поспать еще немного. “Если не будят – спи про запас” – первое правило донов. Кто его знает, когда и сколько придется поспать в следующий раз. Дон Крушинка уже прикрыл было глаза, но тут до его ушей донесся негромкий голос жены:
– …значит, его зовут Гору?
– Нет, не так.
– А как?
– Нельзя говорить.
– Почему?
– Он не хочет.
– Но вы называете его Гору?
– Да.
Дон Крушинка повернул голову. Сандра сидела в дальнем конце пещерки и беседовала с одним из “ночных ящериц”.
– Так это он приказал вам спасти нас?
– Он не приказывает.
Последовала довольно долгая пауза, затем голос Сандры, уже не так напористо, тихо спросил:
– А кто приказал вам спасать нас?
– Никто.
– Тогда почему вы это делаете?
– Это нужно Самому старому.
– Ага, новая личность… – В голосе Сандры появились довольные нотки. – Значит, этот Самый старый и попросил Гору, чтобы он приказал вам спасти нас?
– Гору не приказывает, он говорит, что ему хотелось бы, чтобы мы сделали.
– И?
– И мы делаем, когда можем.
– А если не можете?
– То не делаем.
– И часто вы… не делали?
– Пока ни разу.
– А Самый старый?
– Кто может не сделать того, что захочет Самый старый?
– Значит, он самый главный среди Детей гнева?
– Самый старый не из Детей гнева. Он – Самый старый.
За этим заявлением вновь последовала долгая пауза, потом голос Сандры разочарованно произнес:
– Адам меня разбери, если я хоть что-то понимаю.
Усатая Харя улыбнулся и открыл рот, чтобы сказать жене, мол, не ломай голову, с Детьми гнева всегда так – никогда не поймешь, что они в действительности имеют в виду. Вот, помнится, после Нововашингтонских соглашений Комитет восьми отправил им меморандум с призывом воздерживаться от агрессии против Алых князей, как там было сказано, “…во избежание подрыва дипломатических усилий, направленных на установление мер доверия между воюющими расами”. Те прислали ответный меморандум, в котором было написано тоже что-то такое высокопарно-непонятное. Ну, и эти умники из Комитета прочитали и решили, что это выражение полного согласия. Сколько чиновного люда себе орденков понавешало… Только не прошло и двух недель, как Светлую покинуло целых шестьдесят эскадр Детей гнева, причем отправились они в известном направлении и явно не по грибы. Когда полуосипшие от возмущенного визга дипчиновники из Комитета добрались до Светлой и попытались закатить скандал, им с искренним удивлением было заявлено, что Алые, в чем Дети гнева уже не раз убедились и с этого их не свернуть, понимают только силу кулака. И что именно меморандум Комитета стал толчком к тому, что шестьдесят самых боеспособных эскадр спешно закончили доковые работы, загрузили снаряжение и припасы и тронулись осуществлять “дипломатические усилия, направленные на установление мер доверия между воюющими расами”. А когда чиновники попробовали протестовать, им предложили немедленно покинуть “сектора обстрела мортирных батарей во избежание случайного поражения при оборонительном залпе”.
Но дон Крушинка не успел ничего сказать, потому что с той стороны лаза послышалось уже ставшее привычным откашливание. И это означало, что время отдыха кончилось. Пора было собираться в дорогу…
8
Дисколет заложил крутой вираж и, резко затормозив, завис над лужайкой, отстрелил опоры и аккуратно, но довольно жестко опустился на поверхность. Откинулся боковой люк, на изрядно потоптанную траву лужайки опустилась изящная нога, затянутая в ботфорт… Герцог выбралась на поляну и остановилась, окидывая открывшуюся перед ней картину тяжелым взглядом. Все пространство лужайки, кроме пятачка, на который опустился ее дисколет, было укрыто большим навесом на стойках и растяжках, под которым прежняя хозяйка поместья очень любила устраивать барбекю на тысячу приглашенных. Однако на этот раз ничто тут не напоминало о былых праздниках, все пространство под навесом представляло собою огромный госпиталь. На мягко покачивавшихся плоских а-матрицах, наспех застеленных чем пришлось, корчились, стонали, охали и причитали почти две сотни человек. Еще столько же суетливо носились между этими импровизированными ложами и между шатром и особняком. Прямо по курсу нарисовалось лицо дворецкого с белыми трясущимися губами. Дворецкий открыла рот, пытаясь что-то сказать, но поперхнулась и, приложив героические усилия, выдавила:
– Моя госпожа…
Герцог брезгливо поморщилась – ну вот, только мужской истерики нам здесь не хватало – и чуть повернула голову. У плеча выросла верная Сауртана. Вот это и отличает настоящих… Пока дворецкий топталась рядом и, старательно закатывая глаза и поднося к носу надушенный платочек, демонстрировала, как ужасно она расстроена тем, что здесь творится (своей собственной безалаберностью – вот чем, подумала герцог, и от этой мысли челюсти у нее свело так, что, казалось, вот-вот треснут и раскрошатся зубы), Сауртана занималась своим делом. Однако стоило только Эсмеральде повести глазами, как капитан ее личной охраны тут же оказалась рядом.
Герцог без слов, одним быстрым взглядом спросила о главном и по тому, как на какую-то долю мгновения посуровел взгляд Сауртаны, поняла ответ. Что ж, основное понятно. Остается делать хорошую мину при плохой игре. Ну что же, игра при нулевых шансах – ее основное занятие в последние полгода, но, о Ева-спасительница, как же она устала этим заниматься…
Эсмеральда повернулась к пришедшей наконец в себя и вовсю сыпавшей словами дворецкому, пару минут постояла, делая вид, что внимательно слушает, потом согласно кивнула:
– Значит, вы считаете эту диверсию происками реймейкцев?
Голова дворецкого часто-часто задергалась.
– Однозначно! – радостно закричала она. – Конечно, можно было бы подумать на сепаратистов с Окраины или, скажем, террористов из “Голубого потока”, но… у них просто не хватило бы ресурсов. Здесь явно работало как минимум около сотни налетчиков. Собрать, оснастить и тайно переправить столько профессионалов… нет, это могли сделать только реймейкцы. Я в этом уверена.
Герцог снова кивнула. Что ж, эта версия ей подходит.
– Хорошо, тогда надо немедленно связаться с Министерством охраны трона. Займитесь этим. И побыстрее.
Дворецкий обрадовано затрясла трехслойным подбородком и потрусила исполнять приказание. Эсмеральда проводила ее насмешливым взглядом и повернулась к Сауртане. Они не сговариваясь перешли на антерлинк.
– Значит, они ушли?
– Да, госпожа.
– Как такое могло произойти?
Сауртана поежилась:
