поторопиться. Никого спрашивать она не собирается — за эти четыре дня она стала решительнее и тверже характером. Выпивка развязала Мерлину-старшему язык, и Мэри держала теперь его судьбу в своих руках. Она еще не решила, как использовать свою осведомленность, но спасать его она больше не будет.
Странный Сочельник, думала Мэри, шагая через Восточное болото прямо на Хокс-Тор. В прошлом году в это время она молилась в церкви со своей матерью, чтобы Господь даровал им здоровье и силы. Теперь она одна среди жестокости и преступлений, под ненавистной крышей, рядом с людьми, которых презирает. И сейчас идет по пустынному болоту на встречу с конокрадом и, возможно, убийцей. Пусть Бог не ждет от нее молитв и благодарности в это Рождество!
Мэри подождала на возвышенном месте у Рушифорда, пока не увидела, что приближается целая кавалькада: лошадь, запряженная в крытую повозку, и еще две, привязанные сзади. Кучер махал кнутом в знак приветствия. Мэри почувствовала, что лицо ее покрывается краской. Джем бросил к ее ногам небольшой сверток.
— Счастливого Рождества! — приветствовал он. — У меня завалялась серебряная монета, которая прожгла мне карман. Там новый платок для тебя!
Мэри намеревалась быть с ним сдержанной и молчаливой, но этот человек вечно путал все ее планы.
— Очень мило с вашей стороны, — улыбнулась она, — но я боюсь, что вы напрасно потратили ваши деньги.
— Меня это не беспокоит, я привык, — ответил он, — оглядывая ее с головы до ног в своей привычной нахальной манере. — Ты рано пришла. Боялась, что я уеду без тебя?
Мэри взобралась на повозку и взяла в руки вожжи.
— Мне нравится править лошадьми, — улыбнулась она, пропуская мимо ушей его реплику. — Мы с мамой ездили на рынок в Хелфорд каждую неделю. Сердце сжимается, когда я вспоминаю те времена. Как нам было весело! Но вам этого не понять: вы всегда думали только о себе.
Он сложил руки на груди и смотрел, как она держит вожжи.
— Эта лошадка пройдет по болотам с завязанными глазами, отпусти ее. Она еще ни разу в жизни не оступилась. Так что ты говоришь?
— Ничего особенного, вроде как сама с собой разговариваю. Значит, вы собираетесь продать на ярмарке двух лошадей?
— Это двойная прибыль, Мэри, и если ты мне поможешь, то получишь новое платье. Не улыбайся и не пожимай плечиком: я не терплю неблагодарности. Что с тобой сегодня? Ты спала с лица, глаза грустные. Уж не заболела ли?
— Я не выходила из дому с тех пор, как мы виделись с вами, — отвечала она. — Я была наедине со своими мыслями — а это не слишком приятная компания. Мне кажется, я постарела за четыре последних дня.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я мечтал въехать в Ланстон с красивой девушкой, чтобы все ребята оглядывались и завидовали мне. А ты какая-то кислая сегодня. Что случилось в «Джамайке-Инн»?
— Ничего не случилось, — не сдавалась она. — Тетка хлопочет на кухне, дядя сидит за столом, подперев голову руками, над бутылкой бренди. Изменилась одна я.
— У тебя синяки под глазами. Ты устала. Я уже видел как-то женщину в таком состоянии, но у нее для этого были причины. К ней в Плимут вернулся муж после четырехлетнего плавания. Такой причины у тебя нет? Ты хоть вспоминала обо мне?
— Да, вспомнила один раз. И подумала: интересно, кого раньше повесят — вас или вашего брата?
— Если Джо повесят, — отозвался Джем, — сам и виноват. Боюсь, что, когда это случится, у него не будет под рукой бутылки бренди, чтобы забыться. И закачается в петле трезвым. Куда ты смотришь?
— Я посмотрела на ваши руки, — ответила она, — они такие же, как у вашего брата.
— Ты уже замечаешь мужские руки? Не ожидал. Так ты расскажешь мне, почему просидела четыре дня в своей комнате, или хочешь, чтобы я угадал? Женщины любят напускать на себя таинственность.
— Никакой таинственности нет. Вы спрашивали меня, знаю ли я, отчего моя тетя выглядит как привидение. Ведь это ваши слова? Теперь я это знаю, вот и все.
— Пьянка вообще забавная вещь, — сказал он, помолчав. — Я как-то раз сильно надрался в Амстердаме — еще когда плавал. Помню, как церковный колокол прозвонил половину девятого вечера, а я сижу на полу, обнимая какую-то симпатичную рыжую девицу. Потом — провал. Очнулся утром в сточной канаве, без штанов и башмаков. Интересно, чем я занимался эти десять часов? Все думаю и думаю, а вспомнить никак не могу.
— Ваш брат не такой везучий, — отозвалась Мэри. — Когда он напивается, то не теряет памяти, а, наоборот, обретает ее. Когда никого нет, он может разговаривать сам с собой. На этот раз он был не один, рядом оказалась я. Он бредил…
— И услышав его бред, ты заперлась в комнате на четыре дня, так? — подхватил Джем.
— Вы угадали.
Неожиданно он нагнулся и перехватил вожжи.
— Ты не смотришь куда правишь! — вскричал он. — Я говорил, что эта лошадь не спотыкается, но ты ее гонишь вскачь по камням размером с пушечное ядро! Дай-ка мне.
Она откинулась на сиденье, отдав ему вожжи.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил Джем.
Мэри пожала плечами.
— Уж не думаете ли вы, что я доверю вам свои планы?
— А почему бы и нет? Я же не адвокат Джо.
— Вы его брат, и этого достаточно. В этой темной истории много белых пятен, и вы прекрасно вписываетесь в некоторые из них.
— Ты думаешь, мне больше дела нет, кроме как работать на своего братца?
— Там дел не так уж и много, насколько я поняла. Остается достаточно времени и на собственные делишки. Мертвые молчат, Джем Мерлин.
— Конечно, но не мертвые корабли, когда на всех парусах мчатся к берегу. Ты видела когда-нибудь, как мотылек летит на огонь и сжигает себе крылья? С кораблем случается то же самое, когда он плывет на фальшивый свет. Такое может сойти с рук один, два, даже три раза, но на четвертый смрад от его останков донесется аж до Господа Бога, и тогда вся округа всполошится и захочет узнать, в чем дело. Мой брат сам лишился руля, и его несет на скалы.
— Вы составите ему компанию?
— Я?! Что у меня с ним общего? Да, я позволил себе разжиться табачком пару раз, и грузы я перевозил, но скажу тебе, Мэри, хочешь верь, а хочешь нет: я ни разу в жизни не убил человека — пока что.
Он резко огрел лошадь кнутом, и она рванула галопом.
— Значит, ты решила, что я занимаюсь мародерством? Стою на берегу и смотрю, как тонут люди? А потом обшариваю карманы у мертвецов? Славная картинка!
Была его злость неподдельной или наигранной, Мэри не поняла, но увидела, как проступил румянец на его щеках.
— Так вы это отрицаете? — спросила она осторожно.
Он удивленно посмотрел на нее и неожиданно рассмеялся, как над неразумным ребенком. Это обидело ее. А он спросил неожиданно и вполне серьезно:
— Если все обстоит именно так, почему же ты едешь со мной в Ланстон?
Похоже было, что он насмехается над ней. Мэри ответила с наигранной веселостью:
— Из-за ваших ясных глаз, Джем Мерлин!
Он никак не отреагировал на ее ответ и принялся насвистывать. Но она почувствовала, что напряжение между ними спало, появилась какая-то детскость.
Они выехали на большую дорогу. Повозка весело подпрыгивала на ухабах, а за ней бежали на привязи две краденые лошади. Когда они проезжали Алтарнан, Мэри вспомнила о Френсисе Дейви и
