Джо Аберкромби
Лучше подавать холодным
Посвящается Грейс:
Однажды ты это прочтёшь
И слегка опечалишься.
Бенна Муркатто спасает жизнь
Разгоралась заря цвета пролитой крови. Она сочилась с востока и окрашивала красным тёмное небо, нанося позолоту на пятна туч. Под ней вилась дорога в горы к крепости Фонтезармо — скоплению чётко очерченных башен, пепельно-черных на фоне раненых небес. Цветами восхода были багровый, черный и золотой. Цвета их ремесла.
— Этим утром ты особенно прекрасна, Монза.
Она вздохнула. Как будто ей просто повезло. Как будто она не потратила целый час, наводя красоту перед зеркалом.
— С фактами не поспоришь. Подтвержать их — не комплимент. Ты лишь доказал, что не слепой. — Она зевнула и выпрямилась в седле, заставив подожать его ещё мгновение. — Я должна услышать ещё что-нибудь.
Он громко прочистил горло и воздел руку — плохой актер готовит своё великий монолог.
— Твои волосы подобны… мерцающей траурной вуали!
— Ты надутый индюк. Чем они были вчера? Локоном полуночи. То мне понравилось больше, похоже на стихи. Дурные стишки, но всё-таки.
— Ну блин. — Он окинул взглядом облака. — Зато твои глаза сверкают как ослепительные, бесценные сапфиры!
— Теперь, стало быть, у меня на лице камни?
— Губы подобны лепесткам роз?
Она плюнула в него, но он был наготове и увернулся. Плевок перелетел через лошадь и попал на сухие камни на обочине. — Это чтобы удобрить твои розы, жопа. Старайся лучше.
— С каждым днём всё труднее, — пробормотал он. — Этот камень, что я купил, смотрится на тебе восхитительно.
Она подняла правую руку, чтобы полюбоваться этим камнем, рубином, размером с миндальный орех, вбиравшим первые отблески солнца и ярким, как открытая рана. — Бывали подарки и похуже.
— Он идёт к твоему вспыльчивому нраву.
Она скривилась. — И к моей кровавой репутации.
— Похер на твою репутацию! Это только придурочный трёп! Ты — мечта. Видение. Ты выглядишь как… — он щелкнул пальцами — Сама богиня войны!
— Богиня чего?
— Войны. Тебе нравится?
— Понравится. Расцелуй задницу герцога Орсо хотя бы вполовину также страстно, и мы сможем получить доплату.
Бенна сморщил губы.
— Я ничего не люблю больше, чем утро, когда перед моим лицом предстают полненькие, кругленькие ягодицы его высочества. У них вкус… власти.
Копыта стучали по пыльной дороге, скрипели сёдла и позвякивала сбруя. Путь вверх по склону развернулся в обратном направлении, а через какое-то время развернулся снова. Остальной мир постепенно уменьшался под ними. С неба на востоке вытекла алая кровь и оно стало розового цвета мяса на бойне. Поворачивая сквозь осенние леса на дне горной долины, взору постепенно представала река. Сверкая, как армия на марше, она текла быстро и неумолимо навстречу морю. Навстречу Талинсу.
— Я жду, — сказал он.
— Чего?
— Моей доли комплиментов, конечно.
— Если твоя голова попытается надуться ещё хоть немного, она взорвётся к ебеням. — Она поправила свои шелковые манжеты. — А мне не нужны твои мозги на моём новом костюме.
— Укол! — Бенна прижал руку к груди. — Прямо сюда! Это ты так отплатила за мои годы преданности, мразь бессердечная?
— Да как ты смеешь заявлять мне о своей преданности, холоп? Всё равно что клещ был бы предан тигру!
— Тигру? Ха! Когда тебя сравнивают с животным, обычно берут змею.
— Всё лучше, чем быть опарышем.
— Шлюха.
— Ссыкло.
— Убийца.
Ей было трудно это отрицать. Опять наступила тишина. На высохшем у обочины дереве запела птичка.
Бенна потихоньку пристроил своего коня рядом с ней, и очень ласково прошептал:
— Этим утром ты особенно прекрасна, Монза.
От этого в уголке её губ зародилась улыбка:
— Что ж. С фактами не поспоришь.
Пришпорив коня, она повернула за очередной изгиб крутой дороги, и внешняя стена цитадели распростёрлась ввысь перед ними. Узкий мост пересекал головокружительное ущелье, ведя к вратам. Внизу искрился водопад. На дальнем конце зиял свод привратной арки, гостеприимный как могила.
— С прошлого года они укрепили стены, — пробомотал Бенна — Я бы не обрадовался, пытаясь штурмовать это место.
— Не делай вид, что у тебя кишка не тонка карабкаться по осадной лестнице.
— Я бы не обрадовался посылать кого-нибудь другого штурмовать это место.
— Не делай вид, что у тебя кишка не тонка отдавать приказы.
— Я бы не обрадовался смотреть, как ты посылаешь кого-нибудь другого штурмовать это место.
— Нет. — Она осторожно свесилась с седла и хмуро уставилась на крутой обрыв слева. Затем она всмотрелась в отвесную стену справа, чей зубчатый чёрный край кусал светлеющее небо. — Всё так, будто Орсо переживает, что кто-то хочет его убить.
— У него есть враги? — ахнул Бенна, выкатив глаза-блюдца в насмешливом изумлении.
— Всего-то пол-Стирии.
— Значит… и у нас есть враги?
— Больше, чем пол-Стирии.
— А ведь я так старался всем понравиться… — Они проехали шагом мимо двух суроволицых солдат — копья и стальные каски надраены до убийственного блеска. Цокот копыт отражался во тьме длинного туннеля, постепенно уходящего вверх. — У тебя теперь тот самый взгляд.
— Какой взгляд?
— Что на сегодня веселье окончено.
— Хех, — она почувствовала, как знакомая гримаса сжала её лицо — Ты можешь улыбаться. Ты — добрый.
За воротами им открылся совсем другой мир — воздух наполнен лавандой, сверкающая зелень вместо серых горных склонов. Мир коротко постриженных газонов, живых изгородей вычурных форм, фонтанов, взметающих радужные брызги. Портили настроение мрачные стражники возле каждого прохода — черный
