метлой на «караул». — Они же и плот увели.
— Так… Вступает в силу запасной вариант — скорей перевози всех на тот берег.
— А как же Гук? — забеспокоился Пальчик. — Его же сцапали!
— Если и нас сцапают, — мудро заметил Людоед, — кто ему поможет?
Леший первым уселся позади Ведьмы на двухместном сиденье и, подражая манере Людоеда, посадил себе Пальчика на шею.
— Подтолкни, — попросила она Людоеда.
Он упёрся ладонями в спину Лешего, разогнал их, словно на забарахлившем мотоцикле, и — шж- шж-жж — метла с тремя седоками взвилась в воздух и растаяла в темноте.
А Людоед стал нервно прохаживаться по берегу: три шага влево, три вправо, как по тюремной камере.
Снова раздался свист, и вернулась Ведьма — уже одна. Он торопливо опустился на сиденье — метла круто прогнулась.
— Ирод, — разволновалась Ведьма. — Сломаешь.
— Й-эх, й-эх, — они дёргали плечами вперёд, отталкивались ногами, но никак не взлетали.
— Слазь, — потребовала она. — С тобой, тяжеловесом, мы здесь навсегда застрянем.
— Я сапоги сниму, — предложил он.
— Ага. И в руках держать будешь? Нетушки! Придётся тебе искупаться. Плыви, — твердо сказала Ведьма. — Можно и без сапог.
— Холодно… — Он зябко передёрнул плечами, неохотно покидая метлу.
Ведьма взлетела, в последний миг Людоед схватился за сиденье и повис на руках.
Метла летела над самой водой и вихляла из стороны в сторону.
— Утонем! — Ведьма уколола его булавкой в руку.
Он вскрикнул и с грохотом, напоминающим взрыв снаряда, рухнул в озеро.
Ту-ру-ту-ту!.. Раздался сигнал тревоги на острове.
Набежал столб прожектора. Ярко вспыхнуло несколько сильных фонарей. Скрестившиеся лучи выхватили голову Людоеда в тёмном озере, как самолёт в небе. Загремели выстрелы. Пули вспороли вокруг него воду. Он глубоко нырнул.
…Леший и Пальчик сиротливо сидели на песчаной косе — поодаль от острова. Выстрелы уже затихли, фонари погасли, и лишь одиноко кружил в стороне неутомимый прожектор.
И тут, яростно фыркая, вдруг подплыл Людоед, целый и невредимый, и на четвереньках вылез на берег. Они радостно бросились к нему.
— Привет компании, — буркнул пловец, стаскивая сапоги и выливая из каждого вёдер по семь воды.
Леший ухмыльнулся, пощупав свою, наконец-то, просохшую одежду.
— Пошли разведаем, что к чему, — сказал ему Людоед.
— И я, — засеменил Пальчик следом.
— А ты обожди здесь. Мы скоро. И не хнычь. Рано или поздно, а спасём Гука. Даю голову на отсечение! Его, — кивнул он на Лешего.
— Распоряжайся своей! — возмутился тот.
Они направились к лесистому мысу, который вдавался в озеро как раз напротив острова.
Пальчик остался один. С мохнатой ели срывались шишки и шлёпали по земле, как чьи-то редкие шаги.
Шж-ж-ж… Около Пальчика опустилась Ведьма на метле.
— Слышишь!.. Твоего Гука везут на лодке — прямо сюда! Где наши?
— Там, — показал он. И она улетела.
Пальчик взволнованно прислушался. Действительно, из темноты донёсся плеск вёсел… Ближе, ближе… Показались очертания широкой шлюпки, и он нырнул за куст.
На берег вылезли дюжие охранники. Они играючи вынули из лодки и поставили на берег мотоцикл с коляской: за рулём уже наготове сидел капрал, а в коляске лежал связанный Гук.
— По карте где-то здесь самая короткая лесная дорога к городу, — сказал капрал. — Ага, вот она! — включил он фары, осветив заросшие травой колеи.
Один охранник сел к Гуку, а другие вернулись в шлюпку и поплыли обратно.
Пальчик лихорадочно огляделся — «наших» всё ещё не было. Как назло!.. Мотоцикл высился рядом — можно рукой дотронуться, — а что, если?.. Вот он зарычал, рванув с места, и Пальчик мигом прицепился к коляске.
Гук обернулся, рот у него невольно расплылся до ушей — он увидел рожицу друга. Караульный, почуяв неладное, резко повернул голову и вскричал, тоже увидав Пальчика:
— А!.. Кто это?
Капралу, нервно ведущему мотоцикл по ухабистой лесной дорожке, приходилось только догадываться о том, что происходит сзади, — он не мог остановиться, объезжая лужу. Поэтому, не оборачиваясь, он машинально крикнул:
— Руки вверх, кто бы там ни был!
— Руки вверх?! — ехидно раздалось откуда-то совсем близко из тьмы. И длинная рука Лешего выхватила из коляски связанного Гука.
Пальчик отцепился на ходу и покатился по траве — как раз вовремя! Мотоцикл налетел на дерево, вдруг резко упавшее прямо перед ним поперёк дороги, и опрокинулся.
Капрал и охранник вскочили, схватившись за кобуры. Тотчас из-за дерева вновь появилась длинная рука — на сей раз Людоеда, — подняла взвизгнувшего капрала за воротник, подержала чуток, будто взвешивая, и закинула далеко в чащу. Затем швырнула ему вдогонку караульного. «Караул!» — на лету вопил он. Если б он был спасателем, то наверняка б кричал: «Спасите!» А уж окажись он на должности какого-нибудь помощника, — без крика «На помощь!» тоже не обошлось бы. Порода такая.
Пальчик обнял Гука.
Леший подумал и обнял Людоеда.
— Телячьи нежности, — растроганно проскрипела Ведьма, кружась на метле над ними. — Полечу и обниму Домового.
— А ты, кажется, снова подрос, — приглядывался к приятелю Гук.
ОДИН — КРУГЛЫЙ НОЛЬ
В эту ночь никто не спал. Какой тут сон после таких ночных похождений! Да и вообще вскоре пришлось бы вставать — рассвет не за горами.
Леший и Гук слушали по приёмнику специальную программу для страдающих лунатизмом и бессонницей. Домовой посапывал пустой трубкой, чтобы не вредить курением драгоценному здоровью. Ведьма раздражённо гадала на картах, ей всё время выпадал казённый дом. А Пальчик и Людоед играли в шахматы на клетчатой куртке Лешего — доска куда-то задевалась.
— Только по-честному, — говорил Пальчик. — Не на что-нибудь, — на щелчки играем. Не жилить.
— Ишь ты, — ворчал противник. — Смотрите-ка, я его шахматам научил, а он мне дикие условия ставит. Начальник — от горшка два вершка.
— А то я не буду играть.
— Ну ладно, ладно. Ходи.
Перевес был явно на стороне Пальчика. Он «съел» у своего учителя две ладьи, слона и шесть пешек. А Людоед забрал у него только коня, да и тот был какой-то облезлый, с облупившейся краской.
— У тебя ума не отнимешь…
— А знаешь — почему? Я не отдам, — улыбнулся Пальчик.
— Вы только не смейтесь, — вдруг промолвил Леший. — Но я вот подумал сейчас, что один — даже
