тонкостью.
А тонкость всегда требует больших расходов. Чем проще, тем дешевле — не только при покупке сапог, но и в политике. Куда бы как просто подкупить тупого богодуя, и дело с концом! Так ведь нет — сперва его обхаживай, пока он в тебе не уверится, и только потом, когда он не будет ждать никакого подвоха, можно без помех забрать ожерелье... прах побери этих идиотов — украсть, и то не могут! Совсем ведь Аккарф уже, считай, в руках был — а вывернулся. А уж сколько богодуй треклятый в мозаичных покоях в гостях понасиделся, да не один, а со всей своей свитой, будь она неладна, а сколько съедено-выпито, сколько испраздновано... сколько денег позанапрасну истрачено — как вспомнишь, просто в голове мутится! Дороже только бал в аффральском вкусе обошелся — и тоже без толку. Этот Орвье, видно, и вправду редкий дурак — ему союз предлагают, а он и ухом не ведет. А может... может, не дурак? Может, просто цену себе набавляет? Тогда дело плохо. Аффраль, она и есть Аффраль. Мальчишке перстень с пальца снять довольно, чтобы половину людей Иргитера с потрохами купить — а уж о прочих самоцветах и говорить нечего. Захочет, так и трон прямо из-под Иргитера купит. В роскоши с Аффралью даже Найлисс не тягается. Что для аффральца шелка, золото, самоцветы? Эка невидаль! Это вам не нищая Адейна... которая тоже больно много воли себе взяла. А все из-за крохотного кусочка общей границы с Юльмом — только он пока и не дозволяет окончательно удавить Адейну. Прежде Юльму до Адейны и дела не было — так ведь вскочило Лерметту в голову собрать Большой Совет! Где и стакнуться жалкой уродине Шеррин с Эвеллем, как не здесь. Хорошо еще, что Эвелль женат, а сыну его второй годик пошел... но если только Эвелль захочет, Адейна мигом откачнется под его руку. Значит, надо дать ему больше, чтоб не захотел... а ты поди, попробуй, догадайся, что ему по нраву придется, умнику! Все они, умники, с придурью. Вот тоже и оборотень драный — отказал, точно по щекам отхлестал. После стольких неудач Иргитер решил пересилить себя. Обижаться эттармский волк, видите ли, вздумал. Совсем обнаглел в своих дремучих лесах. Думает, раз он шерстью наизнанку, так на него и управы нет. Иргитер зубами скрипел, когда предлагал ему возмещение за обиду. В гости его звать незачем, не придет, сразу ясно. Да и с балами после сокрушительного неуспеха с Орвье Иргитер связываться закаялся. Нет, он куда лучше придумал. Вороненый доспех изумительной работы, в самом их Эттарме, и то таких нет — чем плох подарок? Прими, дескать, и забудь обиду... а когда забудешь, я уж придумаю, как мне тебя половчей за глотку ухватить. И что же? Не взял ведь, потрох волчий! Часа не прошло, как Иргитер отправил подарок Эттрейгу. Теперь он сидел и разглядывал вороненый металл, чувствуя, что еще немного, и он выхватит меч и своеручно разнесет ни в чем не повинный доспех вдребезги — а иначе бешенство попросту задушит его. Не взял, скотина мохнатая! Не взял!!! Велел передать, что до окончания Совета любой дар станет рассматривать как попытку склонить Эттарм на сторону дарителя, а потому с сожалением вынужден отказаться. С сожалением — как бы не так! Небось, сейчас клыки свои скалит, ухмыляется... снова куча денег потрачена — и снова впустую.
И откуда только у королей деньги берутся? Даже вот у матушки деньги были. А ведь она столько сложностей вокруг них развела — демон, и тот ногу сломит во всех этих отчетах, налоговых списках, земельных кадастрах и прочих никому не нужных бумагах. Они только министрам на руку — сперва государю голову заморочить, а потом воровать без помех. Как и всякая женщина, матушка совершенно не умела управлять. Вот Иргитер умел. Он сразу упразднил всю эту путаницу, уничтожил хаос. Он привел бюджетный год к фискальному. Единая система, единая отчетность, единый порядок — и никакой неразберихи. Вот только налогов поступает отчего-то год от году все меньше. Впрочем, налоги — не главное. Главное — порядок, а порядок Иргитер навел. Не от налогов казна богатеет.
Иргитер потому и свирепел, что основной источник доходов был для него теперь недоступен. Согласиться на планы Лерметта — значит проститься с собственными. А помешать Лерметту можно одним только способом: голоса своего не отдавать и ждать, покуда найлисскому пройдохе надоест его затея. Ждать. Лерметт время тянет, а ты жди его, а ты сиди в Найлиссе безвылазно — кто кого пересидит. Так ведь Лерметт на своей земле, ему ожидание нипочем... а Иргитер сам поставил себя в безвыходное положение. И не сейчас — раньше, гораздо раньше... но кто же мог знать?
В первый же день своего царствования Иргитер подписал ордонанс о смертной казни. Он обдумывал его давно и тщательно. Смертный приговор утверждает только сам король. Только он волен над жизнью и смертью своих подданных. Негоже, чтобы министров боялись больше, чем короля. Негоже давать им в руки самое главное орудие власти — топор палача. Иначе, неровен час, много о себе возомнят, увидев, с каким трепетом кланяется им всяческий сброд. Возомнят, всенепременно возомнят... а от подобных мыслей недалеко до их воплощения в жизнь. Это Иргитер решил твердо: смертные приговоры может утверждать только король... и только на заседании своего личного совета, в присутствии министров и прочей швали. Мало ли кто может у короля печать стянуть и указ подмахнуть — якобы от имени его величества? Нет уж, господа. Не дождетесь. Действительны только те смертные приговоры, которые король утвердил прилюдно. Это правильно... это было правильно — до того, как найлисский щенок зажег беглые огни.
Иргитер вот уже всю осень проторчал в Найлиссе, вот уже и зима на носу — а в Риэрне ни один смертный приговор вынесен быть не может. И чем теперь прикажете казну пополнять? Матушка приняла закон о том, что имущество казненных изменников отходит престолу — хороший закон, правильный... вот только почему она ограничилась казненными? Женщина, что с нее взять. Знай Иргитер, что его пребывание в Найлиссе так затянется, уж он бы принял к этому закону соответствующее дополнение. Что-нибудь такое насчет предварительной досудебной конфискации... да, именно так. А теперь что? Изменники себе благоденствуют в темницах вместо того, чтобы расстаться с головой, замки их, земли и прочее имущество пребывают в руках их наверняка не менее преступных родственничков... а у Иргитера нет денег. Нет у него денег, чтобы перекупить у Найлисса согласие остальных королей.
Значит, больше ждать нельзя. Дни идут, а денег больше не становится. Наоборот. Конечно, если продолжать упорствовать, Лерметту придется уступить — но Иргитер вовсе не собирается разоряться во имя его прихоти. Наемникам ведь еще и чем-то надо платить... наемникам... вот оно! Правда, в Найлисс, повинуясь королевскому приказу, тайно прибыл только первый их отряд — но теперь, когда положение Иргитера изменилось, выбирать не приходится. Это прежде он собирался силком захватить адейнскую уродину прямо под носом у Эвелля. Для такого дела ему бы и одного отряда с лихвой достало. Однако от этого замысла пришлось отказаться: мерзкая недотрога ни на минуту не отлипает от эльфов, а остроухие и рады — носятся с ней, словно невесть с какой драгоценностью. Иргитер, поддавшись унынию, едва не отправил наемников обратно в Риэрн — хорошо, что Териан ему отсоветовал. Прав Териан, прав — кого не берут ни уговоры, ни золото, отточенная сталь запросто проймет. Иргитер и сам так думает. Зря он приберегал этот свой замысел на крайний случай, зря опасался. Ну чего ему бояться, если план продуман до тонкости? Всего-то и нужно, что подходящий труп... экий скандал — смерть посла или, еще того похлеще, венценосного гостя посреди переговоров! Пусть-ка Найлисс попробует оправдаться... нет, пусть даже и не пробует — потому что времени у него на это не будет! Как только разойдется жуткий слух, не ждать, а перерезать весь этот опостылевший Совет Королей в полном составе... или нет, не в полном — чтобы потом было кому засвидетельствовать неслыханное коварство найлисского государя! Разумеется — ведь одеты исполнители будут в найлисское тряпье, и оружие у них тоже будет найлисское... никто не усомнится. И вот тогда — кому, как не Иргитеру, возглавить осиротевший Восьмерной союз! Чудом спасшемуся Иргитеру, который героически пробился через сотни убийц на волю... никто не посмеет ему перечить!
До сих пор Иргитер терпеливо ждал: что уж нибудь да случится — либо он всех переупрямит, либо союзников себе найдет, либо на испуг возьмет. Но теперь уже ждать нельзя. Людей, правда, все же маловато. Силами одного отряда резню не устроишь: один Сейгден чего стоит со своим мечом... да и Лерметт ему, пожалуй, ни в чем не уступит. И оборотень проклятый... а уж Эвелль... может, все же не торопиться? Дотерпеть до прибытия остальных наемников?
Но наемники приедут невесть когда — а вороненый доспех, брезгливо отвергнутый Эттрейгом, возлежал перед Иргитером уже сейчас, и мерцание тяжелой стали напрочь лишало Иргитера последних остатков самообладания.
Глава 11
Дыхание лавины
