«Сам! Сам! – пело сердце. – И не далек тот день, когда они пожалеют… отец… Маша… Маша…»
Федор до сих пор хранил ее мишек с поблекшим от времени алым сердечком, но далеко, в самом темном углу шкафа. Когда он перешагивал очередную ступеньку, то доставал их на свет и хвастался. Мишки с молчаливым укором внимали.
От нахлынувших воспоминаний захотелось курить, он притормозил у табачного киоска и, купив пачку сигарет, увидел девушку. Худенькая, среднего роста, с большой русой косой, перекинутой через плечо, курносый носик и огромные, но красные от слез глаза. Она сидела на большом чемодане, обхватив себя за плечи, и тихонько поскуливала, словно щенок, потерявший маму.
Рядом проходили люди, искоса поглядывали и тут же спешили мимо, никому не хотелось заниматься чужими проблемами. В другое время и сам Федор, не задумываясь, прошел бы мимо, но сегодня у него было прекрасное настроение. Может быть, всему виной запоздавшее в этом году лето? Или ненароком пойманный взгляд незнакомки, провинциально-невинный и по-детски трогательный?
– Чего рыдаем? – он подошел к девушке и закурил.
– Паспорт потеряла и деньги, дяденька, – она еще сильнее захлюпала носом.
– Дяденька, – Федор расхохотался. – Где ты дяденьку видела?
– Извините, – только сейчас девушка подняла глаза и увидела замечательного молодого человека. Что- то знакомое было в его образе. Но что?
– А здесь чего сидишь? Родственники в Москве есть?
– Нету, – и она опять заревела. – Я в институт приехала поступать, а куда без паспорта-то?
– Пошли со мной, – он взял ее за руку.
– Куда? Я вас не знаю, а вдруг вы меня…
– Ага, ограблю, – с усмешкой добавил Федор. – Сама же сказала, что денег у тебя нет, или есть? – он попытался заглянуть ей в глаза.
– Не пойду!
– Ну и сиди здесь, пока милиция не загребет. Москва, между прочим, режимный город, – он равнодушно повернулся, но уходить не спешил.
– А вы… вы…
– Что? – он посмотрел ей в глаза.
– Обещаете, что не будете ко мне приставать? – ее щеки залились багровым румянцем.
– Обещаю, – он широко улыбнулся. Внутренний голос подсказывал ему, что не нужно связываться с этой девушкой, но он уже завелся.
– Проходи, – Федор гостеприимно распахнул двери в свою берлогу. – Если ты не будешь, как бедная родственница, жаться в прихожей, то сможешь увидеть две комнаты. Иди спать в спальню, а я лягу на диване здесь.
Девушка неуверенно топталась у двери, не выпуская из рук чемодана.
– Есть хочешь?
Внезапный простой вопрос перекинул мостик к ее сердцу.
– Да.
– Тогда иди в душ, а я пока что-нибудь приготовлю.
Она опять напряглась.
– Слушай! – взорвался Федор. – Иди куда хочешь, я тебя не держу. – Он уже пожалел, что привел ее к себе.
Девушка вздрогнула и посмотрела в окно, потом взяла чемодан и тихонько попятилась к двери, но тут ее взгляд упал на настенный календарь с изображением Федора. Она в замешательстве, растерянно перевела взгляд на оригинал.
Федор наслаждался паузой. «Ты можешь быть кем угодно, но если люди сами поставили тебя на пьедестал, то их уже не оторвать от молитвенных жертвоприношений».
– Ой! – с детской непосредственностью воскликнула девушка. – А я-то всю дорогу думала, на кого вы похожи!
– Ну, вот видишь, не так страшен черт, как его малюют, – он грустно вздохнул и, уже зная ответ, спросил: – Остаешься?
– А можно? – теперь уже она упрашивала его.
– Иди в душ, халат и полотенце там же.
– Ну что вы, у меня свое.
Федор накрыл стол, была суббота, поэтому угощение удалось на славу.
Девушка вошла на кухню, раскрасневшаяся от пара, в простом ситцевом халатике, такая домашняя и необыкновенно трогательная.
– Садись, – Федор с трудом оторвал от нее взгляд.
– Меня зовут Катя, – она протянула руку.
– Точно, мы же даже не познакомились, – Федор, – и он нежно коснулся губами ее руки, тем самым еще больше смутив гостью.
– А я ваши фильмы раз десять смотрела, – с восторгом говорила она, поедая мамины котлеты.
– Понравились?
– Очень!!!
Ее искренность и детский восторг в наивных, широко распахнутых глазах вызвал у Федора пьянящее возбуждение.
– Водочки выпьем? – предложил он.
– Нет, что вы, – она испуганно замахала руками.
– А если я сделаю коктейль? – он умел уговаривать женщин.
– Как в барах?
– Как в барах, – Федор спрятал усмешку.
– Никогда не пробовала, – простодушно призналась Катя.
– Тогда обязательно нужно попробовать, – он смешал водку, яблочный сок, добавил мартини, немного вишневого сиропа и лед.
– Вкусно, похоже на сок, – оценила девушка и тут же, словно осененная гениальной идеей, громко воскликнула: – Ой, а я вас сейчас тоже угощу! – она убежала в коридор и вернулась с литровой банкой. – Вот, это клубника с нашего огорода. Свежая, – она гордо поставила банку на стол. – Мамка вчера собрала и сахаром засыпала. Вкусная, – Катя аппетитно облизнулась. – Я одну банку в поезде съела.
– Спасибо, – Федор открыл крышку и задохнулся. Этот запах первой любви преследовал его всю жизнь, руководя им и подчиняя себе, заставляя поступать не так, как хочется, а так, как зовет воспоминание.
– Давай выпьем за встречу, за тебя и за эту клубнику, – он поднял бокал и посмотрел на свою гостью, как удав на кролика.
– Нет, лучше за вас, – у Кати приятно кружилась голова и от неожиданной встречи, и оттого, что невозможное иногда становится возможным.
– Так ты приехала поступать? Куда? – задал он абсолютно ненужный вопрос.
– В лесотехнический, а с поезда сошла, отправилась к метро, ищу кошелек, ищу, а его нет, – на глаза опять накатили слезы.
– Ну-ну, нет худа без добра! Если бы ты его не потеряла, мы бы с тобой не встретились. Ведь так?
– Так, – она преданно посмотрела ему в глаза. – А я, дура, вас сразу даже и не узнала, в жизни вы еще красивее, – девушка покраснела и опустила взгляд.
– Вот что, давай на «ты». А чтоб легче было, нужно выпить до конца.
Она послушно подняла бокал.
– Я всегда знала, что поеду в Москву. У нас что? Клуб, даже дискотеки нет. На улицах грязь, мужики пьяные… – Катя делилась воспоминаниями о своем Урюпинске.
Федор смешивал новый коктейль.
– Ой, что вы! Мне уже хватит, – ее щечки порозовели, а в глазах появился озорной блеск.
– Тебе не понравилось? – Федор постарался придать себе огорченный вид.
– Ну что вы, – она не хотела его обижать и взяла бокал.
– Опять на вы? – он легонько щелкнул ее по носу.
