дыхания. Тогда я остановился возле стены и стал смотреть под ноги. Не знаю, что заставило меня поднять голову...
Я увидел Охотника из клана Кугаров. Вдруг вспомнился совет вожака про глаза на затылке, и... я порадовался копью в руке, когда заметил лицо Охотника. И еще одно копье в его руке. Это было не копье хостов, а старое оружие. Так мы стояли и смотрели, и никто не хотел повернуться к другому спиной.
Когда Охотник зарычал и убежал, я знал, что он увидел, но все едино оглянулся. За мной стоял вожак, а рядом с ним была Зовущая. Даже если бы я не видел их в том месте, то все едино понял бы, что они совсем недавно играли: их запах стал другим и... перемешался. А еще от них пахло кровью.
– Охотник...
– Я видел, – отозвался вожак, и я обрадовался, что мне не надо ничего объяснять.
Зовущая только молча кивнула и пошла к стоянке. Вожак так же молча пристроился за ней, а я пошел за ним. Мы двигались осторожно, как разведчики в землях чужого клана, вслушиваясь в каждый шорох. Где-то рядом крался Охотник. Похоже, он сделался нашим врагом.
Мы увидели нашу стоянку возле реки, и я еще не успел порадоваться, что мы добрались до нее живыми...
...это случилось быстро и неожиданно.
Ипша зарычала, скорее даже завопила – и прыгнула. Вожак смог уклониться от ее тела, оттолкнуть Зовущую и схватить Длиннозубую за ошейник. Зовущая еще катилась по плитам, когда Четырехлапый бросился ее защищать. Но напал он почему-то на Ипшу.
Может, он искал смерти?
Тяжелая лапа сбила его с ног, оставив на плече кровавые отметины. Кугар вскочил и опять бросился на Ипшу. Тогда вожак ударил его ногой по ране. Четырехлапый упал, но долго лежать не стал. Он двигался медленнее, припадал на переднюю лапу, но кружил возле вожака, что все еще держал разъяренную Ипшу.
Такого я никогда не видел и смотрел во все глаза...
Кровь на плитах, рычание Кугара, придушенное сипение Ипши и голос вожака, что выталкивает сквозь зубы совсем уж непонятные слова. Ошейник все глубже впивался в шею Длиннозубой, а она будто не замечала этого, пытаясь дотянуться до Кугара.
– Держи свою тварь! – рявкнул вожак.
Он стоял, откинувшись назад, чтобы не дать Ипше ввязаться в драку.
Вены змеями переплелись на его руках, мускулы хотели прорваться сквозь кожу, лицо стало красным и страшным, а глаза – узкими и злыми.
Зовущая вскочила с плиты и бросилась к Кугару. Она успела перехватить его в прыжке, схватила за ошейник. Кугар захрипел, встал на задние лапы. Оба развернулись – и Кугар, и Зовущая, – и Длиннозубая почти достала их. Почти... Вожак рванулся в сторону, и когти не дотянулись до спины Зовущей, что выгнулась, удерживая Кугара.
Копье...
Оно пролетело между ними и ударило Ипшу в бок, свалив ее и вожака.
Не знаю, кто закричал громче, раненая или разъяренный вожак. Крик еще звенел в моих ушах, а вожак уже бежал, оставив полузадушенную Ипшу, чтобы добраться до того, кто бросил копье. Я даже не успел испугаться, когда взгляд вожака оцарапал меня, задержавшись на моей руке. Когда он скользнул дальше, я вспомнил, что все еще держу копье.
Каким медлительным я был, когда оборачивался, зная, что враг у меня за спиной. Я поворачивался и не успевал... не успевал... не...
Успел вожак.
Он сбил летящее копье, и оно упало мне под ноги, он сцепился с врагом и бросил его на плиты, а я все еще поворачивался.
Два тела катались по берегу, рыча и извиваясь, а потом упали в воду.
И только тогда я узнал врага.
Охотник.
Охотник из клана Кугаров.
Не знаю, кого он хотел убить первым, но второе копье предназначалось мне. И я знал, почему оно летело мне в спину.
Я еще наклонялся за копьем, когда Мерантос подошел в краю плиты и посмотрел в воду.
– Что смотришь? Тащи! – услышал я голос вожака и выронил оба копья.
Медведь присел, опустив руки над водой, а потом быстро поднялся, выдернув вожака из реки. Потом они стояли у самого края, в луже воды, что натекла с вожака, и... дышали. Скоро их дыхание стало тихим и спокойным. Вожак улыбнулся и хотел уже что-то сказать, но ему помешал крик. Вожак посмотрел в реку.
– Живучий, сукин кот... – сказал он сквозь зубы. Мерантос тоже посмотрел вниз, потом повернулся ко мне. Кажется, Медведь удивлялся чему-то.
– Ну чего кричишь? Хватайся. – Вожак склонился к воде и протянул руку. – Держи, Мер...
Медведь обернулся очень быстро, но вожака уже не было рядом.
Может, Охотник так сильно хотел убить его, что не пожалел своей жизни. Или так спешил выбраться, что стал неосторожным. Не знаю и вряд ли узнаю, почему он стащил вожака в реку.
Пальцы Мерантоса сжались и поймали... пустоту. Он зло рыкнул и так глянул на меня, словно это я виноват, что он промахнулся.
А потом стало очень тихо. Словно и не было ничего: ни нападения, ни драки, ни убийства – ничего. Тишина. Все замерли и дышали так тихо, будто на каменных плитах стояли каменные фигуры.
Всплеск воды оглушил меня. Потом был еще один всплеск, и еще.
– Что там? – спросил я и не узнал своего голоса.
– Дерутся, – ответил Игратос шепотом. – Под водой.
Мерантос словно и не заметил, что Младший воин подошел к нему и стоит на краю плиты, что он наклонился и заглядывает в реку. Ничего этого Мерантос не замечал, будто Игратоса не было рядом. Оба Медведя засмотрелись на то, что делалось в воде.
Мне тоже стало интересно, так интересно, что я почти наступил Ипше на хвост и только тогда заметил, куда иду.
– Ты живой, – выдохнул Мерантос.
Я быстро обошел Длиннозубую и заглянул в реку. Из воды на меня смотрел вожак.
– Живой, – сказал он и закашлял. Выплюнув воду, вожак приказал: – Можешь вытаскивать.
Пока я думал, как мне выполнить приказ, Мерантос присел и протянул руки к воде.
– Но сначала поднимем это... – Вожак криво усмехнулся и сказал какое-то незнакомое слово.
Повторять он его не стал и говорить, что оно означает, тоже не захотел. Наверное, так в его клане называют утопленных охотников.
– Зачем тебе мертвый? – спросил Игратос.
– А я не люблю пить воду, в которой плавают мертвые. Мне говорили, что это не полезно для здоровья, – объяснил вожак, помогая Мерантосу поднять обмякшее тело. – А еще... – от усмешки вожака мне стало жутко. – Вдруг я проголодаюсь, а рыбалка будет неудачной...
