приятель — а еще говорят, что на сытый желудок мысли в голову нейдут... вот еще! Как раз на сытый желудок Иргитеру в кои-то веки пришла в голову действительно занятная мысль... чертовски не вовремя пришла, надо признать. Я еще не готов выкладывать на стол переговоров эту карту... не готов — а придется.
— Вообще-то, — спокойно возразил Лерметт, — я собирался кормить работников не подметками, а мясом. Свежим. Которое вчера еще мычало.
— Гнать стада? — приподнял брови Аккарф. — Через всю степь? В общем-то это возможно... хотя...
Аннехара послал Лерметту быстрый, как клинок, взгляд и вновь опустил глаза. Так. Хотя Лерметт ни разу еще не обсуждал эту часть своей задумки с Аннехарой, но великий аргин, в отличие от всех остальных, догадался мгновенно. Яснее ясного, что Аннехара понял: никакие стада Лерметт никуда гнать не намерен.
— Никакие стада я гнать никуда не намерен, — отчеканил Лерметт с решимостью пловца, кидающегося в ледяную воду — он даже дыхание на миг задержал в точности так, словно ее обжигающий холод вот-вот сомкнется вокруг его тела. — В пустыню со своим песком не ходят.
Аннехара чуть приметно кивнул. Лерметт с трудом выдохнул — осторожно, незаметно... ну, сейчас начнется!
— Как это понимать? — растерялся Иргитер.
— Очень просто, — медленно произнес Сейгден. — Незачем гнать скот туда, где его и так полным- полно.
А вот Сейгден знал, что задумал Лерметт — но он не знал, что тот скажет об этом сегодня, сейчас. Что ж — Лерметт и сам этого не знал. Ничего не поделаешь — как ни старайся рассчитать все свои действия наперед, а жизнь все равно вносит свои поправки.
— Неглупо, — задумчиво протянул Эттрейг, сложив кончики пальцев вместе и уставясь на них отрешенным взором. — Очень неглупо.
— Покупать мясо у степи? — взвился Иргитер. — Да ведь это... это грабеж!!!
Грабеж, значит. Час от часу все интереснее.
— Почему вдруг грабеж? — деланно удивился Лерметт. — Никто ведь степняков обманывать не собирается. Мы дадим справедливую цену.
Намеренное его непонимание было притворным насквозь. На самом деле Лерметт отлично понимал, что имеет в виду Иргитер.
— Вот я и говорю — грабеж! — взвыл Иргитер. — Покупать мясо у степняков — да еще за полную цену! — и это вместо того, чтобы взять все в свои руки! Такую наживу за здорово живешь от всех нас оторвать да степным шавкам и отдать! Грабеж и есть! Да с какой стати?!
Аннехара смолчал — но само его молчание обещало Иргитеру многое.
— А с такой, — опасным холодным голосом осведомил его Эттрейг, — что никто из нас не может себе позволить поставки мяса.
— За себя говори! — рявкнул Иргитер. — Эттарм, может, и не может, а Риэрн...
— А Риэрн не может тем более, — отрезал Аккарф, мигом ухвативший суть.
— Нам только-только хватает мяса для собственных нужд. — Эвелль укладывал доводы один к одному четко и быстро, словно удары абордажного топора — что ж, он действительно умный человек и способный король... и очень, очень практичный. — Пока хватает. Юльму проще — мы живем не только рекой, но и морем... и все-таки даже мы начинаем ощущать некоторое утеснение по этой части. Шесть веков почти без войны нельзя сбрасывать со счетов. Народу за это время прибавилось... а земли больше не стало.
Лерметт ощутил жаркую благодарность к венценосному адмиралу. О да, на море Эвеллю нет равных — потому и нет, что он всегда знает, где суша... и что на этой самой суше творится. Любому гному сделала бы честь дотошность, с которой Эвелль входит во все дела. Именно эта дотошность и побудила Эвелля все утро мучить Лерметта придирками, покуда тот едва не рехнулся — зато сейчас лучшего разъяснения не дал бы никто. Лерметт мог бы справиться не хуже... но если он хочет, чтобы эти слова достигли цели, они не должны исходить из его уст.
— Слишком много домашней птицы, — кивнул Эттрейг. — Отчасти и свиней, но это ненадолго. На рынках сплошь рыба, даже вдали от Линта, и птица — а мясо уступает.
— Рыбные садки и птица, — кивнул Аккарф. — То, что проще содержать. И проще прокормить.
— Это верно, — кивнул Орвье. — Даже и у нас мясо недешево... хотя его покуда хватает.
Само собой, хватает — во всяком случае, в приграничьях Эттарма и Окандо. А вот обмолвка насчет дороговизны... это интересно. Аффраль и вообще славится сумасшедшими ценами — но тамошним жителям они по карману... так сколько же должно стоить мясо на аффральских рынках, чтобы уроженец этой страны назвал его недешевым?
— Нам едва хватает мяса для самих себя, — подытожил Сейгден. — И никто из нас не может себе позволить расширять пастбища. А если мы сами возьмемся поставлять скот на строительные работы, нам придется их расширять... или самим поступиться в еде.
— Вранье! — взвизгнул почти потерявший голову Иргитер. — Вот уж где-где, а в Сулане скотины немеряно!
— Скот Сулана, — с подчеркнутым спокойствием пояснил Сейгден, — это не столько мясо, сколько молоко и сыр. И мы не можем себе позволить резать его ради минутной выгоды... равно как и забирать под пастбища земли наших виноградников.
Явную двусмысленность насчет скотины, которой Сулан полнится, а также заявление по поводу вранья Сейгден умело пропустил мимо ушей — за что Лерметт ему был от души благодарен. Однако если суланский лис и сдержался, не сказано, что остальные тоже сумеют. Кто-нибудь всенепременно сорвется. А чтоб он провалился, склочник риэрнский!
— Мы вынуждены покупать мясо у степи, — четко произнес Лерметт. — И впредь — тоже.
Иргитер налился дурной кровью.
— Да чтоб я... да чтоб мы... — неразборчиво хрипел он. — Да по какому праву...
— По праву людей, не желающих голодать, — отрезал Аккарф. Да, зря Иргитер затеял кражу священного ожерелья. Из всех королей Приречья Аккарф — самый осторожный. Он ничего не делает очертя голову. Чтобы добиться от него откровенной поддержки, нужно очень постараться — а сейчас он ринулся на помощь Лерметту, не задумываясь: все, что Иргитеру на руку, должно быть опровергнуто.
— Да мне на их скотину мерзкую и медной монеты жалко! — бухнул Иргитер.
— Не медной! — неожиданно резко оборвал его Сейгден. — Серебряной. И чтобы с необрезанным краем. Полную цену.
— Никогда! — прошипел риэрнец.
— А придется! — яростно выдохнул Сейгден. — Хотите богатеть, а соседей держать в бедности? Это не только дурная мораль — это дурная политика. От нее до войны один разве шаг... да и того нет. Это и есть война. У нас нет выхода — или мы пускаем к себе степь со своим товаром — на равных и за честную цену — или мы пускаем к себе войну. Уж если я скот резать не дозволю, то людей — тем более!
Лица королей, принахмурившиеся было, после слов Сейгдена вновь прояснились. Медленно — ох, до чего же медленно! — их головы склонялись одна за другой в утвердительном кивке. Лерметт украдкой перевел дыхание. Даже вечно безмолвная Шеррин, и та согласно кивнула — еле заметно, но все же...
— Но я не могу позволить своим деньгам утекать в степь! — взбеленился Иргитер. — Для меня это сущее разорение!.. голод!.. голодные бунты!..
Вот как? Нет, жизнь и впрямь неистощима на сюрпризы. Голод, значит... и голодные бунты... о которых ваше риэрнское величество знает явно не понаслышке... откуда бы это? Не диво, если бы голода испугалась Адейна — они там у себя, конечно, ослы изрядные, раз отказались от хлеба и пустили всю свою землю под розы, но ведь не настолько ослы, чтобы эти самые розы жевать! Для Адейны голод — не призрак из легенды, а угроза живая и постоянная, Адейна уже третье поколение подряд живет впроголодь... но чтобы Риэрн! Богатый процветающий Риэрн, в котором, как и в Найлиссе, есть буквально все... да что ты такое сделал со своей страной, если для тебя утрата некоторой толики монет уже разорение? Монет, которые все едино вернутся к тебе назад — за счет того, что купят на твоем же рынке те же самые
