– Может быть, спросить его об этом напрямик, сударыня? Ради вас я готов на все.
– Намекаете, что Ван Дер Фельда следует похитить вместе с его тайной? Вряд ли это возможно – пушек вашего фрегата не хватит, чтобы справиться сразу с двумя государствами. Вокруг Ван Дер Фельда теснится толпа народу. А вы сами обратили внимание, что все это отчаянные люди, осторожные и закаленные в походах. Осторожные вдвойне – они на чужой земле и везут тайну. Нет, мы должны действовать по-другому, ударить в спину, не привлекая к себе лишнего внимания.
– Тогда остается только надеться, что Ван Дер Фельд сам все любезно расскажет, – заметил Ришери. – Вы же говорили, что ваши переговоры с Абрабанелем прошли успешно и он заключил с вами сделку.
Эта старая крыса может пообещать что угодно. Но верить ему было бы непростительной глупостью. Впрочем, кое-какой план созрел у меня в голове. Нужно улучить момент, когда Ван Дер Фельд и Абрабанель уединятся для беседы, и подслушать их разговор.
– Что ж, дело за малым: осталось только узнать, где и когда они собираются уединяться... Ах, какие пустяки... И кто выступит в роли провидца?
– Вот вы и выступите, Ришери. Пока все будут безмятежно пировать и слушать хвалебные речи, вы произведете рекогносцировку[68] и выясните, где удобнее спрятаться, чтобы стать свидетелем этой знаменательной встречи. Возможно, вам придется подкупить кого-то из прислуги. Денег не жалейте. Как только будете знать время и место, сразу же сообщите об этом мне, и я вступлю в игру. Если все удастся, Абрабанель окончательно будет в моих руках.
– А если они попытаются расправиться с вами?
– Полагаю, вы будете неподалеку и не дадите им испортить столь прекрасный инструмент, – с улыбкой сказала Лукреция.
– Вы правы! – сверкнув глазами, ответил Ришери. – Если вам будет угрожать опасность, я не остановлюсь ни перед чем!
– Вы очаровательны, Ришери! – Лукреция обмахнуласи веером. – Однако нам пора! Публика уже рассаживается по портшезам и экипажам. И не спускайте глаз с Абрабанеля и его адмирала. Еще раз советую воспользоваться слугами – за пару серебряных монет они и в сундуках у них пороются. Мы должны знать, что затевают эти два веселых голландских гуся!
– Я сделаю все, что могу, – наклонил голову Ришери.
– Вы сделаете все, – поправила его Лукреция. – Даже то, чего вы не можете.
Они поспешили туда, где их ожидал нанятый экипаж.
Офицеры потихоньку устраивались в резиденции губернатора; истосковавшиеся по твердой земле моряки, получив жалованье, набились в портовые таверны; озабоченные слуги и рабы сновали взад-вперед по лестницам и коридорам, а капитан Ришери, покинув свою прекрасную спутницу, исподволь присматривался к личным покоям в доме и прикидывал, кого из слуг при случае можно будет подкупить.
Вскоре он уже знал, какие комнаты были отведены Ван Дер Фельду и как в них можно проникнуть. Фортуна улыбнулась ему, потому что в один прекрасный момент, вовремя скрывшись за шпалерой, он услышал, как коротышка-банкир, приподнявшись на цыпочки, хлопнул своего высокого и широкоплечего соотечественника по спине и сказал на по-голландски:
– Дорогой Йозеф! Я горю нетерпением услышать все это в подробностях! Разумеется, следует соблюсти ритуал и принять участие в ужине. Здешний губернатор страшно любит устраивать приемы и произносить пространные спичи. Придется и тебе попотеть, чтобы сказать что-нибудь трогательное в ответ, хе-хе... Но, как только позволят приличия, мы пройдем в сад, и ты мне все расскажешь.
Ришери вознес пылкую благодарственную молитву своему батюшке за то, что тот послал его учиться морскому делу в Голландию, полагая, что врага нужно знать в лицо.
Ван Дер Фельд что-то ответил, и Абрабанель, понизив голос, тут же пояснил:
– В доме мне бы не хотелось! Губернатор Джексон весьма пронырлив и может сунуть нос куда не следует. А что еще хуже...
Тут он перешел на шепот, и Ришери, догадавшись, что на сей раз речь зашла, скорее всего, о нем и мадам Аделаиде, предусмотрительно отступил за угол и поспешил исчезнуть, пока банкир его не заметил.
Вернувшись в зал, где многочисленные гости терпеливо дожидались ужина, Ришери нашел Лукрецию и отозвал ее в сторону.
– Сударыня, я все узнал, – тихо сказал он по-французски. – У наших голландских друзей намечен весьма серьезный разговор. Они, словно любовники после долгой разлуки, никак не дождутся, когда смогут остаться наедине. Но хитрец Абрабанель выбрал сад. Он опасается, что в доме его могут подслушать, имея в виду нас. И второе, самое неприятное, – между собой они разговаривают по-голландски.
– Предусмотрительный человек. Хорошо, что не по-еврейски, – заметила Лукреция. – А голландский я знаю.
Она быстро оглянулась по сторонам. Никто из гостей не обращал на них внимания. Их появление на острове перестало быть главной новостью, и все взоры теперь были устремлены в сторону вновь прибывших мореплавателей. Те, высоченные, белокурые и загорелые, с довольным видом стояли в окружении разодетых женщин и громко рассказывали о своих приключениях, не забывая жадно разглядывать дам голубыми глазами. Не было среди них только их предводителя Ван Дер Фельда, но вскоре появился и он в сопровождении Абрабанеля.
– У меня пропал аппетит, – с усмешкой сказала Лукреция. – Вы, Ришери, оставайтесь здесь и внимательно следите за ними. Как только увидите, что Абрабанель уводит Ван Дер Фельда, сразу направляйтесь в сад и найдите беседку, что находится слева, в конце дорожки. Там я буду вас ждать. Это самое удобное место в саду, к которому нельзя подобраться незамеченным, и я уверена, что Абрабанель облюбовал именно его.
– Я все понял, сударыня. Но будьте осторожнее. Вы уже напугали Абрабанеля один раз, а напуганный торговец – животное весьма опасное.
– Я умею с ними обращаться, Ришери, – успокоила его Лукреция. – Однако я вас немедленно покидаю. Мне еще нужно сделать кое-какие приготовления.
