ожидала Варенька, а потому она спросила напрямик:
– Среди них была Тамилла?
Нараян изумился – и даже не позаботился скрыть этого, хотя обычно он старался не допускать, чтобы его лицо искажали такие низменные, такие человеческие чувства:
– Тамилла?! Ты знаешь о Тамилле? Откуда же? А, понимаю. Наверное, тебе рассказывал Васишта?
Варенька только стиснула кулаки – так, что ногти вонзились в ладони, от души надеясь, что за время своего заточения хоть немного научилась у Нараяна сохранять непроницаемый вид. Интересно знать, нарочно или бессознательно нанес он ей этот удар? О чем же Василий мог ей рассказать? О перилах балкона, с которых чуть не слетела Тамилла?.. Что, у них в Индии мужья сообщают женам обо всех забавах, которым предаются с любовницами? Она резко мотнула головой, отгоняя мерзкое видение, и буркнула:
– Никто мне ничего не рассказывал. Тамилла была заточена вместе со мной, нас разделяла только решетка – там, во дворце магараджи.
Нараян даже головой покачал:
– О Индра, дай знак, что я не ослышался! Тамилла – в темнице магараджи?! Быть того не может!
– Ты хочешь сказать, что я лгу? – усмехнулась Варенька. – Значит, не все в мире открыто тебе, всевидящий Нараян. Тамилла была в темнице, закованная так, будто она отъявленный убийца, каторжанка, будто она – огромный, богатырского сложения мужчина, а не обычная, слабая женщина… вдобавок беременная.
Нараян растерянно хлопнул ресницами, а потом вдруг… рассмеялся. Бог ты мой! Он умел смеяться, даже хохотать во весь голос, и это невероятное явление заставило Вареньку почему-то насторожиться.
– Вижу, ты успела с Тамиллой поговорить, – наконец смог вымолвить Нараян. – И она нарассказала тебе каких-нибудь жалобных сказок о себе. О жестоком магарадже, который ее избивает и принуждает отдаваться своим гостям, да? О странных обрядах служения Кали, в которых Тамилла участвовала против своей воли? О, каждое слово, которое слетало с алых уст этой зловещей красавицы, было ложью! Мне кажется, ей удавалось лгать даже магарадже. И только перед трехглазым взором Баваны-Кали была она правдива, только ей служила самозабвенно. Ведь Тамилла была жрицей высшей степени посвящения и обладала многими умениями, свойственными йогам. За эти умения она дорого заплатила своей богине! Например, она возложила на ее алтарь то, что составляет женскую сущность: дар зачать и родить ребенка. Тамиллу сделали бесплодной. Таковы все верховные жрицы Кали.
Несколько мгновений Варя молча смотрела в глаза Нараяна, потом губы ее дрогнули.
– Бес… плод… на? – слабо пролепетала она. – Значит, Тамилла не могла забеременеть?
– О нет, – усмехнулся Нараян. – Hикогда. Ни от кого. Скорее я мог бы представить себе беременного мужчину!
Может быть, он ожидал, что Варя развеселится при этих словах, хотя бы улыбнется слегка, и не мог понять, почему ее лицо вдруг сделалось таким испуганным.
Она и вправду испугалась… испугалась себя. Она ужаснулась той бездне горя, в которой пребывала все это время, и почему? По собственной глупости, необъяснимой доверчивости! Почему она так легко поверила в признания Тамиллы? Потому что той вроде бы незачем было лгать, а эти признания сорвались с ее губ так естественно, как бы между прочим. И если Тамилла солгала насчет ребенка, не означает ли это, что и все остальные ее откровения были такой же ложью?
Она молча опустила голову, едва дыша от безмерной усталости, навалившейся вдруг на нее, чувствуя испытующий взгляд Нараяна. Наконец раздался его голос:
– Тамилла тоже мертва. Англичане благородно оставили в живых всех женщин из дома магараджи, однако кто-то узнал Тамиллу…
– Узнал? – равнодушно проговорила Варенька.
– Тамилла была смертельным оружием магараджи Такура, – пояснил Нараян. – Сабля Сиваджи в сравнении с ней – просто детская игрушка, и даже вагхнак – тигриный коготь уступал ей в кровожадности. Mагараджа посылал ее к своим врагам – и она уничтожала их. Она была невероятно обольстительна, не родился на свет мужчина, которого она не смогла бы завлечь в свои любовные сети! А потом эти люди умирали непонятной смертью. Некоторые навеки лишались мужской силы… Тамилла была необычайно умна и знала древнейшие тайны самых опасных ядов. Что говорить о таких мелочах, как кинжал, вонзенный меж ребер любовника во время объятий, или священный румаль, накинутый на шею врага в ту минуту, когда он испытывает сильнейшее наслаждение… Да, на совести Тамиллы немало страшных деяний, немало жертв принесла она своей повелительнице! Многие были убиты, но для Кали важна не только кровь, не только мертвое тело. Ей нужна также душа человека – вся, без остатка, и Тамилла уловляла эти души в сети своей всепобеждающей чувственности. Воистину не было на земле мужчины, который мог устоять перед ней! – с горечью воскликнул Нараян, не подозревая, что эти слова вонзились в сердце Вареньки подобно лезвию ножа. Вдруг он опустил голову, помолчал, а потом сказал негромко: – Нет… такой человек был. Oн отринул Тамиллу дважды – и стал ее смертельным врагом.
– И это, конечно, ты! – с издевкой бросила Варя.
Нараян вскинул на нее глаза – и снова она ничего не смогла разглядеть в их глубокой черноте.
– Нет, – проговорил он, помолчав. – Увы… Это не я. В ту пору, когда я еще считал и магараджу Такура, и Тамиллу одними из нас, детей Луны, я не раз делил с нею ложе. А тот человек… он уже мертв, и прах его развеян по волнам священной Ганги.
Нараян умолк. Молчала и Варенька. Сидела тихо-тихо, затаившись. Смутное предчувствие нарастало в ней, и она боялась спугнуть его. Словно где-то вдали кто-то шептал слова, которые она жаждала услышать, – и она ловила их всем существом, всем сердцем.
В этот миг Нараян заговорил снова:
– Ты… не хочешь знать имени того человека? – хрипло, как бы через силу спросил он, и Варенька резко вскинула голову.
Вот он, ответ! Вот она, правда! Казалось бы, что такого сказал Нараян?
Ничего. Oднако вещее сердце вмиг прозрело истину, и даже явись перед Варенькой сейчас сам Василий,
