– Ой, забыла, – она, как нашкодивший ребенок, прикрыла рот ладошкой.
– А мы с девчонками думали, что это ваша жена, ну главная героиня, Марина. А вы, оказывается, один живете…
– Ну, я еще не встретил ту единственную, – загадочно отозвался Федор, – А может, это ты? – и он подарил девушке свою самую лучшую улыбку.
Катя опять смутилась.
– А это правда, что когда вы в кровати лежали, ну с актрисой этой, вы там одетые были?
– Правда, – ему не хотелось разочаровывать свою новую знакомую.
Она задавала и задавала ему глупые и наивные вопросы, восторженно растворяясь в нем. Он вальяжно отвечал. Такой долгой прелюдии у него не было уже давно, и это его заводило.
– Ну все, пошли баиньки, – он приподнял ее за плечи.
– Голова кружится, – девушка слегка покачнулась.
– Тогда я отнесу тебя, – он подхватил ее на руки.
Катя прижалась к своему кумиру, желая только одного – чтобы этот путь был как можно дольше.
Федор положил девушку на кровать и стал потихоньку расстегивать пуговицы на халате.
– Не надо.
– Почему?
– Ну, вы же меня не любите.
– Люблю, люблю, – яростно шептал непреходящий вкус клубники на губах.
– Правда?
– Правда…
Девушка вскрикнула и с гордостью прошептала:
– Ты у меня первый….
В голове зашумело, Федор вспомнил свой первый день с Машей… Он летел в бездну…
– Я люблю, я так сильно люблю тебя… Машенька… – он осыпал ее лицо поцелуями. – Где ты была? Где ты так долго была?
Катя от счастья закрыла глаза и полностью отдалась его власти. Она слышала то, что хотела услышать…
По голубому, почти прозрачному небу, какое обычно бывает ранней осенью, неторопливо плывут замысловатые кружева облаков. Пока еще теплый озорной ветерок легонько кружит опавшие листья, птицы поют свою грустную прощальную песню, уносясь треугольником в даль. Маша в багровом золоте листвы, похожая на лесную фею, стоит, прислонившись к старой, мудрой сосне.
– Пойдем сегодня в кино? – она смотрит на Федора своими бездонными глазами.
– Пойдем, – шепчет он.
– Я так соскучилась, – непоседливый солнечный зайчик весело прыгает по ее лицу.
– Я тоже, – он тянет к ней руки, но девушка начинает таять, растворяясь у него на глазах, и вот уже только легкая дымка, оседлав солнечный луч, поднимается ввысь.
– Ма-ша! Не-ет!!!
Федор вздрогнул и проснулся, с кухни доносился аппетитный запах свежего кофе и блинчиков.
«Мать? – но он тут же вспомнил вчерашний вечер и стал нещадно ругать себя последними словами. – Дурак! Кретин! Идиот! Как теперь от нее избавляться?» – волшебство сна тут же рассеялось. Он, нехотя, нацепил халат и отправился на кухню.
– Доброе утро, – нежно улыбнулась девушка. – Я тебе оладушки пожарила.
– Спасибо, – волком посмотрел он на нее и пошел в душ.
– Я что-то не так сделала? – виновато спросила Катя, когда он вернулся. – Или ты оладушки не любишь?
– Люблю, – Федор глотнул кофе.
– Слава богу! – она радостно улыбнулась. – А что тебе на обед приготовить?
– На обед?! – он поперхнулся. – Ты собралась готовить обед?
Но девушка не заметила ужас, отразившийся на его лице, потому что, открыв его холодильник, проводила инвентаризацию.
– Так, купи масло, лука тоже нет, – неспешно отдавала она команды.
«Во влип!!!» – ахнул Федор.
– Слушай, ты же в институт приехала поступать? Так давай я тебя отвезу, – он лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации.
– Феденька, ты забыл? Я же документы потеряла, – сегодня казалось, что этот факт ее даже радует.
– И что теперь? – он совсем растерялся.
– Ничего, придется на следующий год поступать, – Катя равнодушно пожала плечами. – Ой, значит, правда, любишь, давай еще положу.
Федор и сам не заметил, как от расстройства съел все оладьи.
Катя взяла его тарелку и повернулась спиной. Сегодня ее волосы, скрученные в тугую гульку, были подняты вверх, и Федор увидел нежную, тонкую шею с маленькими, пульсирующими прожилками вен. Что- то невероятно легкое, какой-то мазок, едва уловимый штрих, напомнил ему Машу, словно великий мастер, лениво оторвавшись от дел, провел своей гениальной кистью по холсту нерадивого ученика, оставив лишь легкий отзвук мечты.
– Вот! – Катя поставила наполненную доверху тарелку. – А давай я тебе клубнику положу.
– Давай, – голос предательски хрипел.
Девушка открыла банку и выложила остатки вчерашней «роскоши» ему на тарелку.
– Правда, вкусно…
Она не успела договорить, Федор потащил ее в спальню.
«Дурак! Какой же я дурак! – он опять стоял под душем. – Надо было сразу ее выгнать, а не есть эти дурацкие оладьи. Все! Сейчас выйду и отвезу ее куда-нибудь. Денег дам», – он решительно вышел из ванной.
Катя стояла у дверей со свежим полотенцем в руках, хрупкая, наивная, по-щенячьи преданная. Слова застряли в горле.
– Я сейчас уеду, к телефону не подходи.
– Хорошо, – доверчиво и послушно улыбнулась девушка.
«Кретин! Так вляпаться!» – Федор сидел в машине, раздумывая, куда бы поехать.
Стоял прекрасный воскресный день, но даже это его не радовало. Он закурил сигарету, не переставая размышлять, как выползти из этой ситуации. Федор никак не ожидал, что она окажется девственницей и что так серьезно воспримет ночной каприз, он не предполагал этих преданных, беззащитных глаз, и уж совсем не желал обнаружить в ней едва уловимый отзвук юности. Все это злило и притягивало к ней одновременно.
1716 г. Франция. Париж
Людовик XIV к тому времени уже скончался, и страной правил гуляка, развратник и прожигатель жизни герцог Орлеанский.
Честолюбивый Филипп, при всей своей сдержанности и соблюдая внешние правила, стремился достичь того, к чему влекло его самолюбие. Богатство и титул ему достались от приемных родителей, теперь осталось получить только власть. Париж любит сильных, а он хотел завоевать этот город.
С первых минут появления в свете Филипп стремился обратить на себя внимание. Он мечтал о власти и, не имея ее, считал свое положение унизительным. Он остро нуждался во влиятельных связях, но друзья его отца уже состарились, да и долгое отсутствие семьи вдали от двора привело к тому, что их стали забывать. Но Филипп не терял надежды! Он был красив, богат, а это уже немало! К тому же он недаром родился под счастливой звездой, и ее Величество Судьба, вняв честолюбивым планам молодого человека, послала ему Господина Случай.
Дело в том, что испанский монарх предпринял попытку прибрать к своим рукам и французский престол. Хотя надо заметить, что сам малолетний Филипп V вряд ли бы додумался до такого. Но при каждом дворе имеются прихлебатели, склонные к авантюризму, одним из таких оказался кардинал Альберони,
