чисто символическое. Они называют это толерантностью.
– И Палата пэров не отбирает у таких домены? – не поверил Трой.
– У них нет ни Палаты пэров, ни доменов. Все временно – власть, владение… и потому они так торопятся. К тому же… прагматичные уделяют большое внимание тому самому обманыванию народа. Ты не поверишь, но люди земли Глыхныг гордятся этой своей системой временности вождей. Она дает им иллюзию, что они сами участвуют в управлении своей землей. Ибо если, мол, вождь неспособен, то мы его просто не выберем на следующий срок или, если уж совсем допечет, тут же отстраним от власти. И выберем более способного. Не понимая, что выбирать придется из точно таких же, поскольку выбор у них всегда идет из числа уже отобранных. Как бы ни казалось некоторым, что эти кандидаты пробиваются сами. Ибо чтобы иметь шанс пробиться, необходимо вступить в союз с прагматичными и теми, кто за ними стоит. Потому что без их поддержки, без денег, без возможностей, без того, чтобы тебя славословили на площадях, ты не попадешь в обойму тех, из кого выбирают… – Игреон Асвартен сделал паузу и затем закончил; – Хотя даже и у них бывают удачи. И тогда этот человек возносится практичными на самый верх пьедестала. Предоставляя им новые возможности для обмана и сокрытия сути…
Трой некоторое время сидел, потрясенный рассказом. А затем тихо спросил:
– Но… как такое могло случиться?
– Орки, – коротко ответил учитель, а затем пояснил: – Им надо было придумать такую власть, которая не могла бы осуществлять долгую волю. Во всяком случае без их разрешения и поддержки.
Трой озадаченно потер лоб.
– Так западные орки что же, не жрут людей?
Игреон Асвартен усмехнулся:
– Ну почему же, жрут. И еще как… Регулярно и планомерно! Просто они убедили людей земли Глыхныг… а вернее, те сами убедили себя, конечно, при не большой помощи орков, что это «не слишком большая плата за те преимущества, которые предоставляет нам наш образ жизни». Люди – существа довольно легко внушаемые. Во всяком случае – простые люди, не обремененные такой тяжелой, не совсем понятной и на первый взгляд бесполезной вещью, как благородство. К тому же среди людей всегда находятся прагматичные, готовые сделать все что угодно, лишь бы пробиться к вершинам в той пирамиде власти, которая действует в данный момент.
Трой некоторое время сидел, переваривая сказанное, а затем невольно вздрогнул. Игреон Асвартен улыбнулся.
– Вот видишь. Неужели ты хочешь, чтобы и у нас было так же? Даже если это снимет с тебя обязанность стать императором.
Трой скрипнул зубами:
– Ну уж нет. Своих арвендейльцев я им не отдам. Подавятся! – Он встал. – Учитель, я все понял. Давайте закончим этот разговор. Я думаю, нам пора. Мне бы очень не хотелось упустить корону и потом отправляться за ней в эту вашу землю Глыхныг…
Когда Трой покинул кабинет, Игреон Асвартен долго сидел, глядя на дверь, закрывшуюся за его спиной, а затем откинулся в кресле и, опершись затылком о кожу спинки, прикрыл глаза. Он был совсем не уверен, что Трою не придется отправляться в землю Глыхныг. Вернее, он был почти уверен в обратном…
Университет они покинули этим же вечером. Переночевали в крепости у подножия Столпа, а с рассветом тронулись в путь. Трою и Элиату Пантиопету (который воспользовался случаем и вновь полностью зарядил свой знак-амулет) предстояло добраться до Подгорного царства, где им надлежало заключить союз с Подгорным троном. А граф Шоггир с небольшой свитой из числа арвендейльцев должен был отправиться в Светлый лес с той же задачей.
До Пармелины они добрались вместе, а затем их пути разошлись. По дорогам ходили слухи один страшнее другого. Говорили, что орки уже не просто проводят разведку и охотятся за продовольствием, а просто режут и поедают людей. Что в столице то ли состоялась, то ли вот-вот должна состояться Великая черная месса, на которой будут жестоко умерщвлены пленники, взятые темным богом Ыхлагом в императорском дворце. О том, что владетели собрали войско и попытались отбить столицу, но темный бог уничтожил всю собранную армию.
Каррохам они миновали, когда погода явно повернула на весну. Несмотря на то что в лесу и по обочинам дорог еще лежали сугробы, солнышко уже начало припекать, а сами дороги (кроме мощенных булыжником императорских столбовых трактов) изрядно развезло.
Гномов они встретили далеко от ворот Подгорного царства, у сторожевой башни, которая, как еще перед первым визитом в Подгорное царство рассказывал Трою Гмалин, означала начало владений Подгорного трона. В тот раз она была пуста. В отличие от этого…
– Что нужно людям во владениях Подгорного трона? – довольно нелюбезно обратился к ним гном, за кованный в тяжелую броню и стоявший впереди полу сотни столь же грозно упакованных воинов, перегородивших им дорогу.
Трой спрыгнул с Ярого и, отвесив учтивый поклон, спокойно представился:
– Я – герцог Арвендейл. Наш император погиб, и меня выбрали представлять людей, пока не будет коронован новый. Я бы хотел встретиться с царем Под Горой.
– Зачем?
– Чтобы обсудить, как мы можем помочь друг другу избавиться от страшной опасности, нависшей над нашими народами.
Лицо гнома исказила ненависть.
– Это вы, люди, виновники той опасности, что нависла над нашим народом. Мы, гномы, не имеем к ней никакого отношения!
Трой, с трудом сдержавшись, спокойно ответил:
– Да, мы признаем, что один из нашей расы является виновником. Но это ни в коем разе не означает, что большинство из нас не готово положить свою жизнь, чтобы вернуть темного бога туда, откуда он появился. И если мы потерпим неудачу, то вы, гномы, останетесь с ним один на один. Не будет ли более разумным…
– Нет! – взревел гном. – Подгорный трон не будет иметь никакого дела с теми, чей родич вызвал в наш мир темного бога! Уходите и не возвращайтесь. Ибо в следующий раз вас встречу не я, а арбалетные болты. – Он развернулся и исчез в глубине своего небольшого, но для путников достаточно опасного хирда.
Трой еще несколько мгновений стоял, борясь с охватившим его гневом, а затем повернулся и бросил взгляд на Верховного мага. Тот медленно покачал головой. Трой вздохнул и, вскочив на Ярого, развернул его и тронулся в обратный путь…
До таверны дядюшки Глума они добрались, когда уже вовсю бежали ручьи. Трой сбросил поводья в руки подбежавшего коновода и, подойдя к Арилу, крепко обнял его. А затем, отстранившись, с тревогой спросил:
– Что случилось?
– Граф Илмер погиб, – глухо ответил Арил, – и еще полторы тысячи вместе с ним.
Трой мгновение помолчал, переваривая страшную новость, а затем с натугой спросил:
– Как это произошло?
Арил искривил рот в горькой усмешке:
– Мы забыли, что имеем дело с богом… – Он немного помолчал, а затем продолжил: – Сначала все складывалось хорошо. Мы приучили свинорылых принимать нас всерьез, поэтому их отряды, рыскавшие по округе, становились все больше и больше. Но, поскольку к нам тоже подошли подкрепления, это было только нам на руку. Меньше гоняться за каждым отдельным орком… До того момента, пока граф не решил устроить крупную засаду. Мы специально сделали так, чтобы они решили, будто мы собираем весь скот, оставшийся в округе, в одно место, и им захотелось бы отбить его. Граф подготовил искусную засаду. В которую, по нашим расчетам, должны было попасть почти пять тысяч орков… Но тут вмешался ОН… – Голос Арила пресекся, но он справился с собой и продолжил рассказ: – Как все произошло я, конечно, не видел. Но что после этого осталось – да. А осталось выжженное пятно диаметром в две лиги, в котором было превращено в пепел все, даже камни домов… Он не пожалел и своих. Хотя я сильно сомневаюсь, что их там были те самые пять тысяч… – Арил замолчал.
