Ночь прошла на удивление мирно и тихо, и я усмотрела в этом доброе предзнаменование. В самом деле, все в порядке или почти в порядке. Конечно, положение несколько осложняется присутствием Вэррэна, в котором разве что слепой не распознает альма. Правда, почти все представители этой подземной расы людям кажутся на одно лицо, но – вот беда – они слишком уж редко появляются в человеческих городах, чтобы не вызвать вокруг себя ажиотажа. Любой пепельнокожий парень, небрежно поматывающий хвостом, посверкивающий внушительными клыками и сияющий раскосыми глазищами цвета льда, неизменно возбуждает всплески нездорового любопытства и изумления. Хотя, в сущности, если разобраться – чем они лучше или хуже нас? В темноте альма вполне можно принять за человека, особенно если он будет молчать и не станет размахивать хвостом. Другое дело, что человеческие города представители этой расы все-таки отчего-то недолюбливают и появляются в них крайне редко. Поэтому неизменно вызывают бурю эмоций у робкого, но зачастую страдающего вульгарным расизмом населения. Особенно сейчас, когда полстраны взбудоражено побегом альма из столичной тюрьмы. Ну хоть опять маскируй Вэррэна под меня, честное слово!
За завтраком я вопросительно покосилась на графеныша и подчеркнуто сладким, нежным голосом поинтересовалась:
– Какие у нас планы на сегодня?
– Как какие? – тут же подскочил неугомонный Торин,- Разумеется, мы сейчас пойдем гулять по городу! Тень, у тебя есть с собой хоть одно приличное платье, чтобы не сверкать на людях потертыми штанами и рваными рубашками?
– Разумеется,- хищно сверкнула я глазами.- Замыслы аристократенка вполне отвечали моим намерениям. Я очень боялась, что он решит засесть на весь день в каком-нибудь игорном доме. Мой дражайший клиент как уж устроится, так его и пятеркой лошадей не сдвинешь,- Опять будем изображать парочку?
Торин закатил глаза с таким видом, что всем присутствующим сразу же стало ясно: потрясающая глупость, кою изволила явить его сотрапезница, просто не имеет себе равных и претендует на звание самой глупой глупчсти всех времен и народов.
– Ну разумеется! Ты же не в состоянии сыграть роль младшей сестренки при любящем брате!
Я окинула своего подопечного подчеркнуто задумчивым и недоверчивым взглядом. Мне-то любая женская личина подойдет: любовницы, сестры, матери или дочери. Другое дело, что она должна хоть чуть- чуть соответствовать действительности. Кто же поверит, что мы с Тори ном брат и сестра? Во-первых, ничуть не похожи ни внешне, ни характерами, во-вторых, несмотря на разницу в возрасте, это не графенок меня, а я графенка всегда опекаю.
– Я лучше здесь посижу,- раздумчиво сообщил Вэррэн, глядя то на меня, то на Торина, словно сравнивая нас и всерьез прикидывая, какие родственные отношения могут связывать столь странную пару.
– Правильно! – искренне возрадовалась такой рассудительности хвостатого я,- Нечего тебе по городу шататься, постарайся даже из комнаты не выходить. Хозяину приплатим, чтобы он никому не проговорился, что здесь альм на постой устроился…
– Что? Да чтобы эльфярский выб… – Вэррэн поперхнулся не слишком приличным словом, которое хотел выплюнуть, смущенно покосился на меня и продолжил более мягким голосом: – Я хотел сказать, что эльфу верить нельзя.
– Альмам тоже,- подковырнула я.
– Мы – другое дело. А они за деньги мать родную не то что продадут – еще и убьют, и запакуют красиво, чтобы заказчику приятнее было.
– Ничего. Деньги – они везде и для всех деньги. Заплатим столько, чтобы хозяин молчал как могила. Тем более что эльф он всего лишь наполовину, значит, и подлости, и своекорыстия у него вполовину меньше.
Пепельные губы чувственно дрогнули. Вэррэн явно не имел цели произвести на меня впечатление, а просто с наслаждением ругался, беззвучно проговаривая бранные слова, но я все равно на всякий случай поторопилась наклониться к Тьме, опасаясь, что еще чуть-чуть – и повешусь на шею наглому, удивительно красивому альму, пахнущему смесью лесной земляники и нагретой сосновой смолы. Демон ехидно фыркнула мне в лицо, напоминая, что уж для кого для кого, а для нее мои мысли и чувства тайной никогда не были, и торопливой чередой мыслеобразов посоветовала бросить дурить и поменять место ночевки – с коврика в комнате Торина на кровать в комнате Вэррэна. Я легонько дернула ее за хвост, призывая сей нехитрой воспитательной процедурой не лезть ко мне под одеяло с такими малополезными в жизни советами, и сосредоточила внимание на своем подопечном. Тому никак не сиделось спокойно – Торин предвкушал день, полный прогулок, забав и развлечений, и с открытым сердцем стремился навстречу веселью, с трогательной непоследовательностью игнорируя даже завтрак, хотя обычно покушать любил.
Кларрейда встретила нас вполне дружелюбно, и я искренне понадеялась, что нам так и будет везти в дальнейшем. Даже Торин отчего-то вдруг взялся за ум и не стал выкидывать никаких номеров. Он не рвался из моих рук, не пытался пересечь оживленную улицу перед самой мордой какой-нибудь разгоряченной лошади, не застревал около витрин, не лез в лужи, не передразнивал стражников, не требовал сластей, не цеплялся к прохожим и вообще вел себя образцово. Правда, он как-то уж слишком заинтересованно поглядывал на лавки, торгующие чародейскими побрякушками и книгами, но я, не желая потакать его нездоровой склонности к магии, решительно пресекала все попытки поближе ознакомиться с товарами специализированных магазинчиков. В самом деле, благороднорожденный маг – где это видано?
Если Торина больше всего интересовали витрины и памятники, то я приглядывалась к людям. Меланхоличный философ и подонок Зверюга был очень красивым парнем, такие всегда на виду, хочешь не хочешь, а заметишь. И девушки к ним липнут, и мужчины неодобрительно косятся, и матроны мечтательно оглядываются.
Эх, по гостиницам да постоялым дворам бы пробежаться… Не по самым роскошным, но и не по дешевым. Милорд Иррион не поскупился на оплату наших услуг по охране Торина во время путешествия в Меригаун. Мне, естественно, заплатил больше, но и Зверюгу не обидел, весьма солидную сумму, полученную отреченным, растратить за три недели вряд ли получится. Конечно, теоретически это возможно, но поэтичный негодяй с неприятным прозвищем казался мне слишком рассудительным, чтобы за день-два спустить гонорар на девочек или игру в кости. У него наверняка привычка экономить так же, как и у меня, в плоть и кровь въелась. Поэтому в самые дорогие и роскошные гостиницы он не пойдет. Но в то же время вознаграждение, выданное милордом Иррионом, вполне позволит без особых хлопот больше года жить на постоялом дворе средней руки, без особой роскоши, но и не бедствуя. Вот бы пройтись по
