Сначала Данька попытался слегка разобраться сам, но, если честно, результат сего деяния оказался не слишком впечатляющ. Разницу между теми предметами, которые следовало немедленно выкинуть, и теми, что можно было еще оставить, уловить было крайне сложно. И немудрено. Самыми новыми предметами, которые ему удалось обнаружить в квартире, были, похоже, конфеты «Коровка» производства тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.
Данька только сбегал в магазин, на последнюю, неизвестно как завалявшуюся в рюкзачке сотку купил упаковку шестидесятилитровых мешков для мусора и вынес вниз два мешка совершеннейшей рухляди.
Первым из команды уборщиков к глубокому сожалению Даньки появился Гаджет. Ввалившись в квартиру он обошел ее по периметру и, покачав головой, хмыкнул:
– Да уж, Джавецкий...
– Ты бы хоть ботинки снял, – уныло буркнул Данька.
– А-а, – отмахнулся Гаджет, – все равно пол мыть.
Спустя пару минут в дверь снова постучали. Это оказались Кот и Немоляева. А еще через пять минут явились и Барабанщица с хозяйкой.
Окинув взглядом собравшуюся компанию, Барабанщица ехидно заметила:
– Вы бы хоть переодеться захватили, что ли, а то приперлись, как в ночной клуб...
Все смущенно переглянулись. Действительно, поскольку после уборки намечалась «Топка» все оделись соответствующе.
– Ну, этого добра у меня от бабушки осталось навалом, – разрешила проблему слегка повеселевшая от такого количества помощников хозяйка, – по антресолям еще столько распихано. Запасливая она у меня была, баба Дуся, войной наученная. Все к следующей готовилась. Я после нее считай полтонны круп на мусорку отволокла – ячки, дробленой пшеницы, перловки, гороха сушеного. Полк целый год кормить можно было...
Несмотря на то, что слова были, в общем-то ехидные, в голосе сестры Барабанщицы явно слышалась грусть. Похоже, бабушку она любила...
Старой одежды действительно отыскался ворох. Несмотря на довольно затхлый запашок, одежда была чистая, выстиранная, выглаженная и аккуратно заштопанная.
Гаджет повертел в руках выделенные ему штаны и рубашку в клетку.
– Шестидесятые, блин, заря советской космонавтики, – недовольно буркнул он.
Тем не менее послушно натянул на себя барахло и уселся на ковер ждать остальных. Спустя десять минут из совмещенной ванной появились переодевшиеся девчонки, от вида которых у всех троих парней слегка отвисли челюсти.
Барабанщица надела ситцевый сарафанчик и повязала на голову косынку, отчего мгновенно утратила свой обычный вид задиристого пацаненка и превратилась в очаровательную девочку с чертенятами в глазах. Чистоту образа чуть портила грудь, едва не вываливающаяся из лифа, но переглянувшиеся мужики дружно решили, что глагол «портила» тут никак не подходит.
Немоляевой досталось синенькое платьице, которое было ей явно мало, и кокетливый кружевной фартук. Причем от того, что он был покроя времен первых послевоенных пятилеток, фартук хуже не становился. А волосы она забрала в два тугих хвостика и выглядела во всем этом фермершей с разворота «Плейбоя».
Ну, а сама хозяйка вырядилась, как видно, во что-то свое, ношенное лет этак десять назад, очень тесное и придававшее ей не менее эротичный вид.
Произведенное впечатление явно было замечено и оценено, но комментарии девушки присекли. Барабанщица тут же уперла кулачки в бока и, ехидно прищурившись, приказала:
– Так, подобрали слюни и вперед – арбайтен. Джавецкий, ты будешь таскать мусор к контейнерам. Все равно тебе ни молоток, ни отвертку доверять нельзя. Остальные – инструменты в руки и трудиться. Надо дверь балконную отремонтировать, да и в ванной тоже одна петля на соплях держится. И кухонные шкафы в безобразном состоянии. Пошли!
С уборкой закончили к девяти. Девчонки закруглились раньше, успели еще помыться и сгонять в магазин. Пока Кот и Гаджет приводили себя в порядок, Барабанщица инструктировала Даньку.
– Вот смотри, Джавецкий, тут у тебя колбаса, сыр, сосиски, пельмени, яйца и упаковка макарон. Надеюсь на то, чтобы сварить пельмени или пожарить яичницу у тебя сноровки хватит?
Данька взъерошился.
– Маш, ну что ты все время...
Барабанщица вскинулась было, но заметив, что Данька закусил губу от огорчения, внезапно помягчела.
– Ладно, – примирительно улыбнулась она, – прости, это я по привычке. К тому же это тебе так, на всякий случай. Я завтра к тебе загляну, приготовлю что-нибудь вкусненькое. А то, гляжу, совсем оголодал.
От подобной перспективы у Даньки екнуло на сердце. Но тут в кухню ввалился Гаджет и сунул нос в холодильник.
– Ого, колбаска! – и ухватив кусок колбасы, потянул его наружу. Но Барабанщица тут же огрела его по руке.
– Не лапай. Это подпольщику.
– Кому? – не понял Гаджет, но тут же до него дошло. – А-а, понятно... Маш, а можно я чуть-чуть, кусочек. Ну пожалуйста, есть очень хочется.
– Ох уж эти мужики, – Барабанщица закатила глаза, – только бы пожрать. Мы же в клуб идем, забыл?
