— Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, но боюсь, вы неправы, — раздался за нашими спинами приятный низкий голос.
Я обернулся: в дверях стоял вампир.
Наши настороженные взгляды незнакомца не смутили.
— Нет другого солнца. Оно одно. Восходит и заходит, проходя через все три мира. Черное солнце всего лишь символ, знак тайной божественной мудрости. Ирия знает нижний мир не хуже небесного, ибо живет сразу в обоих, — после этой фразы мужчина поклонился и представился: — Иолах Энер, жрец Ирия.
— Дюсанг Лирой, — поклонился я в свою очередь и, не услышав от Риса ни звука, повернулся в его сторону. Мой земляк застыл каменным истуканом, словно был не в силах ни двинуться, ни заговорить.
— А это мой верный друг и товарищ, милитес Лаланн, — пришлось сказать за него.
Вампир улыбнулся:
— Простите… скоро начинается вечерняя служба. Хотите остаться?
Этого еще не хватало! Тогда Рис точно что-нибудь учудит. Как только увидит, что люди просят благословления упыря. Я и сам такой картины не вынесу.
— Спасибо за приглашение, но, пожалуй, для нас это чересчур, молиться вместе с нежитью, — я не посчитал нужным смягчить свои слова.
— Понимаю, — ничуть не обиделся жрец, посмотрел на Лаланна, улыбнулся спокойно, а затем сказал: — Если возникнет желание поговорить о Великом…. приходите. Поверьте, ничего нового мы не придумали, просто глубже заглянули в историю этого мира.
Вампир еще раз поклонился и пошел к алтарю. Мы же с Лаланном отправились искать обратную дорогу. На душе стало еще тяжелее.
Вот вроде бы выглядит все пристойно, хотя и непривычно, а ведь противно-то как! Но если мы хотим выжить, придется через брезгливость переступить и закрыть глаза на чужие обычаи. Знали, на что идем. Знали, что упыри не нектаром цветочным питаются. И что люди у них живут. И для чего их держат. Знали, но согласились? Согласились. Сами сделали выбор, никто за спиной с ножом не стоял. Князь свое обещание пока выполняет слово в слово, так что… нечего кривиться и морщиться. Во всяком случае, этернус не особо выделяются кровожадностью среди людей и… нелюдей.
Поймав себя на этих мыслях, я вздохнул — в который раз сам себя уговариваю? Не сосчитать. Скоро вместо молитвы буду по пять раз в день повторять.
В голове всплыли картины Сырта, и я оскалился — нет уж… лучше на этой стороне, чем на той!
Рис, по-видимому, пришел к аналогичному выводу, потому что махнул рукой:
— Ладно, привыкнем…. Надеюсь. Лишь бы нас не заставили вместе в храме стоять.
Таких слов я от него не ожидал: у Риса редко получалось мыслить спокойно и адекватно, когда речь заходила об упырях. Любых — что обычных, что этернус.
Мое удивление почти сразу же развеяли слова: — Знаешь, Дюс, на полноценную злость уже сил не хватает. Пожалуй, надо сначала отдохнуть от дороги, а то связно мыслить не получается. Постоянно кажется, что или я, или этот мир сошел с ума.
Я рассмеялся — знакомые мысли — и сказал:
— Тогда нас двое таких сумасшедших в одной упряжке.
Дверь 'гулякам' открыла Эрхена — защитничек-сирин, свернувшись клубком в кресле, явно видел уже десятый сон.
Лаланн тронул мага за плечо:
— Агаи, ложись в кровать!
Он сразу вскочил, уставившись на нас совершенно бессмысленным взглядом, и пробормотал:
— Я не засыпаю!
Рис рассмеялся:
— Нет, не засыпаешь. Ты уже откровенно спишь! Давай, давай… маши крыльями до постели.
Маг послушно поплелся в указанном направлении, на ходу снимая камзол и рубашку.
Рис, глядя на то, как сирин кутается в одеяло, вздохнул:
— Чувствую, не переживет парень зимы.
Я промолчал, потому что и сам так думал. Дело было даже не в подцепленной заразе, а в нежелании жить. Выглядело это так, словно из Агаи в один момент выдернули стержень, без которого парень не мог устоять на ногах. Такое настроение меня не устраивало: хреново идти в бой с магом, который настроен доблестно умереть. Да… Придется подумать над тем, как встряхнуть нашего 'героя'.
Милитес кивнул на кресла рядом с накрытым столом:
— По бокалу вина?
Я согласился — вино у кровососов было весьма приличное, риволийское, от такого грех отказываться.
Мы немного посидели, думая каждый о своем и в то же время, сдается мне — об одном и том же. О том, что уже через четыре дня окажемся в столице княжества нежити. Я чувствовал, там нас ждет много сюрпризов. Хотя куда уж больше… Действительность и так превосходила самые смелые фантазии: я думал об одном замке, одинокой берлоге, а обнаружил целое государство. Маленькое, но вполне процветающее, раз хозяева подали к столу риволийское вино. Да и обстановка на господской половине тоже была не бедная: что мебель, что пушистые ковры — явно не на коленке сделаны. Интересно, много ли по миру гуляет товаров из здешних мест?
Ну и Андру… Ну и жук… Всех вокруг пальца обвел! Хотелось бы знать, как он умудрился договориться с правителем Тмара… Но еще больше хотелось выведать, какую выгоду упырь имеет с нашего Фирита. Ведь не за красивые глазки отпрыск сгинувшей династии помогает солнцеподобному избавляться от неугодных короне. Спросить напрямую что ли?
Я скептически хмыкнул, как наяву услышав 'А что вы, Дюс, сами думаете по этому поводу? Что я могу с него получить?'.
Вот наверняка дело кончится именно таким ответом, можно смело поспорить на золотой.
— Чему улыбаешься? — поинтересовался Лаланн: — Вроде как сегодня ничего веселого не произошло.
— Это с какой стороны посмотреть, — ответил я, дождался вопрошающего взгляда и пояснил: — Радуюсь, что скоро получу ответы на все накопившиеся вопросы, ведь до замка Андру осталось всего четыре дня.
Рис на мои слова криво ухмыльнулся, допил вино и только затем сказал:
— А ты уверен, что ответы тебя порадуют?
Я пожал плечами: порадуют или не порадуют, но хотя бы не останется белых пятен. Истина, она в любом случае лучше, если только ты не любитель 'слепых' боев.
Но в одном, пожалуй, мой товарищ не ошибся — как ни настраивай себя на самую горькую правду, а действительность наверняка окажется много хуже. Это, можно сказать, в последнее время непреложный закон.
Лаланн, не дождавшись ответа, наполнил бокалы и сказал:
— Выпьем за нашу память…
Я хмыкнул — нашел, за что тост поднимать.
Мой приятель хитро прищурился:
— За то, чтобы когда нам покажется — все, в этом мире уже невозможно жить! — мы вспомнили: другого нет и не будет!
Это точно… Хотя у меня, в отличие от Риса, еще оставался запасной вариант. Правда, не уверен, что радужный. Ведь если верить словам вампира, у меня даже умереть спокойно не получится.
Я выпил одним глотком содержимое бокала и выругался: от сирин безысходностью заразился, что ли? С таким настроем проще сразу повеситься. Нет уж! Это сирин и Фирит пусть удавятся, пусть их чумная повозка трижды переедет, но я устою! И те, кого люблю, тоже выживут, даже если для этого придется вытрясти душу из самого Мо.
С таким настроением я и отправился спать. Давно за собой заметил, что пофилософствовать о смысле жизни меня тянет исключительно в двух местах: верхом на лошади или в одиночестве в кресле у
