случилось на Шанхае, – истинная правда. Ведь это же сенсация! Ему постоянно казалось, что будущая книга может получиться несколько суховатой. А вот если включить в нее подобные факты, книга «заиграет», может быть, даже станет бестселлером. Только нужно все проверить. Но как?
«Да элементарно, – подсказал внутренний голос. – Нужно просто отправиться ночью на Шанхай и попытаться увидеть все своими глазами или хотя бы услышать собственными ушами». И Джоник решился.
Среди его имущества имелся мощный электрический фонарик, которым он до сей поры почти не пользовался. В данный момент фонарик вполне мог пригодиться. Теперь нужно подумать о самозащите. Оружием Джоник, естественно, не обладал, да и казалось неразумным таскать с собой что-либо противозаконное, но в данной ситуации, возможно, придется защищаться. Тут он вспомнил, что в Нью- Йорке итальянские и ирландские хулиганы в качестве оружия носят с собой бритвы. У Джоника имелся подобный инструмент – отличный «золинген»[31] с двумя пляшущими человечками на лезвии. Для самообороны вещь вполне подходящая. На ноги решено было надеть высокие ботинки на шнуровке с толстой кожаной подошвой. Из одежды – просторную куртку из грубой парусины, по- здешнему, «чертовой кожи». А на голову – велосипедный шлем, должный, по мысли Джоника, предохранить от ударов. С экипировкой было все в порядке, оставалось дождаться вечера и отправляться в экспедицию. Его целью было незаметно подобраться к дому Валитова, спрятаться где-нибудь в закутке и наблюдать за происходящим. Если вампиры, или что-то там еще, действительно существуют, они наверняка повторят свой набег. Так, во всяком случае, рассчитывал мужественный американец.
До вечера было еще порядочно, и Джоник решил проведать свою возлюбленную. Но, к его огорчению, Аня продолжала развлекать селян песнями и танцами и должна была приехать только завтра. Удрученный следопыт послонялся некоторое время по городу, перекусил в столовой, потом вернулся домой. Пришел с работы Коля Попов, быстро умылся, переоделся и отправился на собрание рабкоровского кружка. Джоник вновь остался в одиночестве. Попытался читать, но книга валилась из рук. Глаза стали слипаться, и он погрузился в сон. Это было довольно странно, поскольку днем он никогда не спал.
То, что происходило дальше, сном можно было назвать с сильной натяжкой, во всяком случае, до сих пор ничего подобного Джоник не испытывал. А чудилось ему следующее. Он ясно видел себя лежащим на кровати с закрытыми глазами. В то же время он мог наблюдать все, что происходило в комнате. Появилась Аня. Похоже, она кого-то или что-то искала, потому как обшарила все углы и даже заглянула под кровать. На спящего Джоника она не обращала никакого внимания, будто его в комнате и не было. Неожиданно возник бородатый Всесвятский. Аня кинулась к нему и стала о чем-то горячо просить. О чем именно, разобрать было невозможно. Похоже, вопрос шел о жизни и смерти, поскольку Аня заламывала руки и стенала. Скоро они исчезли, но комната не производила ощущения пустой: она была наполнена шорохами, невнятными голосами, мелькающими тенями. Джонику стало не по себе, и он захотел покинуть зловещее помещение, но, к собственному ужасу, почувствовал, что не может встать с кровати, более того, не может пошевелить ни одним членом словно парализованный. Да и сама комната стала понемногу меняться. Беленые стены превратились в грязные, с потеками: то ли кирпичные, то ли из дикого камня. Размеры комнаты увеличились, она стала походить на огромный погреб или подземелье, а главное, Джоник явственно ощутил незнакомый запах, неприятный и притягательный одновременно. Он как будто состоял из нескольких компонентов: гнилостной вони, густого духа крови, аромата экзотических курений или духов, едва ощутимого привкуса гари. По стенам погреба, прилепленные к выступам неровной кладки, горели многочисленные свечи. Помещение стало наполняться некими существами, очень похожими на людей, но Джоник осознавал, что перед ним не люди. Здесь присутствовали и взрослые, и дети, и у всех них были чрезмерно красные губы. Да и глаза явственно отливали багровым. Однако их лица, даже при скудном освещении, выглядели непомерно бледными, словно присыпанными мукой. Джоник попытался улыбнуться странным личностям, но они смотрели на него с явной враждебностью. И вновь Джоник мог наблюдать себя со стороны. Он видел собственное тело лежащим на этот раз вовсе не на койке, а на просторном каменном постаменте. В довершение ко всему он был абсолютно наг. Присутствующие приблизились к постаменту. Они шевелили губами, будто тщились что-то сказать, но Джоник не слышал ни единого слова. И тут он скорее ощутил, чем увидел: в помещении возник кто-то еще… Некая сущность, присутствие которой наполнило его невыразимым ужасом. Джоник собрал все силы, намереваясь крикнуть, позвать на помощь… и проснулся.
Он был весь в холодном поту, подушка насквозь промокла – хоть выжимай…
Джоник приподнялся и недоуменно огляделся. Он все еще не мог прийти в себя. Сон оказался настолько ярок и реален, что ощущение леденящего ужаса до сих пор не покинуло его.
Надо заметить, что больше всего на свете Джоник боялся серьезно заболеть, поскольку без всяких на то оснований считал, что в Соцгороде медицинское обслуживание местного населения ведется из рук вон плохо. Поэтому из последней поездки домой, в Америку, он привез целую гору различных лекарств, препаратов и медицинских приспособлений, включая, к примеру, кружку Эсмарха.
Непонятно почему, Джоник решил, что у него приступ малярии, хотя в здешних местах подобная болезнь была большой редкостью. Первым делом он померил температуру. Она оказалась нормальной. Однако методичный американец на всякий случай, морщась от горечи, выпил две облатки хинина. Проведя профилактическую работу, Джоник несколько успокоился. Чрезмерная потливость, по его мнению, скорее всего вызвана жарой, а кошмар навеян рассказами Всесвятского и теперешним сном в неурочное время. Все непонятное рационалист Джон Смит объяснял исходя из материалистических воззрений.
Он взглянул на часы. Около девяти вечера. Можно не спеша собираться в экспедицию. Он вышел из дома, намереваясь доехать на трамвае до кольца, а оттуда пешком добраться до Шанхая, но, когда подошел к остановке, обнаружил, что движение прекращено и народ бредет вдоль путей. Как ему пояснила словоохотливая гражданка, часа два назад произошло столкновение трамвая № 6 с грузовиком, в результате которого передний вагон сошел с рельсов.
– Пьяни разной авто доверяют! – выкликала гражданка, в гневе потрясая пышным бюстом, который вот-вот готов был вывалиться из ситцевых покровов на свет божий. – Ездить не умеют, уроды! Конечно, всю жисть на телеге гужевал, а тут за баранку посадили. Вот он и несется, сам не зная куды.
– А пассажиры не пострадали? – поинтересовался любознательный Джоник.
– Стекла вдребезги, кровищи по колено! – продолжала вещать грудастая обличительница.
Джоник решил осмотреть аварию, справедливо полагая, что и этот факт можно использовать при написании будущей книги.
На месте происшествия толпилась уйма народу, однако потоков крови не наблюдалось. Оказалась, гражданка несколько преувеличила последствия аварии. Трамвай действительно сошел с рельсов и теперь, накренившись, стоял под острым углом к полотну, грузовик лежал на боку, а по его бортам лазала ребятня. Как удалось узнать, пассажиры отделались легким испугом. Джоник порадовался за уцелевших и двинулся дальше.
Начинало темнеть. Ветер сменился и усилился. Теперь он дул прямо в лицо Джонику.
Чего с избытком хватало в Соцгороде, так это пыли. При малейшем колебании воздуха она вздымалась столбами, заволакивая все вокруг. Казалось, ты в Сахаре и налетел грозный самум. Однако Джоник как человек предусмотрительный всегда имел при себе очки типа мотоциклетных. Он нацепил «стекляшки», надвинул на уши кожаную фуражку и, выставив бедовую голову вперед, двинулся навстречу пыльному вихрю.
Путь нашего героя пролегал через густонаселенные районы. Несмотря на поздний вечер и неблагоприятную для прогулок погоду, людей вокруг было – хоть пруд пруди. Почему-то особенно часто на пути пытливого американца вырастали беременные женщины. Закутанные по самые глаза платками, словно правоверные мусульманки, они грациозно сновали вокруг Джоника, проявляя непонятную активность. Создавалось впечатление, что где-то поблизости происходит слет гражданок, готовящихся стать матерями. Во всяком случае, это пришло на ум американцу, и он уже хотел было поинтересоваться на сей счет у очередной молодухи «на сносях», как новое природное явление отвлекло его внимание.
Начиналась гроза. Ветер то стихал, то вновь принимался дуть с неистовой силой. Стало совсем темно, и вдруг вспышка небывало яркого ослепительно голубого света озарила окрестности: приземистые ряды бараков, палисадники с чахлыми кустами, вытаращенные глаза мальчишек и все тех же молодух, с визгом несущихся в укрытия. Следом за молнией грянул гром такой оглушительной силы, что Джоник от
