главными слушателями, а все те цивилизованные, образованные и прогрессивные существа, что прежде воротили нос и всеми способами давали понять, что обращать внимание на подобную литературу — ниже их достоинства. Наивный дешевый романчик неожиданно обрел статус важнейшего исторического документа, способного повлиять на судьбу целого мира!
Правда, полезной информации в нем содержалось крайне мало, ее приходилось буквально собирать по крупицам, при этом не было никакой гарантии, что сведения, добытые ценой таких жестоких интеллектуальных страданий, хоть сколько-нибудь достоверны и не являются чисто художественным вымыслом. Но лучше немного, чем совсем ничего.
Постепенно, из разрозненных деталей, случайных упоминаний и догадок стала складываться такая картина.
Действие романа, судя по всему, происходило около четырех столетий назад, после разгрома и запрета Волшебной страны (о ней в тексте не было ни слова, ни полслова, ни туманного намека) и гибели Карола Освободителя (о нем упоминалось часто и с восхищением, но уже в прошедшем времени). Примерно тогда же был создан и сам роман, неизвестный автор ясно давал понять, что является если не участником, то, по крайней мере, свидетелем описанных им событий (если только он не привирал ради красного словца).
Королевство, имя которого было таинственным образом забыто не только потомками, но и современниками, согласно описанию, должно было располагаться где-то на юге Старых Земель, в предгорьях, но каких именно — Арвейских или Даарн-Ола — не уточнялось, поэтому мнения, как водится, разошлись.
Орвуд утверждал, что других северных соседей, кроме дружественного Оттона и окаянного Дольна, у Даан-Азара сроду не было, а если бы были — уж гномы об этом ни за что бы не позабыли, это точно.
— Мой народ массовым склерозом не страдает, уж поверьте! — заявил он с большим апломбом.
— При чем тут склероз, ведь речь идет о магических чарах, — возражал ему Аолен. Он был уверен: забытое королевство надо искать именно по соседству с владениями гномов, на левом берегу реки Венкелен. Скорее всего, его земли граничили с дольнскими, ведь именно оттуда, из Дольна, был родом несчастный жених красавицы Хекенрозе, прекрасный принц Манфред, — об этом в романе говорилось однозначно.
Но Орвуда такие аргументы не устраивали. Чары чарами, а делопроизводство делопроизводством, считал он. Если у Даан-Азара существовал сосед, не может быть, чтобы Даан-Азар с ним не торговал. А если торговал — непременно остались бы записи в бухгалтерских книгах. А бухгалтерские книги у гномов такие, что вымарать из них хотя бы запятую ни одному магу не под силу, будь он хоть трижды Великий! Кроме того, все склоны Даарн-Ола хожены-перехожены, копаны-перекопаны поколениями гномов до него, и им, Орвудом Канторлонгом лично. И он со всей ответственностью может заявить: нету там никаких терновых зарослей и заброшенных строений. «Золотой ванной клянусь!» — авторитетно заявил он.
— Во-первых, — спокойно возражал Аолен, — не забывай о Сокрытых Пределах. Тот, кто подвел королевство под проклятие забвения, мог, для гарантии, и пространство разделить. Во-вторых, разве ты знаешь наизусть содержание всех ваших бухгалтерских книг четырехсотлетней давности? Не исключено, что записи в них содержатся, просто о них никто не помнит. Королевство исчезло, торговля прекратилась — и гномы забыли о нем за ненадобностью…
— Точно! — хлопнул себя по лбу Орвуд. — Это ты верно подметил! Вот высадимся на берег — и сразу в Даан-Азар! Сходим в архив, поднимем записи, и если отыщутся нужные — сможем рассчитать точное расстояние до Сонного королевства!
— Как это? — заинтересовалась Меридит.
— Очень просто. По наценочным коэффициентам. Чем дальше приходится везти товар, тем они выше, поскольку учитывается каждый день пути. Но исходная величина строго фиксирована. Если разделить…
— Полезная система, — одобрила диса, не дослушав; она терпеть не могла всякие подсчеты и вычисления. — Только бы записи нашлись.
— Если были — найдутся! — уверенно обещал Орвуд. — У нас, гномов, никогда ничего не пропадает.
…Но вернемся от географии к сюжету. История злосчастного королевства в кратком ее изложении выглядела так.
Когда прелестная Хекенрозе появилась на свет, король с королевой, по обычаям того времени, призвали мага-прорицателя, чтобы тот заглянул в грядущее и дал ответ, горькая или счастливая судьба уготована младенцу? Каково же было удивление мага, когда он обнаружил на тельце невинной малютки печать черного проклятия! Метка Зумрода — так она называлась. Всякий, отмеченный ею, обречен погибнуть, когда в руки его попадет некий предмет, специально избранный для этого проклинающим. Прорицатель определил: сроку принцессе отмерено шестнадцать лет, но в чем именно сокрыта ее смерть — увидеть не смог. Кто так жестоко обошелся с ребенком и за что — тоже осталось тайной. Но предположения были: уж не за кровь ли, пролитую Каролом Освободителем, расплачивалась юная Хекенрозе? Ведь приходилась она ему родной внучкой по материнской линии.
Несчастные родители были в ужасе — радость оборачивалась трагедией. Объятые паникой, метались они от одних магов и колдунов к другим, даже Тайную Коллегию созывали по такому случаю — но тщетно! Помочь горю не брались даже Великие. Принцесса была обречена. Родители впали в совершенное отчаяние и надели траур еще при жизни ребенка.
Но в один прекрасный день (точнее, в холодный и ветреный вечер) к замку подошла хромоногая и дряхлая странница в сером плаще и попросила приюта на ночь. Стража хотела гнать ее прочь, но сама королева прогуливалась в тот час возле ворот. Доброе сердце было у младшей дочери Карола Освободителя, пожалела она уставшую женщину, вышла к ней, взяла за руку и проводила в собственные покои.
Наутро спросила странница, по ком королева носит траур. Та поведала ей о своей беде. И случилось чудо. Сгорбленная старушка вдруг помолодела у нее на глазах. Прекрасной и могущественной волшебницей из рода фей оказалась она! Тронутая доброй королевы, пожалевшей простую нищенку, гостья захотела отплатить ей тем же. Снять проклятие Зумрода может лишь тот, кто его навел, но фея умела изменить его действие.
Принцесса не умрет, обещала она. Уколовшись веретеном, она лишь уснет и будет спать столетие за столетием до тех пор, пока прекрасный принц не разбудит ее поцелуем.
Слова феи облегчили горе несчастных родителей, но не развеяли совсем. Ведь они хотели видеть свою дочь веселой и резвой, а не спящей мертвым сном, мечтали гулять на свадьбе и нянчить внуков…
И тогда они решили провести саму Судьбу. На веретена был наложен строжайший запрет. Королевская стража собрала их со всего королевства и сожгла на замковой площади, а пепел развеяли по ветру. Смертная казнь через усекновение главы грозила тому, кто осмелился бы пронести роковой предмет через границу государства. Даже слово такое, «веретено», было запрещено и вымарано из словарей и книг…
Но смертным ли тягаться с Великими Силами, чьей воле подвластны сами боги и демоны?
Минуло шестнадцать лет. За день до свадьбы гуляла юная Хекенрозе по отчему замку и вдруг увидала маленькую дверцу в стене. Отчего она не замечала ее прежде? Ведь не раз и не два проходила мимо… За дверцей оказалась каморка без окон, в ней сидела старушка в сером плаще, и диковинная вещица крутилась в ее руках, тянулась длинная нить… Принцесса из любопытства взяла ее в руки — посмотреть, но ухватила неловко, уколола палец. И проклятие мгновенно исполнилось. Не так, как было предсказано, но и не так, как сулила фея.
Хекенрозе уснула не одна. Вместе с нею все королевство, до самых окраин его, погрузилось в сон, поросло терновником и кануло в пучину забвения. Такова, видно, оказалась плата за жизнь проклятой принцессы!
Даже жених ее, клявшийся в любви и верности, не смог противиться действию чар. Не пришел, не спас. Как и все вокруг, он позабыл о своей несчастной суженой и скоро женился на другой, злой и своенравной женщине, много старше его. Она быстро свела нежного юношу в могилу и сама взошла на дольнский престол…
