считаю, что каждый человек должен сам решать, что является для него истиной».
Действительно ли вера в абсолютную истину – враг свободы? Большинство людей, с которыми я встречался в Нью-Йорке, убеждено в этом. Христианство именует некоторые убеждения «ересью», а некоторые обычаи – «безнравственными». Оно изгоняет из своих сообществ тех, кто преступает его догматические и нравственные границы. Современные наблюдатели считают все это угрозой для гражданских свобод, поскольку подобные решения скорее разобщают, чем объединяют население. Кроме того, происходящее выглядит культурной ограниченностью, неспособностью признать, что для каждой культуры характерны свои представления о действительности. И наконец, подробные уточнения, во что именно должны верить христиане, напоминают их закрепощение или, по меньшей мере, инфантилизацию. М. Скотт Пек рассказывал о беседе с некой Шарлин, которая сказала о христианстве: «В нем мне нет места. Для меня это была бы смерть!.. Я не хочу жить ради Бога. И не буду. Я хочу жить… ради самой себя»1. Шарлин считала, что христианство подавило бы ее творчество и развитие. Того же мнения придерживалась и общественная деятельница начала XX века Эмма Голдмен, которая называла христианство «механизмом для выравнивания рода человеческого, для того, чтобы ломать волю человека, лишать его способности сметь и действовать… стальной решеткой, смирительной рубашкой, не позволяющей развиваться и расти»2.
Подробные уточнения, во что именно должны верить христиане, как будто бы делаются для их закрепощения
В конце фильма «Я, робот» (2004) робот по имени Санни выполняет программу, заложенную его создателями. И понимает, что у него больше нет цели. Фильм заканчивается диалогом Санни с другим персонажем, детективом Спунером:
Санни: Я достиг своей цели И теперь не знаю, что делать дальше.
Детектив Спунер: Думаю, тебе придется найти свой путь, как делаем все мы, Санни… Это и значит быть свободным.
В данном случае под «свободой» подразумевается отсутствие главной цели, ради которой нас создали. Будь у нас такая цель, мы были бы обязаны стремиться к ней и достичь ее, и это ограничивало бы нашу свободу. Истинной является свобода самостоятельно придавать смысл своей жизни и выбирать цель. Верховный суд закрепил эту точку зрения в законе, когда заявил, что «суть свободы» – это «давать свое определение существованию, значению вселенной»3. Стивен Джей Гулд соглашается:
Мы существуем, потому что одна стайка рыб имела своеобразное строение плавников, впоследствии преобразившихся в ноги сухопутных существ, потому что кометы обрушились на землю, истребив динозавров и тем самым дали млекопитающим шанс, которого в противном случае могло и не представиться… Как бы мы ни мечтали о более «возвышенном» объяснении, его не существует. Но несмотря на то, что поначалу это объяснение расстраивает, оно не ужасает, а в итоге создает ощущение свободы и радует. Мы не можем пассивно улавливать смысл жизни в фактах природы. Объяснения нам приходится создавать самим…4
Христианство выглядит врагом сплоченности общества, культурной адаптивности и даже подлинной индивидуальности. Но эти доводы построены на ошибочных представлениях о природе истины, сообщества, христианства и самой свободы.
Истина неопровержима
Французский философ Мишель Фуко писал: «Истина – атрибут этого мира. Она создается только благодаря многочисленным ограничениям, в том числе регулярному применению силы»5. Вдохновившись словами Фуко, многие скажут, что любые притязания на истинность – это борьба за власть. Претендуя на обладание истиной, мы пытаемся обрести власть над другими людьми и контролировать их. Фуко был учеником Ницше, и к чести обоих следует отметить, что с таких позиций они анализировали действия и левых, и правых. Если бы кто-нибудь заявил в присутствии Ницше, что «все должны проявлять справедливость по отношению к бедным», он задал бы вопрос, по какой причине это было сказано – из любви к справедливости и бедным или для того, чтобы поднять революцию и обеспечить себе контроль и власть.
Однако заявление о том, что любая истина – лишь оружие в борьбе за власть, не выдерживает критики по той же причине, что и заявление о культурной обусловленности любой истины. Пытаясь объяснить их все одной, другой или третьей причиной, неизбежно оказываешься в невыгодном положении. К. С. Льюис пишет в эссе «Человек отменяется»:
Но нельзя продолжать «объяснять и оправдывать» вечно: вскоре обнаружится, что придется искать объяснение самому объяснению. Нельзя продолжать «видеть насквозь» все, что есть вокруг. Сквозь что-то смотрят, лишь когда разглядывают нечто, находящееся за ним.
В прозрачности окна есть смысл потому, что улица и сад за ним непрозрачны. А если бы можно было смотреть И сквозь сад?.. Совершенно прозрачный мир невидим. «Видеть все насквозь» – значит ничего не видеть6.
Если вы называете любые притязания на истинность борьбой за власть, значит, это относится и к вашему заявлению. Если вы, подобно Фрейду, утверждаете, что все притязания на истинность, касающиеся религии и Бога, – всего лишь психологические проекции, предназначенные для того, чтобы справиться с чувством вины и неуверенности, то же самое справедливо и для ваших слов. Видеть все насквозь – значит ничего не видеть.
Фуко навязывал истинность своего анализа другим людям, хотя и отрицал саму категорию истинности. Значит, некоторые виды притязаний на истинность выглядят неопровержимыми. Непоследовательность борьбы против угнетения, когда мы отказываемся признать существование истины, – вероятно, и есть причина, по которой постмодернистская «теория» и «деконструкция» находятся в упадке7. Г. К. Честертон высказал такое же замечание почти сто лет назад:
Нынешний мятежник – скептик, он ничего не признает безусловно… и потому не может быть подлинным революционером… Любое осуждение предполагает какую-то моральную доктрину… Короче говоря, современный революционер, будучи скептиком, все время подкапывается под самого себя. Бунт современного бунтаря стал бессмыслен: восставая против всего, он утратил право восстать против чего- либо… Вот мысль, которая останавливает работу мысли, И это единственная мысль, подлежащая запрету8[3].
Сообщество не может охватывать всех
Христианство требует от членов своего сообщества конкретных убеждений. Оно открыто не для всех. Это путь к социальной разобщенности, утверждают критики. Сообщества людей должны предназначаться для всех, быть открытыми для всех на том основании, что все мы люди. Сторонники подобных взглядов указывают, что во многих городских районах соседствуют представители разных рас и религий, тем не
