Я выругался, опустил поглубже капюшон и оглянулся на сирин:
— Агаи. Похоже, мне все-таки потребуется человеческий облик.
Маг устало кивнул. Его глаза были пусты и безжизненны. Больше всего сирин сейчас походил на светильник, в котором внезапно закончилось масло. Только в юноше, похоже, закончилось желание жить.
Вероятно, Андру почувствовал мою настороженность, потому что нам предоставили две смежных комнаты. В остальном вампиры тоже оказались на удивление предусмотрительны: нас уже ждала жарко натопленная мыльня. Не такая роскошная, как в Сырте, но вполне достойная.
Когда я вышел из нее, слуги уже принесли ужин. Именно его аромат и выманил меня из лохани с горячей водой. Но не успели мы сесть за стол, как в дверь снова постучали — пришел Андру. Правда, за стол садиться не стал, извинившись, что не может составить нам компанию. Князю предстояло выслушать длинный отчет о событиях, которые произошли в его отсутствие. Зато вампир оставил нам лютню. Вероятно, чтобы гости сами себя развлекали и не мучились мрачными мыслями.
Рис взял инструмент, и серебряные струны запели, застонали в его руках, словно живые. Если верить этому плачу, на душе у друга было нехорошо.
Почувствовав, как устремились в его сторону настороженные взгляды, Лаланн резко оборвал игру:
— Давайте для начала поедим. — И выразительно посмотрел в мою сторону.
Ужин прошел в мертвой тишине. Нам было не до разговоров и не до песен. Я бы, наверное, спокойнее себя чувствовал, если бы решил поспать на склоне курящегося вулкана.
— Покараулишь женщин, а я пройдусь немного. Только поколдуй надо мной, — приказал я Агаи, стоило слугам убрать со стола.
Рис тут же выбрался из кресла, в котором успел устроиться в обнимку с лютней:
— Я с тобой.
Ну что же… Две пары глаз лучше одной.
Мне не терпелось узнать степень нашей свободы, и была ли она у нас вообще. А заодно удовлетворить любопытство. Меня очень заинтересовало, почему в замке вообще нет двора под открытым небом. Насколько я помнил, крылатой нежити крупнее фонарников в Пустоши не водилось. Во всяком случае, мне не попадалась. К чему тогда прятаться от солнца за камнями?
Мы с Рисом спустились на первый этаж. Там находились хозяйственные постройки: амбары, конюшни, птичник, кузница и мастерские. Несмотря на поздний вечер, в некоторых еще суетился народ. Люди. Не вампиры.
Нам позволили сунуть нос везде, хотя без внимания, конечно, не оставили. Куда бы мы ни вошли, работа немедленно прекращалась — сервы бросали свои дела и начинали глазеть на незнакомцев. Должно быть, чужаки посещали замок нечасто, скорее всего — никогда. А вот вампиров мы встретили мало — всего трех.
Надо сказать, обитатели замка подняли у меня в душе противоречивые чувства. Ведь при желании… если бы люди захотели… они, пожалуй, уничтожили бы своих 'господ'. Почему сервы этого до сих пор не сделали… непостижимо. Знать, что ты — не более чем обычная пища, и спокойно это принимать?! Наверное, здешние люди подобны овцам, которые без пастухов и шагу не способны сделать.
Немного подумав, я решил не спешить с выводами: мир уже не раз и не два преподносил мне сюрпризы. Как бы и эта загадка не оказалась одним из них.
В одной из мастерских я увидел интереснейшую вещь: люди резали на ровные плитки тмарский сланец. Один из самых дорогих товаров в мире. И один из самых востребованных. Сланец цвета яичной скорлупы шел в основном на черепицу и плитку для пола. У этого не особо красивого камня было одно свойство, делающее его желанным и разорительным для кошельков. Тмарский сланец прекрасно удерживал на себе плетенье заклятий. Они впечатывались в белый камень раз и навсегда. Более того — магия не слабела с годами, и ее было невозможно снять. Понятное дело, более-менее обеспеченные люди пускали на крыши и полы в домах именно этот сланец. Особенно на полы, потому что им, в отличие от черепицы, износу не было.
Но заинтересовал меня не сам камень…. Просто до сегодняшнего дня я думал, что этот сланец добывают исключительно в княжестве Тмар, у самых берегов моря Мертвых.
Забавно… получается, наши соседи не гнушаются торговать с нежитью? Ну и дела…
Я взял в руки готовую плитку и с интересом перевернул.
Так и есть — вот она… печать северного воеводства! Интересно, какие еще нас ждут сюрпризы у упырей?
На осмотр замка ушло добрых два часа. Основным его населением все-таки оказались люди: их жилища занимали почти весь второй этаж. Андру не врал, говоря, что сервам живется неплохо. Внешне это выглядело именно так. Они были сытыми, здоровыми, носили хоть и простую, но крепкую одежду.
Впрочем, нашлась все-таки одна особенность, выделявшая сервов нежити из обычных людей. На шеях подданных нежити темнел рисунок. Знакомый рисунок. Такой легко найти почти в каждом доме Наорга. Фурка. Руна Ирия. Y. Вот только тут она была двойной — вторая Y была направлена рогами вниз.
Значение двойного символа я не знал, зато Рис оказался в курсе.
— Древний знак Мо, — нахмурился милитес, когда мы проходили мимо одной из дверей с точно таким же рисунком, нанесенным темным кармином.
Я усмехнулся — кто бы сомневался, что вампиры выберут кровожадного братца. Странно, что они про знак Ирия не забыли.
На том этаже, где жили люди, мы обнаружили большой зал с мозаичным полом, сделанным все из того же сланца. Кроме белого магического, для мозаики использовали самый обычный — темно-серого цвета. Разноцветные плитки сплелись в защитные узоры.
— Трехлучевая звезда и лунный крест, — ткнул пальцем в пол Лаланн.
Лунный крест я знал. Им часто пользовались в Приграничье как оберегом от нежити, посыпая пороги золой. Особенно зимой, когда с Пустоши в сторону людских селений расползалась всякая пакость. А вот значение звезды было мне неизвестно.
— Древний символ, — шаркнул носком сапога по темному камню Рис, — такой же древний, как символ Мо.
Я снова посмотрел на перевернутую фурку. Она сильно напоминала трехлучевую звезду, а та, в свою очередь, если немного изменить угол лучей — трехпалую метку демона. Единственное, что не поддавалось объяснению — двойная фурка. Ирия есть свет и добро. Ну, еще возмездие за неправедные дела человеческие. Другие небожители — его соратники, помощники, глаза и оружие. А Мо… он такой же проклятый, как эта земля. Завистливый ко всему живому. Злой гений нашего мира, гораздый на козни и скорый на расправу. Ему даже поклонялись в отдельных храмах, когда отпевали умерших. Поклонялись в надежде, что демон отпустит душу покойника для перерождения. Мо был богом некромантов, черных магов, воров и иногда — алхимиков. Когда те работали с темными стихиями земли. Но до того, чтобы объединить символы двух извечных врагов в одном… до этого могли додуматься только вампиры! Точнее — самый хитрый из них.
Но больше всего меня поразил огромный черный круг на стене. Он играл переливами черной смальты. Перед монохромной мозаикой белым пятном выделялась статуя Ирия в его самой грозной ипостаси: с пучком дротиков в одной руке и жезлом в другой. Только жезл был не такой, как в наших храмах, а тоже в форме двойной фурки.
Я оглянулся на Лаланна, тот напряженно застыл, не отводя взгляда от черного круга.
— Рис… — я позвал, привлекая внимание.
Милитес повел плечами, словно ему внезапно холодно стало, и мрачно обронил:
— Видишь рисунок? Это Черное солнце. Знак изнанки мира. Его темной стороны. Знак ожидания, что Черное солнце заменит наше светило, и вернутся изначальные Тьма и Хаос. Так сказано в Законах Ирия.
Я поморщился — не люблю подобных речей, тошнит меня от них. От пафоса всех этих великих предсказаний, законов, скрижалей, чтобы их сочинителям век перерождения не видать.
