сисястых.
– Место есть. Домина огромный, народу несколько сотен, а порядку и вовсе нет. Хозяин мне сказал, чтобы я нанимала, кого хочу. Я о тебе сразу и подумала. Уж коли ты у себя в доме отдыха порядок держала, то тут и подавно справишься. Зарплата здоровенная, тысяч десять долларов в месяц.
– Да ты что! – ахнула бывшая заведующая. – Тут и думать нечего! А где?
– В Питере. На Петроградской стороне. О дороге не беспокойся, не придется на электричке трястись, сами привозить и увозить на машине будут. А поваром я думала Пелагею Степановну пригласить, она как никто готовит.
– Старенькая она совсем… – вздохнула Мария Ивановна. – А я что ж, я согласна. Такого места, чтоб еще и возили, вовек не найти. Да и деньжищи какие… А ты сама-то там кто?
– Мать хозяйки… – вздохнула Настя.
– Что?! – В трубке было слышно, как что-то упало. – Шутишь, старая?
– Не до шуток здесь… Отец ребенка моей Ленки оказался настолько богатым, что слов нет. Дите ему единственная наследница. Ну, а при дитяти и мы с дочкой. Парня-то убили.
– Удивила ты меня, старая… – заохала Мария Ивановна. – Ох, удивила… А сама чего порядок не наведешь, коли мать хозяйки?
– У меня масса других забот, – вздохнула Настя. – Приедешь – сама увидишь. Ты меня и не узнаешь теперь. Я ведь чего еще Пелагею Степановну пригласить хотела? Врачи тут такие, что и в Кремле не найдешь. Быстро старушку на ноги поставят. Да и тебе печень подлечить не помешает. Я уж и бегаю.
– Не брешешь? – изумилась Мария Ивановна. – А ревматизм твой?
– Забыла про него.
– Тогда точно согласна. Сейчас хорошего врача днем с огнем не сыщешь.
– Вот и хорошо…
– Насколько я понимаю, завтра нужна будет машина? – раздался позади голос Такаси.
– Нужна, господин Акутогава, – подтвердила Настя, оборачиваясь.
– Позвольте? – Японец протянул руку, и она вложила туда мобильник. – Здравствуйте, Мария Ивановна. Меня зовут Такаси Акутогава, я начальник охраны поместья. Прошу сообщить ваш адрес, завтра к восьми утра за вами придет машина, черная «BMW», водителя зовут Франсуа. Он позвонит вам, когда прибудет. С Пелагеей Степановной вы сами поговорите?
– Здравствуйте… – отозвалась удивленная женщина. – Поговорю, конечно. Старушка не откажется. А адрес такой…
– Благодарю, – кивнул Такаси выслушав. – Всего вам доброго.
Он передал трубку Насте и незаметно исчез, как будто никогда и не стоял рядом.
– Вот такие дела, Маш… – вздохнула она. – Здесь все быстро делается.
Старые подруги еще некоторое время поговорили. Настя поостереглась рассказывать о чудесах поместья и своей вернувшейся молодости. Пока сама не помолодеет, все равно не поверит. Потом уже и рассказывать не надо будет – все своими глазами увидит. Со всех сторон хорошо получается – и здесь порядок будет, и Машке поможет. А то она такая одинокая да неприкаянная. Снова молодой станет – так, может, хоть парня хорошего встретит.
На кухне царил безупречный порядок. Все находилось на своих местах. Вампирши повиновались малейшему жесту Насти, опасливо поглядывая на госпожу. Нарезать овощи и многие другие вещи она им не доверила, сделав это собственноручно. Здесь ведь важно все сделать вовремя, на интуиции. Чувствовать надо, когда и что класть. Нет этого чувства – так все равно не получится хорошо, какими подробными рецептами ни пользуйся. Постепенно огромная кухня наполнялась запахом хорошего домашнего борща, имеющего свой неповторимый вкус. Настя торжественно попробовала, удовлетворенно кивнула и протянула ложку самой любопытной из вампирш по имени Франческа. Итальянка, кажется. Та восторженно закатила глаза – хоть еда энергетическим вампирам и не требовалась, но вкусно поесть они любили. Чисто ради удовольствия.
Шествуя впереди вампирш, несущих подносы с обедом, Настя ощущала себя донельзя довольной. Пусть Леночка порадуется, у нее сейчас этих радостей совсем немного. Ну вот, почти дошли. В этот момент в дверях покоев показалась встрепанная Сатиа.
– Госпожа Анастасия! – отчаянно вскрикнула она. – Елена Сергеевна исчезла!
– Как исчезла?! – Встревоженная мать схватилась за сердце. – Куда?!
– Я не знаю! – Персиянка едва не заплакала. – Ушла куда-то по нити. Оружие взяла и ушла…
Лена тихо проклинала саму себя за глупость. Вот ведь идиотка несчастная! Надо же было так попасться! Сразу нельзя было понять, что это ловушка? Любой дурак бы понял. Нет чтобы сообщить господину Акутогаве или даже мистеру Гарвельту – сама пошла. И что теперь делать? Как домой вернуться? Ментальная связь почему-то не работала, мобильник тоже молчал, не подавая признаков жизни. Куда она попала? Понятно, вырывалась изо всех сил – вот и сдвинула несколько каких-то странных нитей. Куда они занесли самоуверенную дуру? Да пес его знает!
Вокруг до самого горизонта расстилался дикий лес без малейших признаков человеческого жилья. Лена забралась на высокое дерево и ничего не увидела. Вернуться по нити почему-то не получалось – не срабатывал привычный способ. Что же случилось, черт возьми? Где она? Мало того, что сама в беду попала, так еще и бедного Лешку с собой прихватила. Спустившись вниз, Лена цыкнула на вскинувшегося парнишку, приказав не мешать ей думать, и уныло уселась на траву возле ствола. Как же все это вышло? Донельзя глупо.
Лена прочла данный Гарвельтом фолиант на удивление быстро. Новые знания легко укладывались в памяти, как будто та только этого и ждала. Даже удивительно. Откровенно говоря, она была несколько пришиблена свалившейся на нее массой информации. Вот, значит, как? Никогда бы не подумала, что магия (точнее, то, что называют магией не знающие, о чем идет речь) настолько проста. Вот только если нет силы или наложенной на силу инициации, то из попытки изучения ничего не выйдет. Смысла нет. Все заключалось в управлении потоками различных энергий, сплетении из них нужных комбинаций для получения результата. Адепты Равновесия, в отличие от адептов Света или Тьмы, могли управлять любыми энергиями. Без исключения. Выше стояла только мельком упомянутая в книге магия вероятности. Что это такое, интересно? Надо будет обязательно спросить у Гарвельта. Очень хотелось попробовать на практике хоть кое-что, но она не рискнула, понимая, что опасно.
Лениво перелистывая страницы фолианта, Лена валялась на кровати в предвкушении предстоящей трапезы. Давно маминого борща не пробовала, соскучилась по нему страшно. Раздавшийся откуда-то звонок заставил ее удивленно вскинуть голову. Далеко не сразу она поняла, что это мобильник. Кто же может ей звонить? Лена неохотно встала и взяла телефон со стола.
– Алло!
– Здравствуйте! – послышался в трубке неуверенный, ломкий юношеский голос. – Я могу говорить с Леной Станцевой?
– Привет, Лешка! – обрадовалась она. – Привет, Хоббитятина! Я это.
– Да слышу, – проворчал парень. – Ты как?
– Плохо… – Лена вздохнула. – Столько всего на голову свалилось, что слов нет. Но ничего, справляюсь. А сам-то?
– Не знаю я, чего творится… – в голосе Лешки слышался страх. – Попал я, похоже. По-настоящему.
Попал? Ну, этот фантазер вечно куда-нибудь попадает, он без этого не может. Никто из девушек филфака не воспринимал Лешку всерьез, относились к нему скорее как к непутевому младшему братишке. Ни одна и помыслить не могла, чтобы лечь с ним в постель, – это слишком походило бы на соблазнение ребенка. У всей группы парнишка вызывал явно материнские чувства. Его могли отловить в коридоре и насильно причесать ему непослушные волосы, не обращая внимания на возмущенные вопли. Могли заставить вымыть грязные уши. Могли накормить собственным завтраком. Могли прийти, без спросу забрать для стирки его грязную одежду. Могли помочь убрать вечно захламленную комнату. Лена вспомнила его и не удержалась от улыбки. Широко открытые навстречу миру голубые глаза были постоянно наполнены неизбывным любопытством и доброжелательностью. Курносый нос и покрытая веснушками физиономия. Встрепанные белокурые волосы торчали во все стороны, причесывай их или не причесывай. Нескладная фигура подростка и отсутствие даже намека на мускулы. Нечто худое, несуразное и вечно
