крест Талинса нашит на белых плащах.
— Монза?
— Да?
— Давай с этим сезоном закончим кампанию, — стал подмазываться Бенна — Последнее пыльное лето. Давай найдём более комфортное занятие. Сейчас, пока мы молоды.
— А что с Тысячей Мечей? Их стало почти десять тысяч, все смотрят на нас и ждут приказов.
— Они могут смотреть на что-нибудь ещё. Они идут за нами, чтобы грабить и мы даём им этого добра с лихвой. Их верность не заходит за пределы личной выгоды.
Ей надо было признать, что Тысяча Мечей никогда не представляла собой лучших среди людей, или даже лучших среди наёмников. Большинство лишь на шаг отставало от преступников. Большинство оставшихся на шаг опережало. Но это было не важно. — По жизни надо идти вместе с кем-то — проворчала она.
— Не пойму зачем.
— В этом ты весь. Ещё один сезон и Виссерин падёт, и Рогонт сдастся, и Лига Восьми будет лишь неприятным воспоминанием. Орсо сможет стать королём Стирии, а мы сможем уплыть и нас позабудут.
— Мы заслуживаем памяти. У нас мог бы быть свой город. Ты могла бы стать герцогиней Монцкарро… каковской-то там.
— А ты бесстрашным герцогом Бенной? — Она засмеялась. — Ты тупая задница. Без меня ты не сможешь управиться даже с собственным брюхом. Война и так достаточно мрачное ремесло, нехватало мне лезть ещё и в политику. Орсо коронуется, тогда мы и выйдем в отставку.
Бенна вздохнул. — Я думал, мы наёмники. Коска никогда не был так привязан к работодателю.
— А я не Коска. И, полюбому, не слишком мудро говорить 'нет' владыке Талинса.
— Ты просто любишь драться.
— Нет. Я люблю побеждать. Всего-то один сезон, и мы сможем повидать мир. Посетить Старую Империю. Побывать на Тысяче Островов. Уплыть в Адую и постоять в тени Башни Делателя. Всё, о чём мы говорили. — Бенна надул губы, как всегда, когда ему не давали делать по своему. Он обижался, но никогда не говорил 'нет'. Это порой её задевало, потому что делать выбор всегда приходилось ей. — Раз уж очевидно, что у нас на двоих только пара яиц, ты никогда не думал, что надо бы тебе самому их примерить?
— Они лучше смотрятся на тебе. Вдобавок, ты забрала себе все мозги. Пусть уж лучше всё будет вместе.
— А что же досталось тебе?
Бенна расплылся в ухмылке. — Обаятельная улыбка.
— Тогда улыбайся. Ещё один сезон. — Она соскочила с седла, одёрнула перевязь меча, бросила поводья конюху и зашагала ко внутренним воротам. Бенна торопливо посеменил за ней, при этом путаясь в собственном мече. Мужчина, живущий всю жизнь войной, он всегда умудрялся облажаться там, где дело касалось оружия.
Внутренний двор был разбит на широкие террасы у вершины горы, засажен экзотическими пальмами и охранялся ещё сильней, чем внешний. Древняя колонна — говорили, что она из дворца Скарпиуса — высилась в середине, отбрасывая мерцающее отражение в круглом пруду с серебряными рыбками. Необъятное скопление стекла, бронзы и мрамора, что и было дворцом герцога Орсо, на три четверти окружало колонну, похожее на чудовищную кошку с зажатой между её лапами мышью. С весны они достроили обширное новое крыло вдоль северной стены. Края декоративной каменной кладки были до сих пор наполовину покрыты лесами.
— Они отстраивались, — сказала она.
— Конечно. Как же принцу Арио хватило бы всего-то десяти залов для хранения туфель?
— В наши дни мужчина не поспеет за модой, если у него нет по крайней мере двадцати комнат для обуви.
Бенна глянул вниз на собственные сапоги с золотыми пряжками. — У меня не больше тридцати пар и этим всё сказано. Меня гнетёт моё несовершенство.
— Как и всех нас, — проворчала она. Наполовину законченный ряд изваяний стоял вдоль линии крыши. Герцог Орсо подаёт милостыню нищим. Герцог Орсо дарует знание слабоумным. Герцог Орсо защищает сирых и убогих.
— Удивлён, что здесь нет памятника, где вся Стирия вылизывала бы ему жопу, — прошептал на ухо Бенна.
Она указала наверх, на лишь частично обработанную глыбу мрамора. — Вон, уже готовят.
— Бенна!
Граф Фоскар, младший сын Орсо, мчался к ним вокруг бассейна, как прыгучий щенок, туфли скрипели о свежераздробленный гравий, веснушчатое лицо всё светилось. С той поры, как Монза в последний раз его видела, он, послушавшись чьего-то дурного совета предпринял попытку отрастить бороду, но немножко песочных волос делали его ещё больше похожим на мальчишку. Может он и принял всю доблесть от своего рода, но внешность передалась кому-то ещё. Бенна осклабился, забросил руку на плечи Фоскара и потрепал его волосы. От иного это воспринималось бы оскорбительно, но Бенна легко очаровывал других. У него так ловко получалось делать людей счастливыми, что это всегда казалось Монзе волшебством. Её таланты были строго противоположны.
— Твой отец ещё здесь?
— Да, и мой брат. Они со своим банкиром.
— Как его настроение?
— Насколько я могу сказать, хорошее, но ты же знаешь отца. Покамест, он никогда на вас обоих не злился, не так ли? Вы всегда приносили добрые вести. Вы и сегодя принесли добрые вести, правда?
— Мне сказать ему, Монза, или…
— Борлетта пала. Кантайн мёртв.
Фоскар не возликовал. У него не было отцовского аппетита на трупы. — Кантайн был хорошим человеком.
Насколько могла судить Монза, это и близко не попадало в цель. — Он был врагом твоего отца.
— При этом человеком, которого можно было уважать. Таких в Стирии осталось всего ничего. Он и правда мёртв?
Бенна сдул щёки. — Ну, его голова отлетела и была насажена на копья над воротами, так что если у тебя в знакомых нет чертовски хорошего хирурга…
Они прошли под высокой аркой, зал впереди был тусклым и гулким, как гробница императора, свет распадался на лучи пылинок и лился на мраморный пол. Наборы старых доспехов стояли, поблёскивая, в молчаливом внимании — древнее оружие зажато в стальных кулаках. Пронзительный стук каблуков, защелкал, отражаясь от стен, когда человек в тёмной форме выступил к ним навстречу.
— Вот говно-то, — прошипел на ухо Бенна, — этот пресмыкающийся Ганмарк здесь.
— Не трогай его.
— Не может быть, чтобы хладнокровный гад был так хорош с мечом, как говорят…
— Он таков.
— Если бы я был полумужчиной, я бы…
— Ты не таков. Не трогай его.
Лицо генерала Ганмарка было необычайно дряблым — мягкие усы, бледно-серые глаза всегда слезились, придавая ему вид исполненный скорби. Ходил слух, что его вышвырнули из армии Союза за сексуальную неразборчивость с участием другого офицера, и он пересек море в поисках хозяина с большей широтой взглядов. В отношении слуг широта взглядов герцога Орсо была бесконечной, только бы они хорошо работали. Они с Бенной были тому подтверждением.
Ганмарк учтиво кивнул Монзе. — Генерал Муркатто. Затем учтиво кивнул Бенне. — Генерал Муркатто. Граф Фоскар, я надеюсь, вы продолжаете упражняться?
— Бьюсь каждый день.
