или экзамены сданы, с глаз долой, из сердца вон?
взяться за руки, не имея на то никаких оснований
играть в романтику, провоцировать
на умиление-возмущение
и при этом держать дистанцию
а внутри любопытство
жгучее, как любовь
от смотровой вниз к реке волны зелени
расходящиеся дорожки, выбирай любую
давай кто быстрее, бросил он и сорвался с места
с носка на пятку, плавно подпружинивая
зависая в сентябрьском теплом воздухе
и каждая мышца, сокращаясь, посылала вперед
камень из пращи точно в цель
его собранное, настроенное тело
напоминало хорошо сыгранный оркестр
он раскрывался в движении
как прыгун с шестом, проходящий над планкой
с таким запасом, что сразу становилось ясно
этот первый
удлиненные мышцы, выпуклая сетка вен
ходячий анатомический атлас
легкая полая кость, как у птиц
в огне не горит, в воде не тонет
в плавках — ага, значит, заранее знал
(интересно, а запасные у него тоже имеются?
и где он их будет переодевать?)
возле пристани катерок
на газонах люди всех возрастов
жующие выпивающие
но больше всего тех, кто целуется
поветрие какое-то или вирус
радиус поражения двести метров
куда ни глянь
на газетках, лавочках, на травке
с трудом отрываясь друг от друга
затуманенным взором смотрят на тебя
кажется, что насмешливо, но это не так
ты их не интересуешь
ты одна такая здесь
неохваченная.
— Как водичка? — спрашиваю, чтобы что-то спросить.
— Сейчас поглядим, — отвечает он и уходит ласточкой в воду.
По дуге почти без всплеска
рисовался, конечно, позировал
наверняка осведомлен о том, как это действует
привел меня сюда, дабы покрасоваться
и все же я чувствовала, что эти выверенные движения
были для него естественным способом
перемещаться в пространстве
не ради меня, но ради возмущения среды
осеннего воздуха, ленивой Москвы-реки
не по сезону густо-синего
непрозрачного неба.
Бисер воды, скатывающийся с плеча. Ночью заморозки, но вода еще держит тепло, градусов пятнадцать — курорт, можно сказать. Мы поспорили с Блиновым и он точно проиграет. Я плаваю под открытым небом круглый год, а Шурик — только в бассейне.
Кто такой Шурик?
Твой одногруппник, чемпион Московской области по плаванию, между прочим. Чемпионил да бросил, в науку подался. А сердце с непривычки пошаливает, нагрузки-то регулярной нет. Зря я его подбил, как бы чего не вышло.
Вон они, идут, приготовься. Принесла нелегкая.
Он кивнул в сторону дорожки, по которой шли две девушки и высокий кучерявый парень.
Достань сигаретку, в левом кармане. Нет, в левом от меня. Не стесняйся, лезь. И коробок. У нас тут все общее — куртки, деньги, полотенца. Удобно.
(Закурил, смотрит на горящую спичку. Дошло до пальцев, выбросил. Очередная демонстрация или так, привычка ходить по краю.)
Давай заключим пакт о ненападении, если ты понимаешь, о чем я. Понимаешь?
(Стряхнул пепел, смотрит прямо в глаза.)
Неет, это еще не жизнь,
(Короткий взгляд мимо меня, на дорожку, оценил расстояние, успеет ли.)
А общага интересное место. Прибыли, заселись, обжились. Она ко мне прилипла, помоги то, помоги се. Сначала еще ничего, потом не знаю зачем… Короче, если ты тоже… В общем, если у тебя тоже кто-то заведется, так и знай — я не в претензии.
Тут ведь как — игра без правил. Главное — свобода, остальное фигня. Согласна?
— Вот ты где, паразит! Загораешь? — сказал кучерявый, здороваясь с Баевым. — Мы тебя с утра ищем.
Две девушки, очень похожие друг на друга, наверное, сестры. Одна тихоня, другая оторва, один на двоих смешной нос картошкой. Которая?
— Как видишь, я не только совершил омовение, но и нашел свидетеля. Это Ася, она из нашей, сто двенадцатой.
Та, что пониже ростом, смерила меня взглядом, потом перевела его на Баева, потом опять на меня. Что-то высчитывает. Понятно.
Не волнуйтесь, девушка, у нас соглашение. Получите своего Баева в целости и сохранности, распишитесь, не забудьте осмотреть на предмет повреждений и царапин.
— Я-то мог бы окунаться и дважды в день, а вот у тебя кишка тонка, — сказал Баев, все еще мокрый, голосом победителя-олимпионика. — Дотянешь до конца сентября, потом сдуешься. Будешь ходить за мной с полотенцами, фиксировать мои личные рекорды.
