ты на самом деле умеешь снимать швы?
Он кивнул.
— Разумеется. И делал это не раз. — Он улыбнулся. — Говорю тебе, это намного легче, чем снимать гипс.
— А ты и гипс снимал?
Клайд слез со стремянки.
— Приходилось. В детстве я трижды ломал руку.
— И сам снимал себе гипс?
— Было дело… Лето стояло жаркое, и мне захотелось поплавать.
— А как же сломанная кость?
Клайд согнул правую руку, и под тонкой тканью обрисовались бицепсы.
— Врачи уверяют, что гипс нужно носить полтора месяца, но на самом деле кость срастается примерно через месяц.
— А ты что, в детстве увлекался медициной?
— Нет, — хмыкнул он. — Сама знаешь, гипс затрудняет движения, а я был подвижным ребенком.
— По-моему, ты не слишком с тех пор изменился! — улыбнулась Эмили и, помолчав, спросила: — А что тебе нужно, чтобы снять швы?
— У тебя есть маленькие ножницы и пинцет?
— Думаю, у Мэгги в коробке для рукоделия найдется. Пойду взгляну. — Она вышла в гостиную и достала из коробки допотопные ножнички в виде птицы с лезвиями-клювом, а потом поднялась в спальню и взяла из маникюрного набора пинцет. Вернувшись в гостиную, вручила Клайду. — Сгодится?
— Вполне. Пойдем на кухню. — Клайд вымыл руки, потом поставил два стула рядом, но так, что они смотрели в противоположные стороны. На один посадил Эмили, а на другой сел сам — так близко, что их бедра соприкасались. Взял ее за локоть и, осмотрев швы, сказал: — Вроде бы все в порядке. Ну что, готова?
Рядом с Клайдом Эмили чувствовала себя уверенно и спокойно. Он согнул ногу в колене и поставил стопу на перекладину стула, а потом, взяв ее за запястье, положил руку себе на колено. Эмили вздохнула и, вспомнив, как ей зашивали рану, на всякий случай закрыла глаза.
— Я готова, — шепнула она.
Клайд провел пальцем по швам, и Эмили собралась с духом, приготовясь терпеть боль. Сосчитала про себя до десяти и сосредоточилась на своем дыхании. Стараясь не смотреть на свой шов, она распахнула глаза и, повернувшись к Клайду, попросила:
— Можно побыстрее?
Клайд улыбнулся и наклонился к ней.
— Можно.
Эмили смотрела на его рот. До чего же у него красивые губы! Вот она и будет смотреть на них, чтобы отвлечься от предстоящей ей неприятной процедуры.
— Я готова, — повторила она.
— Я рад, — ухмыльнулся он, — только операция уже закончилась.
— Как? — Эмили перевела глаза на локоть. Так и есть: маленьких черных стежков как не бывало. — Но я же даже ничего не почувствовала… Как тебе это удалось?
Клайд все еще держал ее руку и осторожно водил пальцем по ярко-розовому шву.
— Я же говорил, снимать швы намного легче, чем накладывать.
Внезапно Эмили отчетливо ощутила его ладонь на своей руке и тепло его большого сильного тела рядом со своим. И ей захотелось прижаться к нему — и будь что будет!..
Похоже, Клайд думал о том же: он смотрел не отрываясь на ее губы, а потом нежно притянул ее к себе. Его губы коснулись ее губ, но тут волшебство момента разрушил оглушительный трезвон.
Клайд чертыхнулся и, отпустив ее руку, вышел из кухни. А Эмили приложила ладонь к сердцу, которое только что не выпрыгивало из груди, и подумала: интересно, чем бы все закончилось, не прерви их незваный гость?
Она прислушалась: Клайд разговаривал с кем-то в прихожей.
Эмили встала и, собрав со стола кусочки шелковой нити, выбросила в мусорное ведро. Поставила на место стулья и собралась отнести ножницы в гостиную, а пинцет в спальню, но на пороге появился Клайд.
С минуту он смотрел на нее так, что ей стало не по себе.
— Кто это был? — спросила она, нарушая затянувшуюся паузу.
— Парнишка, что работает посыльным в цветочном магазине. Спрашивал, не нужно ли тебе помочь навести порядок во дворе.
Помощь ей не помешала бы, но в данный момент это ей не по карману.
— И что ты ему сказал?
— Сказал, что вряд ли.
— И правильно сделал, — кивнула она. — Я справлюсь с этим сама. Ключица заживает. Смотри! — И она подняла правую руку. — Еще чуть-чуть — и я буду ого-го!
— Смотри не переусердствуй! — предупредил ее Клайд, а потом, бросив на нее пытливый взгляд, тихо спросил: — Ну что, продолжим?
У Эмили так и чесался язык спросить, что он имеет в виду, но Клайд повернулся и бросил через плечо:
— Когда закончим с гостиной, я съезжу домой. Пока погода хорошая, доделаю крышу.
— Хорошо, — преувеличенно бодрым голоском сказала она, а про себя подумала, что с превеликим удовольствием продолжила бы заниматься тем, чем они занимались, когда их прервал звонок. Это куда приятнее, чем отдирать панели со стен гостиной.
Клайд укладывал черепицу на крыше своего дома и старался не думать об Эмили, но у него ничего не получалось. Последнее время он только о ней и думал. Думал о том, какая она красивая и как от нее приятно пахнет. И как он ее хочет.
Дразнящие мысли преследовали его днем и ночью.
Эмили уверяет, будто бы у них нет ничего общего. И ей хочется верить, что она терпеть не может все то, что нравится ему. Интересно, в чем тут дело? То ли она на самом деле терпеть не может жить в глуши, то ли просто прячется в большом городе. А если прячется, то от чего или от кого?
Надо будет поговорить с Памелой, когда та вернется. Она дружила с бабкой Эмили и наверняка многое знает. Бедняжка Эмили! Потерять родителей, да еще в таком сложном возрасте, а потом приехать жить на новое место, к бабке, которую она едва знает.
Вообще-то, расспрашивать Памелу Клайду не слишком хотелось, но вряд ли Эмили станет с ним откровенничать. Каждый раз, когда он пытался заговорить о том, как ей жилось в Огасте, она, так или иначе уклонялась от ответа.
