Как Хома великую тайну открыл
Заспорили Хома и Суслик о том, кто же всё это сделал: луг, рощу, ручей — ну, всё-всё.
— Может быть, люди? — сказал Суслик.
— Ты вон ту сосну видишь? — спросил Хома.
— Вижу.
— Красивая?
— Очень! — ответил Суслик.
— А избы в деревне видел?
— Видел. И что?
— Человек из готовых деревьев и то сделал неизвестно что! Разве можно сравнить? — И Хома вновь полюбовался сосной.
— Дерево лучше, — признался Суслик.
— Так-то. А нас всех кто сделал? — наморщил лоб Хома. — Даже Зайца нашли в капусте, а тебя вообще неизвестно где!..
Пошли они к друзьям посоветоваться.
Спросили старину Ежа:
— Кто это всё сделал?
— Что — всё? — озадачился Ёж.
— Ну, всё-всё! — И Хома щедро повёл лапой вокруг. Любимая привычка.
— Дождик, — бойко ответил Ёж. — От него всё растёт: деревья, орешник, трава. Даже грибы! Белые, — облизнулся он.
— А кто дождик сделал?
— Туча.
— А тучу кто? — допытывался Хома.
— Ветер, — твердил старина Ёж.
— А ветер?..
Не смог ответить Ёж, хоть и пожил на свете немало. Лет восемь или девять. Не помнит — сколько.
Пошли они втроём — Хома, Суслик и Ёж — к Зайцу.
Спросили и его:
— Кто всё на свете сделал?
— Солнце, — не задумываясь, ответил Заяц-толстун. — Без него всё замёрзло бы.
— А кто солнце сделал? — строго спросил Хома.
Тут-то все они и приумолкли.
Великая тайна!
— А ты сам-то ответь, — обиженно опомнился старина Ёж. — А то лишь только спрашиваешь. Сам-то хоть знаешь?
— Догадываюсь…
— Кто?
— Кто-то, — тихо ответил Хома. — Само собой ничего не делается. Раз это есть, — он снова привычно повёл лапой вокруг, — значит, Кто-то сделал!
— Ну, кто? — в сердцах вскричал Заяц-толстун.
Но Хома, прищурившись, смотрел на небо, словно ожидая ответа.
По голубому небу плыли чередой белые облака, и солнце то сверкало, то не сверкало. Стрекотали кузнечики, шелестела трава, что-то напевал ветерок. И было так замечательно!..
Молча разошлись друзья по домам. Подумать, поразмышлять не спеша. Думать лучше в одиночку — гвалта меньше.
И с тех пор так сладостно было Хоме думать, что есть Кто-то на свете, кого ты даже не видел, а Он заботится обо всём. Если Он всё это сделал, значит, не бросит просто так, не оставит, не забудет. И уж, конечно, постарается, чтобы всё было хорошо.
Ведь иначе и быть не может. Вон даже глупая Ворона гнездо себе из палок соорудит и заботится о нём, хлопочет, дыры латает.
А тут — целый свет! Если о нём не заботиться, враз рассыплется. Тот, кто всё-всё сделал, обязательно позаботится. На то Он и великий хозяин.
Неужели не ясно?
Так что скажи спасибо, когда слать ложишься. И помни, ты потому спишь спокойно, что Кто-то не спит.
Как Хома в приметы верил
Живут себе на лугу в своих норках, между полем, ручьём и рощей, хомяк Хома и его лучший друг Суслик. Хотя Суслик и выше Хомы ростом, зато Хома на целых полгода старше. А старшие знают больше. У старших — опыт. Большой опыт у Хомы. Огромный!
Но Суслик не всегда это признаёт.
— Ты веришь в приметы? — спросил его как-то Хома.
— Ну ты меня огорошил! — Суслик чуть горохом не подавился. — В какие ещё приметы?
— В разные, — сказал Хома.
Они с Сусликом на Дальнем поле, за рощей, были. Горох рвали. Что рвали, то и съедали. Понемножку. По горсти.
— В приметы?.. — Суслик опасался какого-то подвоха. — И верю, и не верю, — нашёлся он.
— Я тоже, — кивнул Хома.
Они замолчали. Тут дело такое: либо говори, либо ешь. А впрочем, они почти наелись. Да много ли гороха-то нужно? Чуть поменьше своего веса. Каждому.
— А какие они… эти приметы? — не выдержал Суслик. Любопытство пересилило. Оно его всегда пересиливало. Видать, оно было сильнее его.
— Ты что имеешь в виду? — деловито спросил Хома. Ему и в голову не приходило, что он Суслика в тупик поставил.
— Ты сам в какие приметы веришь? — хитрил Суслик, пытаясь понять, о чём всё же Хома говорит.
— Во многие, — ответил Хома, бросая в рот последнюю горсть гороха.
— Ну, назови хотя бы одну, — небрежно сказал Суслик.
Хома недоумённо посмотрел на него.
— Если листья начинают желтеть, значит, скоро осень. А если рябина вся красными гроздьями усыпана — зима будет холодной.
— Ах, вот ты о чём! — приободрился Суслик. — Это я и без тебя хорошо знаю.
— Ну да. Приметы такие. А вообще это — никакие приметы. Осень и зима всегда наступают. Каждый год. От них никуда не денешься!
— Ты сказал: «Никакие приметы», — вкрадчиво заметил Суслик. — А какие ещё бывают, кроме никаких?
— Какие, какие! — разворчался Хома. — Плохие и хорошие.
— Плохие… — задумался Суслик. — Погляди, цветы головки закрывают. Это, по-твоему, какая
