— Возьмите, Дюс! — Андру сунул мне в руки две палки, обмотанные просмоленной ветошью.
— Зачем? — искренне удивился я. — Проблемы со зрением?
Чего-чего, а факельный огонь вампирам без надобности, да и мне тоже. Особенно если учесть, что ночь выкатит на небо обе луны.
Вампир только бровью повел:
— Дороги полны неожиданностей, — слегка помрачнел и добавил: — А в этом городе особенно. Молитесь Ирие, чтобы огонь нам не понадобился.
Я усмехнулся совету, неожиданному для нежити:
— А кому будете молиться вы, Андру?
Он пожал плечами:
— В моем распоряжении все демоны ночи… — сверкнул зубами и добавил: — включая вас, Дюс.
Остряк. Жаль только, что чувство юмора своеобразное: меня не веселит, да и моих спутников тоже.
— Ну вас-то, князь, я непременно услышу, главное, голоса не жалейте.
Вампир, улыбнувшись еще шире, выскользнул во двор. Я перехватил недоуменный взгляд сирин и счел нужным пояснить:
— Его светлость изволили шутить.
Не хватало только, чтобы маг всерьез принял слова кровососа.
Подданные Андру уже ждали нас во дворе. Рядом с нежитью застыли Эрхена и служанка. Даже преданность Лаланну не могла избавить последнюю от страха: руки бедной женщины мелко дрожали. Она боялась неизвестности.
— Э… — как же зовут эту несчастную? — … милочка, могу я поручить тебе кое-что важное?
Женщина перестала дрожать, часто заморгала и с недоумением посмотрела мне в глаза.
Стоглавый Мо! Она же не понимает ни слова.
— Рис! — окликнул я милитес и сунул ему факелы. — Займи свою женщину. Скажи, от них зависят наши жизни.
Я окинул последним взглядом наш маленький отряд и шагнул в холодный осенний мрак — ночь давно утвердила свои права, изгнав последние отсветы заката. Но темнота не оправдала наших надежд, она не помогла скрыться: до берега мы так и не добрались. Сначала я увидел, как настороженность на лицах этернус сменилась напряжением и готовностью вступить в схватку: упыри учуяли опасность.
Андру недобро оскалился:
— Быстрее!
И, вопреки собственным словам, внезапно остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Вслед за правителем нежити замерли все остальные.
Я прищурился, пытаясь разглядеть невидимых врагов, потянул из ножен клинок и заметил, как впереди мелькнул поджарый волчий силуэт, за ним — еще один.
Ночь тотчас потеряла настороженную тишину: ее разрушило глухое рычание. Семь крупных зверей выстроились полукругом, перегородив дорогу к реке. Впереди стоял самый мощный из вервольфов.
Я услышал, как за спиной сдавленно выругался Рис:
— Каракатицы мохнатые, чтоб вам глотки разорвало!
Короткий и резкий приказ Андру:
— Женщин в центр!
Да, уйти без боя не получится — путь отрезан. Ну что же…
Волки остановились, и вожак коротко взвыл. Когда он замолк, все погрузилось в безмолвие, нарушаемое только взволнованным дыханием сирин и тихим шепотом служанки. Перепуганная женщина молилась.
Словно желая расставить все по своим местам, из-за городского холма вынырнула Орис, добавив свой свет к желтому фонарю Ахи. Теперь было видно все, вплоть до смутных силуэтов духов, разлетевшихся в стороны от живых. И представшее взгляду не радовало: оборотней оказалось намного больше, чем думалось — только впереди не меньше двух дюжин тварей. Возможно, большинство из них были молоды и неумелы — новообращенные во время эпидемии — зато с избытком кипела жажда крови. Нашей крови.
Я видел, как вздыбилась шерсть на холках оборотней, и вылезли напоказ в беззвучном оскале клыки. Нежить замерла, ожидая приказа.
Клыки против стали? Самоубийцы! Или это еще не все?
Я быстро оглянулся — из верхнего города на нас надвигалась вторая стая, превосходившая числом ту, что преградила путь к реке. Луны зажгли в глазах вервольфов злые зеленые огни, и издалека казалось, что в темноте сверкает рой светляков.
На душе стало тоскливо: неплохо порезвились клыкастые в Сырте, раз успели собрать такое полчище.
Я быстро огляделся: справа низкая изгородь, отделяющая от обрыва, слева — каменный забор, за которым среди деревьев прятались редкие здания.
Да, не самое лучшее место для обороны, но прятаться по норам — не выход, придется прорываться.
Скулы свело от напряжения, и ярость на мгновение лишила способности соображать. Пришлось выдохнуть из себя злость коротким ругательством:
— …!
Великий отец всех богов… Давно я не чувствовал себя в шкуре оленя! Надо попробовать обезопасить девочку. В такой свалке ее легко могут зацепить, а много ли такой малышке надо? Мне будет спокойнее, если не придется оглядываться.
Волки по-прежнему тянули с нападением, словно чего-то ждали или в последний момент сообразили — сила не на их стороне. Не воспользоваться отсрочкой было бы грешно.
— Агаи, — я окликнул мага. Тот молча встал рядом.
— Сможешь взлететь с Моррой?
Волшебник неуверенно прошелестел:
— Попробую.
Такой ответ меня не устроил. Взрослый сирин вполне способен справиться с ребенком, весящим не больше тридцати семи фунтов.
— Агаи, я ведь не прошу улететь с ней к демонам на задворки! Главное, доберись до реки! Там найдешь подданных князя в лодках.
— Но ты без меня погибнешь! — ужаснулся аптекарь. — Я поклялся тебя защищать!
— Ты дал клятву делать, что я скажу!
— Хорошо, — послушно кивнул Агаи.
Его покорность в сочетании с упрямо сжатыми губами мне не понравились, поэтому пришлось уточнить:
— Не смей бросать Морру одну! Без тебя справимся.
Маг в драке лишним не бывает, вот только против своры оборотней ему не устоять. Реакция у Агаи обычная, человеческая, не уследит он за этими тварями. Хотя…
Юноша уловил тень сомнений на моем лице и зашептал:
— Я пугну их огнем на расстоянии! А если не поможет — улечу.
Я кивнул — пойдет! Или даже…
— Пробьешь брешь в стае?
Юноша моментально расцвел, словно ему пообещали награду.
Да-а… клятва на верность — страшная вещь: она лишила Агаи страха за собственную жизнь.
— Расчистишь дорогу, дальше действуй по обстоятельствам. Сил зря не трать, помни: главное — Морра.
Волшебник развел руки, плетя заклятие, и на всплеск магической силы, как мотыльки на огонь, потянулись духи. Сначала одна бесплотная тень, следом — вторая, третья. И тут меня осенило… Вернее не осенило — рука дернулась раньше, чем я сообразил, зачем это делаю.
Окружающий мир в момент выцвел, воздух внезапно похолодел, зато силуэты умерших стали
