Он поднял чудом спасенную из огня чашу со спиртным. Хотел чокнуться, но ни у кого из собутыльников не нашлось чем. Сигистор не расстроился, одним махом допил бренди и зашвырнул глиняный бокал в реку.
— За восстание! — провозгласил он.
С того момента, как урфийские шеренги промаршировали прочь из арканского стана, минуло часов восемь. Вначале особых перемен в лагере заметно не было — не так уж и велик был покинувший Непобедимого отряд. Потом на «той стороне» зашевелились. Король в преддверии ночи выставил двойной караул вдоль рогаток. Хаэлнир усмехнулся.
Мирра уже дважды бегала смотреть, что творится за стенами, и теперь в очередной раз поднялась на башню.
— Что это они делают? — забеспокоилась она, — Эдарген решил вновь штурмовать город? Или он боится, что мы нападем первыми?
— О нет, наш друг удвоил охрану не против нас. Он стережет собственное войско — боится дезертиров. Это обнадеживает. Сегодня же ночью мы устроим очередную вылазку. О, будь у меня сотня разведчиков из Приграничья, — взгляд эльфа стал мечтательным, — к утру в лагере живых осталось бы меньше, чем трупов! Но будем довольствоваться тем, что имеем. Лаинор, — командующий повернулся к стоявшему рядом соплеменнику, — все эльфы участвуют. Устроим резню, как в старые добрые времена в Замуррье. Людей — по вашему выбору, но не больше сотни и во вторую линию, иначе скрытно не подобраться.
Младший из братьев командующего кивнул и молниеносно исчез исполнять приказ. «Меня бы так Торки слушался!» — Мысль о сыне принесла Мирре знакомую боль в груди.
— Я тоже хочу присоединиться.
Правительница вздрогнула и обернулась. Позади хрупкой, ломаной черной тенью возвышался упырь. Повязка все еще закрывала оба его глаза. Уриэль на все вопросы о том, когда к пациенту вернется зрение, лишь молча качала головой.
— Даэн, ты как сюда добрался один? — Мирра поискала глазами Мину, обычно сопровождавшую страшного соплеменника. — Здесь столько лестниц, и ступеньки неровные. Тебе еще нельзя снимать повязку, да и солнце не село… — Она подхватила упыря под руку, собираясь отвести его в безопасное подземелье.
— Но тот не двинулся с места.
— Это ведь ночная вылазка, — с вызовом, но вместе с тем как-то обреченно произнес Даэн, — а ночь — самое время для упыря.
— Ты не совсем поправился… — нахмурился Хаэлнир.
— Брось, чтобы убивать, воину тэа не нужны глаза, — мрачно усмехнулся слепец. «А чтобы умереть — тем более», — про себя добавил он и тут же испугался, что кузен услышит. Но командующий, видимо, был слишком занят обдумыванием предстоящей операции.
— Хорошо, Даэн. Пойдешь с нами. Только будь осторожен, в темноте своих легко спутать с чужими — не перебей собственный отряд.
— Обижаешь, командир! — Голос у раненого изрядно повеселел.
Мирра стоически молчала до тех самых пор, пока Даэн, касаясь стены пальцами, не ушел к себе в подвал. Только пыхтела возмущенно.
— Не ты ли мне говорил, чтоб я не подзадоривала мальчика?! — выпалила она, едва за упырем затворилась дверь. — А это, по-твоему, как называется? Послать больного, не оправившегося от раны, на бойню! Я уже не говорю о том, что это жестоко, но ведь это еще и непоследовательно.
— Ты ошибаешься.
— В чем? В том, что жестоко отправлять на битву слепого мальчика?
— В том, что я непоследователен, — ответил Хаэлнир с непроницаемым видом. — Я и сейчас стою на том, что нарушение приказа не должно поощряться. Даже если бы предыдущая миссия Даэна увенчалась успехом, он заслужил бы наказание. В отличие от людей, у нас говорят: «Победителен судят особенно строго». Но он почти позволил отчаянию взять верх над собой, еще немного — вправду решит, что стал никчемным калекой. Тогда действительно участь его незавидна. Я даю парню шанс снова поверить в себя. Кстати, воину тэа[20] действительно не нужно зрение, чтобы достать клинком горло врага. Ну и потом, ты же не думаешь, что я отпущу его одного?
На этот раз все облачились в черное, так что отличить упыря от его дневных собратьев было бы весьма затруднительно, если бы не темный бинт на глазах. Впрочем, остальные тоже были в полумасках, только у них они закрывали нижнюю часть лица, от носа до подбородка. Эльфы вместо привычных парных мечей вооружились акатами — их сильно укороченной разновидностью. Сточенные на одну сторону клинки были чуть изогнуты или выглядывали из-за пояса. Люди, собравшиеся на вылазку, в основном отдали предпочтение обоюдоострым кинжалам, и лишь парочка любителей прихватила с собой целый арсенал ножей для метания.
Прошло часа три после того, как окончательно стемнело, прежде чем несколько десятков бойцов через тайную калитку в стене выскользнули за пределы города.
Хаэлнир пошел вместе с братьями, предварительно взяв с Мирры слово, что она будет всю ночь тихонько сидеть в спальне, не помчится на стену и не станет тревожиться раньше, чем взойдет солнце.
— Да и после этого паниковать не стоит, — заверил ее эльф. Его русые локоны были стянуты в тугой хвост, отчего резче обозначились скулы и подбородок. — На войне бывает всякое. Возможно, путь в город окажется отрезан, но это ведь не единственное место, где можно укрыться.
Мирра, исчерпавшая все способы — от слез и уговоров до угрозы пойти следом, только молча кивнула. Эльф пригрозил, что наложит на нее сонное заклятие до утра, если она не успокоится.
Впрочем, даже если бы Хаэлнир позволил проводить отряд до стены, она ничего бы не увидела.
Черные тени бесшумно заскользили в высокой летней траве, и хоть люди были менее проворны чем их эльфийские соратники, все же ни один камень не выкатился из-под их сапог.
Вскоре показался свежекопаный ров. На другой его стороне на покрытом дерном накате торчали деревянные рогатки. Сразу за ними, с промежутком не более тридцати шагов были расставлены постовые. Через каждые сто двадцать шагов горел костер. Костры, кстати сказать, арканцы жгли совершенно напрасно. Глаза дозорных, то и дело обращавшиеся к огню, мало что различали в окружавшей их ночи. Хаэлнир хотел сам снять первого часового, но подумал и все-таки послал Этельреда, у того за последнее время было больше практики в ночных рейдах.
Рослый арканский гвардеец повернулся лицом к ближайшему костру — его товарищи жарили оставшееся с ужина мясо — скоро придет и его очередь сменить их у огня. Он не слышал, как сзади подкрался эльфийский разведчик. Черный силуэт лишь на мгновение обрисовался на фоне звездного неба, и никакого постороннего звука, только голова арканца неожиданно дернулась и застыла, чуть склоненная набок. Воин продолжал стоять, в мертвых глазах отражался свет недалекого костра. Хаэлнир послал мысленный сигнал братьям — «коридор» был открыт, семь, а вслед за ними еще десять неслышных теней скользнули в траве рядом с мертвым стражем и растаяли меж войлочных палаток арканского лагеря. Командующий дождался, когда к нему подползет темнолицый, горбоносый вранец лет сорока — самый опытный из людских разведчиков. «Капитан Анген, займите место Этельреда. Дождетесь, когда к нашему дозорному явится смена, — шепнул в самое ухо, когда их плечи оказались рядом, — возьмете их на себя. Дальше, как договаривались. Двух часов нам вполне хватит. Вольд дежурит на стене и поможет тем, кто не сумеет добраться до калитки. Если поднимут тревогу, меня не дожидаться, отходить в город.
Опытный воин молча кивнул. Хаэлнир выбросил вперед руку, плавно подтянул тело, потом другую — снова змеиное движение вперед, еще один бросок — и даже по шевелению травы стало невозможно определить, где находится эльф.
Лагерь спал, как спит войско в походе: лишь половина солдат смотрела сны в палатках. То тут, то там откидывался полог, позевывающий воин брел заступать на дежурство. Сменившиеся с поста тоже не сразу
