– Татары!!!
Спустя мгновение послышались беспорядочные выстрелы. Басовито ухнула пушка. Выскочив на улицу, друзья услышали еще один вопль:
– Индейцы!!!
Неожиданно темноту прочертили огненные полосы. Со звонким чмоканьем, различимым даже в оружейном треске, горящие стрелы вонзались в деревянные строения. Сторожевые башни и частокол вспыхнули разом, словно это был сухой камыш, а не свежесрубленное дерево. Яркое пламя перемежалось клубами черного, зловещего дыма. Порывы ветра донесли незнакомый зловонный запах.
– Колдовство! – испуганно выкрикнул какой-то казак, не забывая, впрочем, выцеливать едва видимые на снегу белые силуэты.
Сделав еще один огненный залп, индейцы исчезли, словно их и не было. Вслед прозвучали бесполезные выстрелы – сражаться было не с кем.
– Прекратить огонь! – в вечернем воздухе разнесся рык полковника. – Беречь заряды! Караулы за стены – в дозор.
Что делать дальше, казаки знали и без приказов. Несколько конных разъездов вылетело за периметр в охранение, остальные бросились тушить разгорающееся пламя. Однако тушить, собственно, было и нечего. Стрелы, попавшие в курень и избушку, погасли сами собой, а засечная черта полыхала так яростно, что в десятке шагов обжигала жаром. Чудеса.
– Что за чертовщина? – хмуро бросил Гонта, подойдя к группе казаков, оживленно размахивающих руками.
Перед ними на снегу лежал обезглавленный индеец. Белый халат был заляпан кровью, а безвольно откинутая рука крепко сжимала глиняный горшок, из которого вытекала черная маслянистая жидкость.
– Не знаю, батько, – коротко ответил пан Ляшко и легонько поддел носком треснутую емкость. – Первый раз такое вижу, чтобы пал так зачинался.
– Перед избушкой еще один лежит, – задумчиво пояснил Лисица. – Тоже с горшком… И курень не пострадал, стрелы сами потухли.
– Похоже, что они бросали эту гадость на стены, а потом поджигали стрелами, – высказал догадку сотник Смушко. – У византийцев такой огонь есть… А халаты надели, чтобы незаметно подкрасться. Хитро! – протянул он с явным уважением.
– И кто на нас напал: татары, индейцы или византийцы? – ехидно осведомился Гонта. – Османы от страха никому не померещились?
Казаки рассмеялись. Лисица хмыкнул со всеми вместе, почесал в затылке и глубокомысленно предложил:
– Данилу звать надо.
Разрешить загадку мог только колдун. Казаки переглянулись. Гонта уже открыл рот, чтобы отдать команду, как характерник появился сам. Услышал, видать. Слегка пошатывающийся, худой, с болезненным блеском в глазах. Окинув взором ждущих товарищей, Данила присел на корточки перед индейцем, обмакнул палец в темную жидкость и поднес к носу. Понюхал, лизнул языком и поднял изумленный взгляд. Вновь посмотрел на убитого и зачем-то помял в пальцах ткань халата.
– Ну что там, не тяни! – нетерпеливо подстегнул его Гонта.
– Греческий огонь? – влез Смушко.
– Может, и греческий, а может, и «коктейль Молотова», – непонятно ответил колдун, с кряхтением поднимаясь с колен. – Я в этом не шибко разбираюсь. Да и не это главное… – Сделав паузу, он внимательно посмотрел на полковника и негромко продолжил: – Мне другое интересно, батько. Какая сволочь одела чингачгуков в маскхалаты?..
Глава 13
– Интересно девки пляшут, – вслух пожаловалась Златка. – По четыре штуки в ряд.
Сказано было по-русски, но тревожность интонации де Брюэ уловил и с сочувствием поинтересовался:
– Что-то не так?
– Не так, – кивком головы подтвердила девушка. – Этого просто не должно быть.
– Что мне передать губернатору? – напомнил о своем присутствии Том.
Доминик задумчиво посмотрел на небо. Еще недавно высокое, по-летнему пронзительно-синее, оно быстро заполнялось низкими грозовыми облаками. Откуда-то издалека донеслись глухие раскаты грома. По- разбойничьи налетевший ветерок подхватил прошлогоднюю листву, закружил ее в причудливом хороводе и так же внезапно утих, оставив после себя свежесть прохлады полуденного леса.
– Передайте ему низкий поклон, – вмешалась Златка и, видя недоумевающий взгляд крепыша, непререкаемым тоном изрекла: – Месье Доминик еще не оправился после операции, и доктор категорически запретил ему какие-либо активные действия.
Том молча кивнул в ответ, взялся за потертую луку и одним движением, не касаясь стремян, взлетел в седло. Уже развернув лошадь, гарцуя на месте, он обернулся и воскликнул:
– Да, едва не забыл! Ваш управляющий, мистер, просил передать, что судно Гарнье прибыло в порт. К вечеру он обещался быть в усадьбе…
Спустя секунду только невесомое облачко пыли осталось на месте ускакавшего всадника.
Де Брюэ помрачнел.
– Что-то случилось? – встревожилась девушка.
– Торговля, будь она неладна! – нехотя признался француз. – Жан-Поль хороший партнер, а из меня купец получился никудышный. Не мое это… – Огорченно вздохнув, он пояснил: – Пушнины мало в этом году, зима была холодной, и добыча упала. Гарнье понадеялся на меня, а я его подвел. И чужие контракты не перекупишь – у всех одинаковая проблема.
– А кроме мехов разве нет других товаров? – удивилась Златка.
– Ром и пушнина – это все, чем богаты колонии, – пожал плечами де Брюэ. – Но ром Жану неинтересен. Его торговые дома – поставщики королевских дворов Европы. Все светские модницы у его ног.
– И он больше ничем не торгует? – продолжала допытываться девушка.
– Диковинки разные возит из Индокитая. На них сейчас большой спрос в Старом Свете. Но у нас их нет. Разве что… – сделав паузу, Доминик невесело усмехнулся, – парочку краснокожих ему продать. Этого добра здесь хватает.
– Значит, диковинки… – задумалась Златка. Мгновение спустя она радостно хлопнула в ладоши: – Будут ему диковинки. Да такие, что вся Европа на уши встанет.
– Куда встанет? – опешил де Брюэ.
– Не обращайте внимания, – беспечно махнула рукой девушка и тут же деловито осведомилась: – Стекло и краски у вас в усадьбе найдутся?
– Найдутся, – с некоторой заминкой ответил француз и настороженно спросил: – Судя по блеску ваших очаровательных глазок, вскоре я услышу очередную идею?
– Не только услышите, но и увидите, – с загадочным видом подтвердила Златка. Оглянувшись по сторонам, она спохватилась: – А куда пропал наш юный друг?
Доминик хмыкнул и молча указал тросточкой в сторону леса. В буйных зарослях в сопровождении курчавого негритенка бродил Костилье, сучковатой палкой раздвигая высокую – по пояс – густую траву. Что-то искал.
– Что он там ищет? – удивилась девушка.
– Дичь подстреленную, – улыбнулся де Брюэ. – Если что-то от нее осталось.
– Я в голову целила, – заметила Златка и неуверенно добавила: – Без ужина не останемся.
Яркая вспышка молнии прочертила быстро темнеющее небо. Упали крупные тяжелые капли летнего дождя. Подхватив девушку под локоток, де Брюэ увлек ее к коляске.
– А Костилье? – напомнила она.
– Вскачь доберется, – торопливо открывая дверцу, пояснил француз. – Надо поторопиться, пока дорогу окончательно не развезло.
Выгон покидали уже под ливнем. Грязные потоки воды заструились по обочинам, местами собираясь в небольшие озерца. Лошади испуганно всхрапывали при каждом раскате грома и нервно прядали ушами.
