— Вот так, — улыбается младший высокий лорд. — А теперь будь хорошей девочкой, попроси этого милого юношу, чтоб он меня слушался и вел себя хорошо.
— Крэлли, миленький, сделай все, как он просит… только все-все, ладно… — говорит Тисаф капризным голоском маленькой девочки. — Он столько всего интересненького придумал… так ты обязательно это делай, ладно? Пообещай мне. Ну пожа-а-алуйста!
— Обещаю, — с ужасом говоришь ты, глядя на Тисаф и не узнавая ее.
— А ты, однако, легко бросаешься обещаниями, — с легкой насмешкой замечает младший высокий лорд.
„Не только обещаниями! — с ненавистью думаешь ты. — Еще кое-чем интересным!“
Эх, были бы у тебя руки свободны!
— Я вижу, ты не в настроении сегодня разговаривать о делах, — ухмыляется младший высокий лорд. — Что ж, не смею настаивать. Пообщайся пока со своей девушкой.
Он выходит, и дверь за ним исчезает. Сливается со стеной.
Ты остаешься вдвоем с Тисаф. Она говорит, говорит, говорит… вот только это уже не она. И не маленькая девочка. Это… это что-то ужасное, жалкое, страшное… и все-таки… и все-таки это все равно она!
— Да, Тисаф… разумеется… я все сделаю, как ты просишь…
Слезы текут по твоим щекам. Ты готов разорвать мерзавца на части за то, что он сделал, за то, что посмел сделать… Взрослая, она никогда бы ему не поверила, ребенком испугалась бы его до смерти, он превратил ее в безумного ребенка, что-то такое сделал с ее разумом, что…
„Ну подожди же, гад!“
Время заполнено пустотой. Ты не знаешь, сколько его прошло. Одна минута или вечность. Время даже не тянется, оно просто стоит на месте. Тисаф хочет пить. Она плачет, скандалит, требует, потом — просто плачет.
Ты начинаешь кричать, звать… должен же здесь быть хоть кто-то, кто за это отвечает? Ты уже и сам страдаешь от жажды. И не только.
Тисаф плачет, как совсем маленькая девочка.
— Очень питеньки хочется… — то и дело повторяет она.
Ты не выдерживаешь. Ты начинаешь рваться в цепях, проклиная своего пленителя. Если ты хоть когда-нибудь сумеешь до него добраться, он не умрет просто так! Его смерть будет интересной, словно хорошая пьеса!
Тисаф испуганно затихает, глядя на тебя.
„А пьеса — это не такая плохая идея!“ — внезапно озаряет тебя.
В том кукольном театрике, где ты озвучивал некоторые роли, были и вполне себе детские пьесы. То есть не совсем, конечно, детские, но если убрать из них кое-какие детали… если рассказать их как сказки… главное — они захватывающие и веселые…
— В далеком городе Аржисе жил да был один бедняк… — начинаешь ты.
И улыбаешься. Потому что тебя слушают. Потому что, кажется, ты нашел верное решение. Потому что мы еще посмотрим, кто кого, несмотря ни на что — посмотрим!
Теперь главное — не останавливаться. Придут же за вами когда-нибудь. А если обслуживающего персонала здесь не предусмотрено, то хоть сам высокий лорд вернется… раньше или позже… правда, в уборную уже сейчас хочется. Интересно, высокий лорд будет терпеть рядом с собой человека в мокрых вонючих штанах или все-таки при помощи магии постарается вновь сделать их сухими и чистыми? Интересно, что для него оскорбительнее — нюхать вонь или стирать и чистить чужую одежду, пусть даже и при помощи магии. Еще немного, и придется проверить это на практике.
Ты говоришь… говоришь…
Дверь возникает на прежнем месте, в нее входят какие-то люди, прерывая тебя на полуслове.
Вода! Еда! Возможность сходить в уборную!
— Сначала сказка! — сердится Тисаф. — Я не так уж хочу пить! А есть и совсем не хочу!
— Нельзя! — строго говоришь ты. — Ты знаешь, как любили пить бедняк и его жена? Однажды они выпили море! А уж как они любили поесть! Однажды они съели целую гору. — Собирались выпить море и съесть гору персонажи совсем других пьес, но что тебе сейчас за разница? — А уж как они любили ходить в уборную! — продолжаешь ты. — Просто с утра до ночи в нее ходили! Разве можно слушать про них сказку и самим не сходить?
— Можно! — капризничает Тисаф.
— Ни в коем случае нельзя! — наставительно заявляешь ты. — Ты представляешь, как они обидятся?! И не захотят дальше рассказываться! Да-да, они мне сами об этом говорили! Правда-правда!
Те, что пришли за вами, они словно бы не слышат все эти ваши разговоры. Кормят, поят… ведут в уборную… Ты так надеешься, что хоть кто-то из них зазевается и ты сумеешь освободить хоть одну руку. Слепить руну можно и прикованной рукой, а вот вырезать на ней хоть что-нибудь, не имея возможности дотянуться до нее другой рукой, с зажатым в ней рунным ножом…
Увы… эти серенькие, невзрачные людишки с незапоминающимися лицами и тихими голосами — мастера своего дела. Обе твои руки словно клещами держат. Ты пытаешься протестовать, настаивая на священном праве самостоятельно снимать штаны, но тебя просто не слышат. Или нет, слышат.
— Будешь так орать и дергаться, еще и глаза завяжем, — безразличным тоном говорит один из них. — Милорд дал четкие инструкции, как с тобой обращаться, чего тебе можно, а чего нельзя.
— Я вашему милорду…
— Это ты ему скажешь. Нам неинтересно.
Оказаться еще и с завязанными глазами тебе не хочется. Ты перестаешь орать и дергаться, тем более что это все равно ни к чему не ведет.
Через четверть часа ты прикован все там же. Сытый, напоенный, посетивший вожделенную уборную… и так ничего и не сумевший.
— Сказку-сказку! — просит Тисаф. — Дальше!
— …так вот, когда Мышиный Король сказал им…
Время тянется по-прежнему, вот только… кто его теперь замечает? Кому теперь есть до него дело? Внутри сказки время несется вприпрыжку, следуя за похождениями хитроумного бедняка и его мудрой красавицы-жены.
Какое нам дело до того, что снаружи? Там слишком неуютно, знаете ли. А в непогоду люди прячутся под зонтами. Да. Вот такой у нас зонтик. Уж какой есть.
— …так вот, когда они дошли до большого-большого моря… это не то, которое они выпили, это другое… нет, это они не стали выпивать. Почему? Да потому, что им нужно было его переплыть. Как бы они его переплыли, если бы выпили? Ну, то-то. Куда они собирались плыть? В далекую страну, разумеется, куда же еще? В недалекую и пешком можно, а вот в далекую…
„Вот бы и нам, как эти счастливчики, — думаешь ты. — Найти свое море, и…“
— Вот бы и нам так, — вдруг говорит Тисаф, и ты вздрагиваешь. — Подальше от этого злого дядьки, правда?
— А почему ты решила… что он злой? Ведь еще недавно он тебе нравился! — ошарашенно интересуешься ты.
— Он мне понарошку нравился, — говорит она все тем же детским голоском, вот только капризные нотки из него напрочь исчезли. — На самом деле он злой. Нехороший. Ему хотелось, чтоб он мне понравился. Я притворялась, чтоб он нас не обидел…
„Он не смог подчинить ее разум, не смог!“ Это ты плачешь или она?
— Ну что ты, Крэлли, не плачь… вот придет дядя Тэйн, и все будет хорошо, — утешает тебя она. — А если он не справится, я сбегаю домой и позову свою бабушку! Она у меня знаешь какая! Ух! Как даст этому дядьке, небось не обрадуется!
Ты пытаешься утереть слезы, а старик ругается на всех языках, что ему довелось услышать за его длинную жизнь.
— …главное, чтобы он нас не съел, — заключает Тисаф.
Бедная малышка! Впрочем, реальность может оказаться много хуже твоих детских страхов.
