— Когда вы видели ее на пострадавшей в последний раз? — не отставал кудрявый капитан.
— Кажется, вчера, — неуверенно проговорила Лола, — вчера после спектакля. На ней был такой костюм…. Темная терракота… брошка очень хорошо смотрелась…
— А не могло так быть, что видели вы эту брошку сегодня? — вкрадчиво спросил капитан.
Лола так сильно разозлилась, что почти перестала бояться.
— Ага, подкараулила Валерию утром и убила шпагой! Может, вы мне объясните, за каким чертом я это сделала?
— Ну, допустим, вы поссорились.
— И что? Мы же не два алкоголика, поссорившиеся из-за бутылки, чтобы сразу хвататься за нож! И к тому же мы не ссорились.
— Но она же вас домогалась… Вы могли сорваться…
Лола вспомнила, как она разозлилась на Валерию, когда та застала ее поздно вечером одну в гримерной. Да, сорваться она могла, но вряд ли дошло бы дело до убийства. Но как доказать это?
— Слушай, Виктор, что ты с ней цацкаешься! — не выдержал Шурик. — Оформляй задержание. Посидит пока в камере, там разберемся.
«Скотина!» — чуть не крикнула Лола вслух, но сжала зубы.
— Рано, — вздохнул капитан Сойка, — доказательств пока что маловато. Нагорит нам от Васи.
Лола тут же почувствовала горячую благодарность к неизвестному ей Васе.
— Я ее не убивала, — твердо сказала она, — если вы не можете найти доказательства моей вины, то я сама найду доказательства своей невиновности.
— Идите пока, — буркнул капитан, — сейчас всех отпустят.
Лола вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
— Зря ты это! — услышала она из-за двери голос Шурика. — Зря ее отпустил.
— Сомнительно мне что-то, — пожаловался Сойка, — ну с чего ей и вправду было убивать эту тетку? И не верю я, что она с этой старухой… Баба красивая, небедная… машину ее, между прочим, ты видел? У входа стоит. И потом, уж больно театрально все обставлено… шпага, розы…
— В театре находимся, вот и театрально!
— Не скажи. Розы-то зачем на труп кидать? Ну для чего этой Чижовой такое нужно? И потом, взяла она эту брошку — ну там, то-се, женщина все-таки, не удержалась. Так зачем она ее в ящик собственного стола положила? Как будто здесь в театре нельзя такую маленькую вещь так спрятать, чтобы никто не нашел! Да еще и тебя потом в свою эту… гримерную послала специально, чтобы ты брошку нашел? Это уж надо полной идиоткой быть, а она вроде не совсем дура…
— Что, по-твоему, подбросили ей эту змейку? — недоверчиво спросил Шурик.
— Очень может быть… — задумчиво ответил капитан и продолжал:
— Роза… шпага… тебе это ничего не напоминает?
— Похоже на… Мать твою, только этого нам и не хватало!
Лола на цыпочках отошла от двери и направилась к выходу из театра. Она торопилась выйти первая, чтобы не встречаться с остальными артистами.
Лола выбежала из театра, совершенно выведенная из себя разговором с кудрявым капитаном Сойкой и злорадным взглядом Лизки Штукиной. Ну и стерва Лизавета! Ее хлебом не корми, только дай кому-нибудь из горячо любимых коллег сделать гадость! Особенно, конечно, ей — Лола отдавала себе отчет в том глубоком и пламенном чувстве, которое питала к ней подлая травести… Вот только какую гадость она сделала на этот раз? Некогда сейчас выяснять.
Руки тряслись, ключ не попадал в замок… Кое-как справившись с дверцей машины, Лола плюхнулась на водительское сиденье, и вдруг почувствовала, что у нее подломился каблук…
Эта мелкая неприятность оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Лола разрыдалась.
Так недавно все в ее жизни было отлично — роли, успех, аплодисменты… Да и с Ленькой они вроде помирились, и в их странном доме царил покой, который так необходим ей для творческого подъема и который так нужен ее четвероногим и пернатым любимцам… И вдруг все пошло вразнос, неприятности, мелкие и крупные, сыпались одна за другой, как парашютисты из люка десантного самолета…
Лола сидела за рулем и горько плакала. Вдруг служебная дверь театра распахнулась и на улицу высыпала толпа ее милых коллег… Актеры о чем-то оживленно разговаривали — очень может быть, они обсуждали ее и примеряли к ней новую роль — роль разоблаченной убийцы…
Ни в коем случае они не должны увидеть ее в слезах! Такого унижения она просто не переживет!
Лола торопливо открыла сумочку, чтобы найти платок или салфетку и вытереть мокрое от слез лицо.
На колени ей выпала визитная карточка.
Золотой обрез, черные с золотом буквы по глянцевому картону.
Всего одно слово — «Магистр».
Одно слово и тонкий рисунок, сделанный словно быстрым росчерком пера — роза и шпага.
Что за странная визитка? Ни имени, ни телефона, ни адреса… И как, интересно, эта карточка попала к ней в сумку? Лола была уверена, что никто не давал ей сегодня свою визитку, а утром ее в сумочке совершенно точно не было — Лола долго искала помаду и перерыла все содержимое… Слово «магистр» ни о чем ей не говорило, а вот рисунок на карточке — роза и шпага — напомнил смерть Валерии Борисовны и все связанные с ней неприятности…
Лола окончательно взяла себя в руки. Она решительно бросила странную визитку обратно в сумочку, собираясь повнимательнее разглядеть ее на досуге, и повернула ключ в замке зажигания.
Коллеги поравнялись с ее машиной, но демонстративно не замечали ее — или Лоле так только показалось? До нее донесся обрывок разговора:
— … Кто бы мог подумать! А с виду такая милая девушка! Вот уж от кого я совершенно не ожидала…
— Да что вы! Я с самого начала ее раскусила! Это такая лживая особа!.. — последняя реплика, конечно, принадлежала Айвазян. — Верно, Лиза?
Но Штукина, как ни странно, промолчала.
Лола сжала зубы, проглотила злые слезы и резко сорвала машину с места.
Она не помнила, как доехала до дома. Только перед самым подъездом пришла в себя и поняла, где находится, удивившись попутно, что сумела на автопилоте доехать до своего дома и даже не попасть в аварию. Еще несколько минут посидела за рулем, отдышалась и вышла из машины.
Свет в подъезде не горел, и консьержка почему-то отсутствовала. Лола, чертыхаясь, кое-как на сломанном каблуке доковыляла в полной темноте до лифта, нажала кнопку. Проклятый лифт, конечно, не работал. Все одно к одному!
Лола тихо застонала и вдруг услышала у себя за спиной еле слышный, но совершенно отчетливый шорох.
Она замерла, задержав дыхание. По ее спине пробежала ледяная судорога страха. Сзади нее совершенно точно кто-то был. Она чувствовала это тем загадочным шестым чувством, унаследованным от далеких диких предков, которые точно так же по ледяной судороге в спине узнавали о подкрадывающемся сзади леопарде или соплеменнике… Иногда узнавали слишком поздно.
Лола, все так же не дыша, медленно, беззвучно повернулась.
Она не знала, что увидит за спиной — да и что можно увидеть в кромешной темноте? Но тем не менее ей хотелось оказаться лицом к неведомой опасности.
Повернувшись на сто восемьдесят градусов и прижавшись спиной к холодной стене, Лола испуганно вгляделась в темноту. Из дальнего, самого темного угла на нее смотрели два горящих зеленым огнем глаза.
— Я тебя не боюсь, — прошептала Лола, на самом деле трясясь от первобытного животного страха, — я тебя нисколько не боюсь!
А два зеленых глаза начали медленно приближаться к ней.
Лола вжалась спиной в холодную стенку, затряслась мелкой дрожью и едва слышно
