Аналогично, разъяснил Дженкс, и цейлонская смесь, хоть изначально и состояла из кофе с личных плантаций Пинкера в Бразилии, теперь, поскольку урожай был полностью загублен тлей, имела название скорее чисто паспортное, чем соответствующее сути, так как более восьмидесяти процентов смеси составляет в ней дешевый бразильский кофе.
Должно быть, перехватив мой изумленный взгляд, Дженкс сухо заметил:
— Это не мошенничество, это общепринятая практика ведения бизнеса.
— Ну да, разумеется…
— Другие торговцы обычно добавляют в свои смеси посторонние добавки. Цикорий, овес, жареную кукурузу, даже сорго. Приправляют древесной золой и черной патокой. У Пинкера это исключено.
— Хотя это и, как вы заметили, является общепринятой практикой ведения бизнеса? — с невинным видом осведомился я.
Дженкс сверкнул на меня глазами:
— Под словом «общепринятая» я имел в виду недобросовестных торговцев. Таких как «Сеймур» или «Лэмбертс». Да и «Хоуэллс», пусть даже у них имеется Королевское разрешение.
Названия фирм, в особенности последнее, Дженкс произнес несколько зло, с пренебрежением.
— Угу.
И чтобы поменять тему, довольно с него моих подколов, я спросил:
— Наверно, гибель цейлонских плантаций нанесла вам приличный урон?
— Не слишком. Земля была дешевая, а работников мы просто переключили на сбор другого урожая, к примеру, чая. Возникли небольшие балансовые убытки, но мы списали их за счет наших активов.
Разумеется, слова «балансовые убытки», «активы», «списали» в то время были мне совершенно непонятны. Но я кивнул, и мы двинулись дальше.
В конторе Дженкс показал, как торговец определяет качество кофе или, как он выразился, «дегустирует» его. Определенное количество смолотых зерен насыпается прямо в чашку стандартного размера. После добавления воды надо подождать ровно две минуты, потом ложкой сбить гущу на дно и затем попробовать, что получилось.
— Вот так, — Дженкс отработанным изящным движением запустил ложку в чашку, потом вынул, поднес ко рту и шумно втянул.
От утонченного Дженкса подобных шумных звуков я никак не ожидал. Но потом я понял, что он намеренно всасывает воздух вместе с жидкостью, точно так же, как Пинкер делал это в «Кафе Руайяль».
— И каков его вкус? — спросил я.
Дженкс повел плечами:
— Не знаю. Я не умею определять.
В его голосе я уловил некую надменность, будто он хотел сказать, что определение вкусовых свойств кофе лучше предоставить людям вроде меня.
— Должно быть, при вашей должности это некий минус.
— В мои обязанности входит коммерческая сторона дела.
— Может ли удачно развиваться коммерция, если кофе неопределимо на вкус?
— В таком случае нам явно повезло, что появились вы, — бросил он презрительно.
Его тон меня удивил, я взглянул на Дженкса: прежде мне не приходило в голову, что мое назначение может негативно восприняться служащими Пинкера.
В этот момент к нам присоединился сам коммерсант.
— Ага! Наш новичок активно включился в работу. Счастлив, мистер Уоллис, обнаружить в вас такое усердие. Признаюсь, вчера вечером я в какой-то момент ощутил тревогу. Отсюда, в конце концов, никого не «отчисляют». — Он взялся за только что пригубленную секретарем чашку, опустил в нее нос, потянул ноздрями. — Как вы сможете заметить, — задумчиво произнес он, — пахнет по-разному из самой чашки, — он отвел нос подальше, — и на некотором расстоянии от нее. Больше того, если склонить нос на сторону,
— Мистер Уоллис только что высказывал свои соображения насчет смешения сортов, — язвительно вставил Дженкс.
Пинкер, нахмурившись, взглянул на меня:
— В самом деле?
— Я просто заметил, — произнес я мягко (черт бы побрал этого Дженкса!), — как, должно быть, хлопотно покупать столько разных сортов кофе, а продавать так мало.
— Верно, верно. Истинный ценитель всегда обнаружит восхитительную изюминку в кофе с любой плантации, подобно тому, как для любителя вин большое удовольствие сравнивать красное бордо с испанской риохой и так далее. Но нам необходима прибыль, а в отличие от вин, с годами обжаренный кофе не становится лучше.
Пинкер подошел к окну, выходящему на склад, и некоторое время, задумавшись, глядел вниз на громадное хранилище.
— Вообразите, что перед вами армия, — произнес он наконец как бы про себя: мне пришлось подойти и встать у него за спиной, чтобы лучше расслышать. — У каждого полка своя родина, свой характер, и вместе с тем каждый полк состоит из отдельных личностей — бойцов, которые ради общего дела отказались от личного. Вон там у меня мои горцы, мои ирландцы-ополченцы, мои гуркские стрелки. И так же, как в армии, в зависимости от надобности, используют кавалерию или инженерные войска, так и изготовитель смеси может улучшить застарелый бразильский кофе небольшой добавкой суматрского или же скрыть недостатки одной партии кофе с помощью лучших свойств другого сорта.
— Ну, если это армия, то вы, должно быть, ее генерал, готовый направить полки в битву? — сказал я.
Это была шутка, но на лице Пинкера, обернувшегося ко мне, я не обнаружил ни тени юмора: напротив, его глаза жарко вспыхнули в предвкушении побед своих батальонов.
— Именно, — сказал он тихо. — Именно так.
Мы тотчас приступили к работе. Была внесена и подключена к газу горелка. Мы были снабжены большим количеством чашек и чайников с водой, а также малым по имени Саут, в чьи обязанности входило приносить образцы кофе по нашему требованию. Кроме того, перед нами оказались два стальных ведра, назначение которых я сначала не понял.
— Для кофе, — пояснил Пинкер. — Если и в самом деле все выпивать, живот лопнет.
Еще нам была придана Эмили, занявшая свое место на краю стола со своим блокнотом. Я улыбнулся ей, но, хоть она и кивнула, это было чисто деловое приветствие, ничего более. Конечно, откуда ей было знать, что прошлым вечером мы с ней некоторое время совокуплялись на бархатном диване в доме номер 18 по Веллингтон-стрит. (Девица, которую я взял, была довольно мила, но летаргична, а ее натуральная смазка оказалась, как выяснилось, одобренной щедрым количеством «Жира Клейтона». И после, вернувшись в свои комнаты, я обнаружил, что мой опавший член был весь в этой дряни. Любопытно выходит со шлюхами: клиент оплачивает свою неопытность и недостаток потенции — право же, это единственная профессия, где такое возможно. Но не будем отклоняться от темы).
— Предлагаю взять за отправную точку высказывание Линнея по поводу различных категорий запаха, — сказал Пинкер. Он заглянул в записную книжку. — Вот. Линней группирует запахи по семи классам, в зависимости от их гедонических возможностей, то есть по степени приятности. Итак, мы имеем:
