Дивий с лязгом поднял тяжелую десницу и протянул ее к плечу людоящера. Похоже, старая ведьма приказала ему задержать Тугарина во что бы то ни стало.
Каган злобно ощерился. Мелкие зубки разомкнулись, рисуя воинственный оскал. Дивий жалобно промычал еще что-то и попытался схватить ослушника – но так, чтобы случайно не нанести телесного ущерба. Дивиям запрещено причинять вред кащеевым прихвостням – особенно таким высокопоставленным, как Тугарин Змиуланович.
А вот Тугарину никто ничего подобного не запрещал.
Свист!!! Удар!!! Могучий людоящер выхватил исполинскую секиру с таким рвением, что та промелькнула смазанным полумесяцем. Один-единственный взмах… и он отсек нерасторопному дивию полруки!
Железный богатырь звякнул шлемом, чуть опуская голову, и поднял к глазам-щелочкам дымящуюся культю, истекающую чем-то студенистым. Из недр дивия доносилось растерянное гудение.
– Полетели, быстрее! – вскарабкался по крылу Великого Змея Тугарин. – Горыныч, долго ль еще?!
– ДА ДОВОЛЬНО УЖЕ! – пророкотал Горыныч, выпуская в черное небо три полыхающих ливня. – ХВАТИТ ТОПИТЬ, ХВАТИТ!
Горные карлы, кланяясь и невнятно бормоча, потащили остатки горючего обратно в сарай. А татаровья-скотники подкатили Горынычу огромную бочку чистой ключевой воды – смягчить пожар, разбушевавшийся в драконьем пузе, дать ему малость успокоиться. Без этой разбавки слишком сильно натопленный Великий Змей порой начинает выдыхать пламя непроизвольно, пышет огнем во все стороны.
Может даже своих задеть.
– Поздорову ли пошло, батюшка?.. – заботливо спросил старший скотник. – Может, угольку свеженького приказать?..
Правая и левая головы молча повертелись влево-вправо, выпуская из ноздрей крохотные горячие пузырьки.
– Готовы к вылету! – рыкнула средняя голова. – Боевой отряд – на крыло!
Людоящеры-мечники вслед за Тугарином взбежали по опущенному к земле крылу и принялись укладываться в чехлы кожаной упряжи, примотанной скотниками.
Полет предстоял неблизкий – от Костяного Дворца до Владимира восемьсот верст с гаком. А Великий Змей – зверюга громадная, тяжелая, больше ста двадцати верст за час ему не взять, не осилить.
– Сколько?.. – закричал Тугарин, с трудом перекрывая шум крыльев, делающих первые взмахи.
– НА РАССВЕТЕ БУДЕМ ТАМ! – с полуслова понял его Змей Горыныч.
Распахнулись огромные ворота. Исполинский ящер вытянул хвост вдоль земли, размял пальцы на передних лапах, готовясь начать разбег…
– Змиуланыч!!! – послышался приглушенный оклик. – Змиуланыч, погоди!!!
Тугарин повернулся всем телом, расстегивая чехольный ремень, и гневно раздул ноздри – по крылу выжидающе замершего Горыныча торопливо карабкались Соловей с Калином.
– Я же сказал… – начал он.
– Ты же не думал, что мы позволим тебе лететь одному, чешуемордый?! – расхохотался татаровьин, хлопая Тугарина по плечу и укладываясь в соседний чехол.
– Мы с тобой, друже! – присоединился одноглазый полувелет. – Уж коли на брань – так вместе!
Тугарин только сейчас обратил внимание, что у Калина за спиной висит круглый щит-сафр, изогнутая персидская сабля, верная нагайка и превосходный костяной лук, а Соловей вооружился тяжелым кистенем и камчой с лезвиями. Уголки рта уродливого людоящера поползли кверху, рисуя растроганную улыбку.
– ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПЧЕ!!! – прогрохотал Змей Горыныч, устремляясь вперед.
– Освободить взлетную тропу!!! – скомандовал старший скотник, размахивая горящими факелами. – На взлет!.. Три!.. два!.. один!.. пошел!!!
Крылья исполинского дракона распахнулись корабельными парусами, лапы мелькали все быстрее, полетучая кишка в брюхе завибрировала, колотясь о стенки и расточая ледяной жар.
Змей Горыныч разгонялся, разгонялся, разгонялся… и вот наконец резко поджал лапы к брюху, оторвался от земли и начал подниматься в небеса.
– Полетел, полетел наш батюшка!.. – замахал вслед старший скотник. – В добрый путь!..
Однорукий дивий по-прежнему стоял на том же месте, ожидая кого-нибудь, кто скажет, что делать дальше.
Яга Ягишна долго стояла у окна тронного зала, провожая кислым взглядом удаляющегося змея. Когда Горыныч окончательно превратился в точку на небоземе, она мрачно забарабанила пальцами по подоконнику.
– Ох, ну и дурачье же… – сказала бабка сама себе. – Вояки хреновы!.. Фу, фу, фу!.. Все загубят, зарубят, запортят… Ох, что ж я Кащеюшке-то скажу?! Не остановила, не задержала, дура старая! Вцепиться надо было, не пушшать!
Она побегала кругами, растерянно теребя рваненький платок. Уселась за стол, пододвинула поближе дальнозорное блюдо, торопливо сменила несколько картинок и раздосадованно сплюнула.
– Ну и что ж теперь делать-то?.. – задумчиво спросила она у пустоты.
– Вешаться, – совершенно неожиданно ответил сокол в клетке. – Веревку одолжить?
Яга Ягишна недоверчиво посмотрела на вдруг заговорившего Финиста… помолчала… и яростно
