Туринская плащаница

крестоносцев. Тут же принц Халид бросился к Жану-Пьеру.

—   

Великое несчастье пришло в лагерь тво­их соплеменников!

—

оповестил юного барона де Вуази принц Туниса.

—

Страшная болезнь явилась в их лагерь, и смерть отняла множе­ство жизней.

—   

Как?

—

в ужасе воскликнул Жан-Пьер.

—

И откуда появилась эта болезнь?

Халид утешающе похлопал друга по плечу: в глазах юного де Вуази стояли слезы.

—   

Насколько нам известно, сия болезнь пе­реносится с водой. А еще жара, пыль и ветер, теснота в палатках крестоносцев в крепости Марса. Добавь ко всему этому злу еще и голод!

Спустя какое-то время принц добавил ше­ потом:

—   

Да, теперь ваши люди и сами видят, что Аллах вознес свой меч над лагерем кресто­носцев

—

да и ваш святой пророк Иса тоже крайне не одобряет дело Крестовых походов...

Одним из первых, кого поразила болезнь, был сам король. Третьего августа

—

монарх в это время лежал на своем ложе с высокой темпе­ратурой

—

умер средний сын Людовика Иоанн Тристан. Обеспокоенный состоянием короля, дофин Филипп строжайшим образом запретил извещать в лагере крестоносцев о смерти сво­его брата. Тяжелобольной король не должен ни

при каких обстоятельствах узнать о смерти сына

—

гласил приказ дофина Франции. Караул тамплиеров охранял тело мертвого принца.

Но несколько дней спустя монарх все равно узнал горькую правду.

Лагерь крестоносцев за это время превра­тился в гигантский лазарет, где на всех углах кричали и стонали люди: молили дать им во­ды, позвать лекаря или

—

если дело шло к кон­цу,

—

священника. Священникам, сопровождав­шим крестовый поход, не было покоя. А потом умер кардинал-легат Родольфо Альбано.

Двадцатого августа эмир Аль-Мустанзир решил отправить гонца в лагерь короля Людо­вика. Гонца

—

Жана-Пьера де Вуази.

—     

Ты должен проститься со своим королем

.

Палатка Людовика IX в развалинах древней римской крепости была просторной и высокой. У входа развевалась эмблема с золотыми ли­лиями на красном бархате. В пятидесяти ша­гах от шатра короля стояла дюжина воинов.

Когда юного Жана-Пьера де Вуази ввели в королевскую палатку, рыцарь замер на мгно­вение.

Хоть горел огонь во многих серебряных жа­ровнях, хоть поблескивало бессчетное множе­ство свечей, в шатре было сумрачно. Ложе короля было со всех сторон окружено знатны­ми крестоносцами и священниками, среди них стояли сыновья короля, его младший брат Аль­фонс Пуату, королевский племянник Роберт Артуа, а также король Наварры. И только

спустя несколько мгновений Жан-Пьер увидел изможденную фигуру на ложе

—

это был Лю­довик IX. Словно издалека доносилась молитва священника.

Людовик IX тяжело дышал, его губы дрожа­ли. Тонкая струйка слюны стекала из уголков его рта. Из глаз монарха текли слезы.

В этот момент в шатер вступил епископ Турский в сопровождении двух священников. На голове его была митра, а в правой руке золо­той цимборий. Епископ приблизился к ложу умирающего. Руки монарха мелко дрожали. Епископ открыл цимборий и протянул королю гостию, а священники упали на колени.

Дыхание короля становилось все тяжелее, грудь вздымалась и опускалась с большим тру­дом. Правой рукой король в отчаянии прижи­мал к сердцу деревянное распятие.

Внезапно кто-то сказал Жану-Пьеру:

—   

Приблизьтесь, барон де Вуази, передайте ваше послание...

Адмирал Флоренц де Веренн склонился пе­ред королем:

—   

Сир, это Жан-Пьер де Вуази, младший сын барона Рэде, Пьера III де Вуази. Он доста­вил вам послание эмира Тунисского, Аль-Мус­танзира, чьим заложником стал в недавнее время.

Жан-Пьер упал перед ложем умирающего ко­роля на колени, желая поцеловать дрожащую руку Людовика.

—   

Не подходи близко, сын мой, избегай опас­ного для твоей жизни прикосновения к моему телу...

—

задыхаясь, прошептал король.

—    

Нет! Нет!

—

с жаром возразил юный ба­рон.

—

Дозвольте мне поцеловать вашу руку, сир! Не бойтесь за меня! Ваши заслуги перед Христом охранят меня от болезни. Ибо спе­шил я предложить вам мир от эмира Туниса. Аль-Мустанзир клянется и впредь с добротой и почтением относиться к христианам в сво­их землях. А еще обещает эмир, что не при­ дет на помощь султану Бибару, если армия крестоносцев двинется на Египет.

— С

этими словами Жан-Пьер положил на королевское ло­же послание Аль- Мустанзира.

—    

Мир... мир...

—

закашлялся король. Каза­лось, письмо эмира очень взволновало его. Лицо Аюдовика было бело, как мрамор.

—    

Следуйте за мной, мои отважные вои­ны!

—

внезапно прохрипел король; в глазах его появился странный блеск. А голова в волнении начала метаться из стороны в сторону.

—

Вот он, крест... там, за той стеной... О Гроб Христов! Трепещи, нечистый, неверующий на­род! Крестоносцы, разрушьте, уничтожьте эти стены!

—    

Он бредит...

—

прошептал король На­варрский.

Король со свистом втягивал в легкие воз­ дух.

—    

Это твой дворец небесный, да, Ии­сус?

—

прошептал Людовик. Его глаза были от­крыты и во что-то вдали жадно вглядывались. Щеки короля внезапно раскраснелись, как буд­то кто-то ударил его по лицу.

— О

блаженный Сион, приветствую тебя!

—    

Отец! Не покидай нас... — умолял до­ фин.

Властитель Франции отдал душу Творцу всего