Ник почтительно посмотрел на Пима и доверчиво спросил:
— А когда они выйдут? Скоро, да?
Пим сразу потускнел:
— Вообще-то их осудили на… пятнадцать лет, но…
— А-а, — разочарованно протянул Ник.
— Думаешь, они так и будут сидеть в тюрьме? Уж кто-кто, а Гром там точно не засидится. Некогда ему там сидеть. Дел у него много, понял?
— Понял, — растерянно ответил Ник. — Но только как он всё же выберется?
— Как? — на мгновение задумался Пим. — А так! Убежит, и всё.
— Убежит! — радостно воскликнул Ник.
— То-то богачи его боятся! При одном его имени начинают дрожать и упаковывать чемоданы. А на суде знаешь что Гром сказал?
— Что? — затаил дыхание Ник.
Пим нахмурил брови, привстал на цыпочки и гордо выпятил грудь:
— Как загрохочет: «Народ связали по рукам и ногам, ему сдавили горло. Человек, совершивший эти преступления, — Апчхибосс Утринос!»
— Так и сказал? — восхищённо спросил Ник.
— Так и сказал. Судья чуть в обморок не упал. Сидит и таблетки глотает, а на него и не смотрит — боится. Гром им всем как следует дал по мозгам. Тайфуну тоже крепко досталось!
— И ему? — ахнул Ник.
— И ему. Гром сказал, что Апчхибосс Утринос превратил всю страну в огромную тюрьму и продал все её богатства Тайфуну.
— И Гром ни капельки не боялся?
— Ни капельки. Гром сказал, что мы, — Пим ткнул себя пальцем в грудь, — обязательно победим!
— А ты был на суде?
— Нет, — вздохнул Пим. — Меня полицейские не пустили.
— А какой Гром из себя?
— Большой. Высокого-превысокого роста. — Пим завертел головой из стороны в сторону и остановил высокого плечистого прохожего. — Вот такого роста Гром!
— Скажешь тоже! — возмутился прохожий. — Гром гораздо выше и в плечах пошире!
— Во! — согласился Пим.
Прохожий в свою очередь остановил верзилу негра, который был на полголовы выше его:
— Вот такого роста Гром!
— Что? — оторопел верзила. — Ничего подобного! Гром намного выше меня!
И они ожесточённо заспорили.
Начала собираться толпа.
Узнав, что спор идёт о Громе, люди оживлялись, горячо восклицали, хлопали друг друга по плечу.
Не успел Ник опомниться, как толпа выросла до нескольких сот человек. Но теперь она была настроена далеко не благодушно.
Атмосфера накалялась.
— Долой Апчхибосса Утриноса! — раздавались крики. — Вышвырнуть вон Тайфуна!
— Расходись!
Понабежали мордастые полицейские, размахивая длинными резиновыми дубинками.
— Больше одного не собираться!
Кто-то заехал гнилым бананом в квадратную рожу самого шефа полиции, срочно прибывшего на место происшествия. Началась свалка. Полетели камни. Зазвенели стёкла в полицейских машинах.
Пим и Ник бросились в подворотню.
— Ну и заварил же ты кашу! — хмыкнул Пим. — Всё б тебе спрашивать!
— Я не хотел, — испуганно оглянулся Ник.
По улице пронеслось несколько полицейских машин.
— «Не хотел»… — для виду проворчал Пим и расхохотался. — Да уж ладно, прощаю.
— А как ты думаешь, — просиял Ник, — вот если Грому удастся выйти из тюрьмы, он возьмёт моего отца в свой отряд?
— Ну конечно!
— А меня? — затаил дыхание Ник.
— Тебя? — заколебался Пим. — Не знаю.
Ник зашмыгал носом и отвернулся.
— Ну чего ты? — сконфузился Пим. — Я его попрошу, и он тебя тоже возьмёт.
— Врёшь, — недоверчиво сказал Ник, но всё же заулыбался.
— Чтоб мне на месте провалиться! — сказал Пим. — Только надо немного подождать.
— Я подожду, — поспешно сказал Ник.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Попытка к бегству
— Имя?
— Дождь.
— Фамилия?
— Дождь.
— Род занятий?
— Дождь.
Начальник тюрьмы сеньор Камер Казематус недоверчиво посмотрел на узника — коротенького толстячка в красном длинном колпаке. На груди у него был номер, словно у бегуна. Собственно, все в тюрьме носили рубахи с номерами: заключённые, надзиратели и даже сам Камер Казематус. Это было введено для того, чтобы избежать путаницы.
— Скажите, вы Дождь, да?.. А почему же тогда целый месяц не выпадают осадки? — И Камер Казематус показал на синее небо, разлинованное решёткой окна в крупную клетку.
— Ну, наверно, потому, — мрачно ответил Дождь, — что я здесь, а не там.
— Вы так думаете? — опешил Камер Казематус. — Вас за это могут посадить.
— Куда? — удивился Дождь.
— В тюрьму, — строго сказал Камер Казематус.
— А я где нахожусь?! — вскипел Дождь.
— Да-да, — сконфузился Камер Казематус. — Я это тоже заметил.
Потом, немного подумав, он важно добавил:
— У вас какое-то двойственное положение. Но вас всё равно могут посадить.
— Куда? — снова спросил Дождь.
— Сюда же, — ласково ответил Камер Казематус. — У нас был уже подобный случай. Один бродяга тайком проник в нашу тюрьму и просидел в ней целых два года. Народу у нас много — всех не запомнишь. Но мы его в конце концов сцапали. А он говорит: «А у вас тут ничего! Крыша над головой, кровать, кормят регулярно».
— Ну? — заинтересовался Дождь.
— Судили его за это. Дали три года — и к нам.
— Мне у вас не нравится, — буркнул Дождь.
— Мне, может, тоже не нравится, — с укоризной заметил Камер Казематус. — Но ваш долг перед страной — сидеть, а мой — охранять. И мы с вами должны выполнять порученное нам дело как можно лучше.
