странном безрассудстве.
— Где ты это взяла? — Гил потянулся к моей серьге и легонько ударил по ней пальцем. Вскинув руку, я придержала подвеску, чтобы она перестала раскачиваться.
— Это подарок Ребекки.
Он на мгновение сдвинул брови, и я мысленно возликовала. Я знала, что он заметит эти серьги. А еще я знала, что когда-то он сам купил их Ребекке. Я отпустила волосы, вновь спрятав уши, и улыбнулась.
— Ну что, поехали? Не хочу опаздывать.
Гил вел машину вдоль набережной. Мы остановились в Челси, в каком-то закоулке, перед серой неказистой дверью. Он открыл дверцу с моей стороны, ожидая, когда я выйду. Я настороженно взглянула на него.
— Нам сюда?
— Да.
— Что-то не похоже на ресторан.
— В этом-то и прелесть. — Он взял меня за руку и вытянул из машины, на секунду прижав к себе и уткнувшись носом в мои волосы. — Ммм, какой приятный запах!
— Твой любимый?
— Я подумал, тебе подойдет.
— Странно. Этот аромат всегда ассоциировался у меня с Ребеккой.
— А у меня нет. — Он слегка отступил назад и опустил руки.
Мне вдруг стало холодно. Тонкая шелковая шаль не спасала от пронизывающего ветра.
— Она всегда пользовалась этими духами. — Я понимала, что не стоит затрагивать эту тему, но какой-то неугомонный бесенок тянул меня за язык. — Во всяком случае, после того как познакомилась с тобой.
— Ну ладно, хватит!
— Что хватит? — Я ощутила внезапную тревогу.
— Хватит ревновать. — Он смотрел на меня сверху вниз с отрешенным выражением лица. — Я такого не терплю. Да ты и сама знаешь, что это лишнее. Мне не нужно притворяться, будто ты первая девушка, которую я приглашаю на ужин.
— Прости…
— Не надо извиняться. Просто… я хочу быть честным с тобой и обойтись без той чепухи, которая обычно бывает, когда начинаешь с кем-то встречаться. Давай договоримся сразу: мы не будем морочить друг другу голову дурацкими упреками и придирками.
— Я согласилась только поужинать с тобой, — заметила я. — Мы проведем вместе всего один вечер, а не целую жизнь.
— Да, сначала я думал, что это будет только ужин, но потом ты открыла дверь и… я увидел тебя… такую… — Он жадно оглядел меня с головы до пят. — Я не отпущу тебя, Луиза.
Я вошла вслед за ним в ресторан, ощущая нереальность происходящего. Ощущение только усилилось, когда за серой невзрачной дверью обнаружился маленький уютный зальчик на восемь столиков. Свисающие крохотные светильники оставляли лица посетителей в тени. Столики были безукоризненны, а метрдотель, узнавший Гила и приветствовавший его как старого приятеля, — услужлив, но не подобострастен. Бросив на меня вопросительный взгляд, Гил заказал шампанское. Его быстро принесли — бледно-кремового цвета, в высоких узких бокалах. Оно пузырилось у меня на языке, когда я читала меню.
— Может, есть продукты, которые ты не ешь? — поинтересовался Гил.
— Разве что требуху. А еще устрицы.
— А я люблю устрицы. Ты должна к ним привыкнуть, и тогда они тебе понравятся.
— Сомневаюсь.
— Что ж, посмотрим.
Он продолжил изучать меню, а я нахмурилась.
— Я вижу, ты совсем не терпишь возражения.
— Как правило, да. Но сейчас это не важно, потому что устриц нет в меню этого ресторана. Вот что я хочу для нас заказать. Шесть блюд. Ты готова?
Вопрос прозвучал как вызов, и мне ничего не оставалось, как согласиться. Я даже не стала смотреть, что именно он выбрал.
По счастью, порции оказались крохотными. Официант выставил перед нами маленькие тарелочки с шестью блюдами, называя каждое. Настоящие произведения искусства! Пухлые белые гребешки, круглые и сладкие, на подстилке из бледно-зеленого кабачкового пюре. Горка грибного ризотто жемчужного цвета. Кислый грейпфрутовый шербет в запотевшей от холода креманке. Нежная розовая говядина в густом темном соусе рядом с облаком картофельного пюре. Водоворот ванильного мусса в море горького шоколада. Солнечно-желтое лимонное пирожное, украшенное крупными ягодами малины.
Я ела с истинным удовольствием, расслабившись и на время забыв, что с Гилом надо держать ухо востро. Он по большей части молчал. Отрываясь от еды, я часто натыкалась на его внимательный взгляд. Он словно исследовал меня, пытаясь разгадать какую-то загадку. Я не мешала ему в этом.
Когда подали кофе — черный эспрессо, увенчанный светлой пеной, в маленьких чашечках, — я спросила:
— Ты когда-нибудь был здесь с Ребеккой?
— Что?
— Ты наверняка уже бывал здесь, и не раз. Мне хочется знать, приходил ли ты сюда с ней.
— Нет. — Он откинулся на спинку стула, поигрывая кофейной ложечкой. — А что? Какая тебе разница?
Я засмеялась.
— Нет смысла притворяться, будто я о ней совсем не думаю. Если бы не она, мы бы сейчас не сидели здесь вместе.
— Люди знакомятся самыми разными способами. Я бы не стал придавать большое значение ее роли в наших с тобой отношениях. — Он отвернулся от меня и принялся разглядывать зал, будто потерял интерес к разговору.
— И все-таки я не дам тебе уйти от этой темы. Согласись, наш случай не совсем обычный. Одно дело, если бы Ребекка познакомила нас на вечеринке. Но ведь она была твоей девушкой. И я хочу об этом поговорить.
— А о чем здесь говорить?
— Например, что ты имел в виду, когда сказал, что я всегда тебя интриговала и именно поэтому ты так гадко со мной обращался. — Я чувствовала, как пульсирует жилка на шее, и хлебнула воды, тщательно следя, чтобы не дрожали руки.
— Почему же гадко? — возмутился Гил. — Я просто мало с тобой общался. И это объяснимо. Ты была для меня недоступна. Не мог же я взять и переметнуться от Бекс к тебе! Ты бы этого не допустила.
— Но сейчас, когда она умерла…
— У меня появился повод тебе позвонить, только и всего.
Я покачала головой:
— Прости, но я тебе не верю.
— Почему же?
— Потому что когда мы были вдвоем с Ребеккой, меня никто не замечал, — спокойно, без обиды констатировала я.
— Ну и дураки! — Гил опять прошелся по мне взглядом. — Они не видели того, что видел я.
— Что же ты видел?
— Твою красоту. — Он подался вперед. — Ты действительно прекрасна, Луиза. Особенно сейчас, когда больше не прячешься за спину подруги. Ребекка была симпатичной девушкой, и мы приятно проводили время вместе, но, по правде говоря, она утомляла своей предсказуемостью. Ты ее боготворила и не замечала этого, но мое терпение в конце концов лопнуло, вот мы и расстались.
