озера, бушующие моря. Пол устилал толстенный пушистый ковер, у стен виднелись мягкие пуфы и диваны, глубокие кресла. В дальнем углу примостился овальный письменный стол, идеально чистый, не считая хрустального бокала, до половины заполненного вином. Спинкой к входу стояло еще одно кресло, почти трон…
Преувеличенно громко хлопнув дверью, я неторопливо двинулся вперед. Тряхнул руками, сбивая кровавые капли на ковер, медленно потянул меч из ножен. Раздался угрожающий скрежет, по тончайшему клинку пробежал грозный блик.
В поле зрения появилась грубоватая мужская кисть, подхватила бокал.
— Ты так и не избавился от мальчишеского хулиганства, Эскер. Не надоело?..
Тон скучающий, флегматичный. Но нечто в самом звучании заставило съежиться как от порыва северного ветра, пробрало насквозь. Я вздрогнул, невольно остановился. До хруста в суставах сжал рукоять меча и проворчал с неприязнью:
— А зачем?..
— Действительно… — с легкой иронией пробормотал хозяин кабинета. — Нельзя отказывать себе в мелких шалостях… тем более если они еще радуют. В жизни слишком мало вещей, которые приносят удовлетворение, и с годами таковых становится меньше.
Странно, но на миг показалось, что в голосе промелькнул отголосок печали. Усыпляет внимание? Забалтывает? Кто знает, с Бога Тьмы станется сотворить любую гадость… Но Создатель, все совершенно не так, как представлял! Думал, ворвусь с боем, набью морду, заставлю разозлиться. Однако Мрон, похоже, нисколько не удивлен…
Раздражение заставило сделать еще один шаг. Я наметил взглядом спинку кресла, поднял клинок в атакующую позицию. Ударить, раскроить череп, добавить мощнейшими заклятиями… Меч налился тяжестью, рука сама собой опустилась. На лбу проступил пот, голова закружилась. Нет, не могу. Как-то глупо изображать из себя героя-имбецила, разбрызгивать слюни и рычать примитивное: «Моя твоя убивать». Но как тогда? Попить чайку и поболтать по душам, а затем по законам жанра бросить в лицо обидчику перчатку?..
Враг, видимо, почувствовал мое смятение. Помедлил, отставил бокал в сторону и поднялся из кресла. Неторопливо повернулся, посмотрел прямо и спокойно, понимающе улыбнулся…
На первый взгляд ничуть не изменился. Да и менялся ли последнюю тысячу лет? Высокий поджарый мужчина, темноволосый, с чуть посеребренными висками. Лицо узкое и бледное, черты резкие: загнутый клювом нос, тонкие губы, острый подбородок и высокий лоб мыслителя. Глаза черные, задумчивые и загадочные… Именно таким запомнил Терна в тот день, когда отыскал меня, полумертвого, в мастерской Логана. Но сейчас вместо простецкой рубахи и порт был одет в длинную белоснежную мантию с золотой оторочкой. Я оказался прав насчет личности патриарха. Странно другое — почему тот не попытался предстать в облике Эр-Денира? Настолько уверен в себе, что не считает нужным пускать пыль в глаза? Или тут имеют место другие мотивы, неизвестные мне?..
Мозг разогрелся от сотен суматошных предположений, но тревоги я не выдал, состроил каменную морду лица. Бой уже начался, хоть и незримый, но важный. От того, как себя поведу, будет зависеть исход. Потому… да, идем на экспромт.
Я чуть улыбнулся в ответ, окинул взглядом Древнего и красноречиво приподнял бровь:
— Рядимся в одежды врага?..
— Черное и белое, уродливое и красивое… — ответил Терн равнодушно. — Разница существует лишь в воображении людей.
— Символизм, — хмыкнул я.
— Да, — подтвердил бог. — Удобная вещь.
— Тогда что настоящее?
— А ничего, — легко сказал Древний. — Абсолюта не существует, и ты об этом прекрасно знаешь, Эскер. Просто есть красивая ложь и неприятная правда. Люди же в силу натуры не любят… хм… тревожиться. Думаю, ты уже прочувствовал на своей шкуре.
Тьму в глазах Терна разогнала насмешка. Бог чуть повернул голову, посмотрел в сторону. Я не удержался и проследил взглядом, дрогнул…
Поначалу показалось, что в комнате кроме нас двоих присутствует кто-то чудовищный и грозный. Но спустя секунду пришло понимание — еще одно зеркало. Большое, в рост человека, и не стеклянное, а металлическое.
В чуть серебряной поверхности отражался широкоплечий и коренастый монстр. Лицо серое, черты неузнаваемо искажены. Кожа покрыта сеткой черных капилляров, кое-где глубокие трещины и рваные раны. Но внутри вместо алой плоти и мышц проглядывал металл доспехов. Чудовище было кривовато и страшно скалилось, узкие глаза-щели сочились холодным зеленоватым сиянием…
Я медленно отвернулся, попытался погасить волну отвращения. В зеркале отражалось лицо смерти, лицо демона… мое лицо. Но какая разница? Сам виноват в том, что произошло.
— Что… что тогда есть? — с трудом протолкнул слова сквозь зубы. — Что истинно?..
— Каждый выбирает сам, — хмыкнул Древний. Обернулся к столу и взял бокал с вином, чуть пригубил. — В этом и состоит свобода воли, которую даровал Создатель… Я что-то негостеприимный. Вина?..
Улыбка на губах Мрона стала шире, бог метнул взгляд на кувшин и запасные бокалы на ближайшей тумбочке. Однако я проигнорировал. Ясно, что со мной банально играют, словно сытый кот развлекается с полудохлой мышью. Вполне в духе старого знакомого… но я же знал, что примерно так и будет.
— Тогда что важно для тебя? — спросил его.
Маска благодушия сползла, и образ болтливого хозяина развеялся. Терн поставил бокал, задумчиво наклонил голову. Мрак в глазах беспокойно зашевелился, в комнате заметно похолодало.
— Жизнь… и смерть.
— Довольно оригинально для бессмертного.
— Ничуть, — парировал Терн, вперил в меня равнодушный взгляд. — Когда живешь почти бесконечно, начинаешь понимать истинную важность таких простых вещей. Устаешь… настолько, что существование становится беспросветным и тоскливым.
— В чем проблема? — фыркнул я нарочито нагло. — Умри.
— Не могу, — пробормотал Древний. — Не могу…
— Почему? Ты же бог.
— Нет, — тускло сказал Мрон. — Был бы богом, если бы мог перестать существовать по собственному желанию.
— Но не можешь… — протянул я, удивленно вскинул брови. Вот теперь, кажется, начинаю понимать, что гложет Древнего. Все, что мог, изучил и попробовал, постепенно растерял способность радоваться победам и поражениям. И рад бы уйти, но… нечто в душе не дает. Нечто?.. Да обычный человеческий инстинкт самосохранения! Последнее и самое древнее, самое мощное, что вложил в людей Создатель…
Наши взгляды пересеклись, и я понял — угадал. Терн чуть заметно кивнул, сказал с горечью:
— Не могу… Мы искры от силы Престолов…
— Скорее, паразиты, которые присосались к шкуре животных и никак не могут налакаться крови, — резко произнес я.
— Как угодно, — изрек Древний. В голосе вновь возник холодок, улыбка потухла. — Но мы есть, мы создали существующий мир.
— И уходить не собираетесь.
— Нет, — отрезал Мрон.
— Будете жить дальше, властвовать и воевать… как люди, — продолжил я. — А еще будете сходить с ума, постепенно превращаться в чудовищ, кто-то развоплотится… не скоро, но так произойдет… Единственная возможность уйти от вырождения и безумства — постоянные изменения. Пока вы воюете, предаете, играете — вы живы. А сейчас… не будет никакого Страшного суда. Просто Алар сорвался первым и сейчас ставка проста — кто победит, тот получит право изменить Сущее.
Чем больше я говорил, тем больше уверялся в правильности сказанного. Выводы, в сущности простые, вдруг обрели плоть. Нет никакой высшей цели, нет божественной воли. Есть серая и рыхлая
