Бес подчинился и замер передо мною. Я поморщился:
– Садись. – Задирать шею, чтобы разглядеть его как следует, мне не улыбалось.
Он плавно опустился на пол и снова замер.
У него оказались угловатые черты лица, стальной ежик волос и желтые глаза с вертикальными змеиными зрачками.
– Какая боевая форма? – спросил я, уже догадываясь.
– Я змей, господин.
– То-то так плавно двигаешься, словно течешь.
Его глаза блеснули.
– Мне далеко до вас, господин.
– Еще бы, – усмехнулся я. – Понравилось?
– Да, господин, поэтому и не сбежал. – Он был искренен.
Я взъерошил свои влажные от пота волосы:
– Что ты здесь делаешь среди ночи?
– Я... – Он запнулся. – Иногда тренируюсь здесь.
– Ночью?
– В другое время суток я обычно тренирую новеньких бесов.
Я отметил, как он неосознанно выделил «новеньких».
– Тебе не доверяют старшие курсы?
– Нет, господин. Считается, что я слишком неопытен и молод для этого.
Я непроизвольно нахмурился:
– Ты хочешь сказать, что молодому и неопытному наставнику доверяют тренировать новичков? Именно с такой формулировкой?! Тех, из кого нужно сделать настоящих солдат империи?! Какой болван допустил это?!
Он испуганно отшатнулся:
– Мой повелитель?
– Успокойся. – Я выпрямился. – Я просто хочу понять. Новичок – это белый лист. Что на нем напишет первый учитель, то останется навечно: переписывай, исправляй потом – получится только хуже. Понимаешь?
Он не ответил сразу, и я с интересом покосился на него. Похоже, этот бес действительно обдумывал мои слова.
Я хлопнул его по плечу:
– Как тебя зовут?
– Марцел, мой господин, но все называют меня Змеевик.
– Хорошо. – Я встал. – А теперь я хочу кое-что понять, и ты мне в этом поможешь...
– Мой повелитель?
Я жестко усмехнулся:
– Представь, что перед тобою бес-новичок. Твои действия, наставник?..
Он боялся. Очень. Но постепенно его страх отступил и затаился где-то глубоко внутри, так как он действительно увлекся обучением «беса» и почти не замечал, что покрикивает на «ученика».
Под утро я все же отпустил его, приказав явиться на следующую ночь.
Парень меня заинтересовал. И в отношении его у меня появилось несколько интересных идей.
В кабинете один из шпионов сообщил мне о кузнеце. Пришлось отложить доклад, потому что ЭТО дело было намного важнее.
Я стоял на пороге кузницы и вглядывался в темноту.
– Каил? – позвал я в тишину, не желая нарушать покой этого места.
– Мой господин. – Он вынырнул из тьмы, гибкий и бледный, держа в руках сверток. – Я рад, что вы пришли. Простите, что не прислал вам зов.
– Мои слуги доложили, что ты угасаешь... – Я коснулся его щеки.
Глаза кузнеца смотрели мимо меня, так как были слепы. Мои лучшие целители не смогли излечить беднягу. Я сам лечил его, но тоже потерпел неудачу. Однако это было не самое худшее. Он умирал, жизнь медленно вытекала из беса. Он был моим адъютантом и одним из лучших оружейников империи. Я, конечно, аналитик, но и мне пришлось побывать во многих схватках. В одной из них Каил пострадал – прикрыл собою меня, тогда совсем еще не ценившего жизнь, предпочитавшего ей упоение боем. Странно, но он поступил так по собственной инициативе. Это была не программа или что-то вроде того, так как бес-кузнец рос не в питомниках, а был из тех одичавших созданий, которые не подчинялись законам империи – они жили одиночками и семьями высоко в горах.
После того боя Каил месяцы провел на операционном столе, терпеливо пережидая мои эксперименты... Я сдался, когда он наотрез отказался от пересадки других глаз. Я, конечно, мог бы сделать это и без его согласия, однако... не сделал. И еще неизвестно, сработала ли бы эта хитрость, потому что магия войны самая опасная из всех магий. И самая непредсказуемая. Неудача стала сильнейшим ударом по моему самолюбию, однако, ко всему прочему, я понимал, что и у меня есть пределы. Я хорошо узнал этого беса и потому выполнил его просьбу.
В моих владениях много пустынных мест. Были и горы, где он сам отстроил себе кузницу и жил там несколько лет. Именно он ковал мечи, с которыми я участвовал в боях. Это были шедевры. Они... совершенны.
Каил вздохнул:
– Я чувствую, что время пришло, мой повелитель. Я славно послужил вам. Выполнил все, чего хотел добиться в своей жизни. Я верю в реинкарнацию...
– Я знаю...
– Хорошее дело – вера, мой господин, – усмехнулся он. – Я ведь намереваюсь в следующей жизни стать демоном.
Я рассмеялся:
– Думаю, ты своего добьешься.
Он протянул мне сверток:
– Это моя последняя работа. И ей я отдал последние годы. Я видел однажды, мой повелитель, как вы танцевали перед битвой... Нечаянно. Именно тогда я решил, что останусь именно с вами, и позже добился должности вашего адъютанта. Я помню тот танец до мелочей. И помню ваши руки.
Я вздохнул:
– Хорошо, что я тогда все же решил не убивать тебя.
– Конечно. Вы знали, – наклонил он голову. – Моя последняя работа подарит вам новый танец. Жаль, что я его уже не увижу.
Я взял сверток из его рук.
– Посмотрите не здесь, ладно? – попросил Каил, и я заметил, что он опустил привычное «мой господин».
Кузнец шел прочь... уходил от кузницы и от меня. А я смотрел в спину удаляющемуся бесу, пока его фигура окончательно не скрылась из поля зрения. Он пришел ко мне с гор, сейчас туда и уходил. Я вздохнул и вернулся к ожидавшим меня слугам. Вскочил на коня, прижимая сверток к груди, и, наконец, взглянул на своего нынешнего адъютанта:
– Тамир, разрушьте кузню.
– Да, господин, – склонился он в поклоне, и я успел заметить, как дернулся уголок его губ.
Я вдруг поймал себя на мысли, что он наверняка не успел попрощаться с Каилом. Почему-то мне показалась важной эта мысль, но я выбросил ее из головы.
По прибытии в замок я заперся у себя в кабинете и развернул сверток.
Они были не просто совершенством. Они были живыми. Я касался рукоятей мечей, и те молчаливо отзывались. Они были близнецами. Отличались лишь цветом. Синий и красный. Я касался лезвий, и они ластились к пальцам. Парные мечи, легкие, чуть изогнутые, идеально сбалансированные. Это была душа Каила. В тот момент я окончательно убедился, что у бесов есть душа.
Я долго сидел и смотрел на них, водя пальцами по рукоятям, словно грея ладони, пока в кабинет робко
