управления и могли летать только днем или по стандартным маршрутам. Поэтому к полуночи Эсмеральда собрала Малый хурал. Из полусотни Сестер, которые успели прибыть на Тронный мир до начала событий, в замке герцога находились всего шестеро (естественно, если не считать тех, чья сожженная плазмой плоть сейчас “озонировала” воздух в замковой часовне). Эсмеральда кратко обрисовала ситуацию и откинулась на спинку кресла, выжидательно глядя на Сестер. Первой молчание нарушила Аглая, невысокая, крепко сбитая Сестра, которую на первый взгляд можно было принять за крестьянку из какого-нибудь окраинного мира. Вот только эта “крестьянка” могла ударом ладони расколоть любой череп, а рывком руки – напрочь оторвать ногу зазевавшемуся противнику. С интеллектом у нее было похуже. Но от Сестер атаки ума особо и не требовалось.
– А флоту сообщили?
Эсмеральда мысленно поаплодировала самой себе. Все шло так, как она и рассчитывала. Вопрос задан, причем именно тем, от кого она этот вопрос и ожидала услышать. Хотя они с Аглаей выросли в одном прайде, Эсмеральда никогда не любила Сестру по роду. Аглая была слишком прямолинейной, занудной и любила читать нравоучения. Самое тяжкое было то, что, когда Аглая впадала в морализаторский раж, всем остальным приходилось терпеливо сидеть и ждать, когда же ей надоест наконец играть роль Матери- наставницы. Ибо Аглая необычайно рано набрала вес и мышечную массу, и самым легким, что ожидало ослушницу, была хлесткая затрещина, от которой у ее менее крепких Сестер потом целый час гудело в голове.
– Нет.
Лицо Аглаи приняло задумчивое выражение. Это было довольно-таки потешное зрелище – брови, напряженно сведенные к самой переносице, желваки, гуляющие по скулам, и капли пота на висках.
– Почему?
– Не вижу смысла. Побег королевы ничего не меняет. Более того, некоторая свара перед самым вторжением будет нам только на руку. А поскольку планы не меняются, я не вижу никакого смысла докладывать.
Аглая снова замолчала, зримо демонстрируя окружающим, как это невыносимо трудно – думать. Наконец грубые, массивные шестеренки ее мозгов провернулись, и Аглая, разинув рот, выдала результат:
– Все равно…
– Что? – вежливо поинтересовалась герцог.
– Надо доложить.
– Зачем?
– Положено.
Герцог согласно кивнула:
– Ну что ж, раз ты настаиваешь… Как ты знаешь, Сестра, наш узел связи с аппаратурой ЗАС выведен из строя. Больше аппаратуры, позволяющей связаться с флотом по закрытому каналу, причем почти стопроцентно гарантировать, что это действительно закрытый канал, на поверхности планеты нет. Единственная возможность связаться с эскадрой – это вывести из ангара “Возмездие Властелинов”, подняться над плоскостью эклиптики системы и попытаться добить до эскадры направленным лучом. Если ты настаиваешь на том, чтобы непременно сообщить эскадре, я готова предоставить тебе полномочия на взлет и передать шифровальную карту. Действуй.
Аглая вновь крепко задумалась. Эсмеральда слегка напряглась. Это был критический момент разговора. На то чтобы вывести генераторы корабля в рабочий режим, требовалось около полусуток, а сам полет к точке передачи занял бы еще часов шесть-семь, да столько же и обратно. Но “Возмездие Властелинов” ровно через сутки должен был начать переброску штурмовых групп для захвата жизненно важных объектов. Достаточно было малейшего сбоя, чтобы корабль задержался в пути, а это могло привести к срыву всей операции. Так что даже самая тупая Сестра атаки в конце концов должна была сообразить, что рисковать успехом всей операции ради того, чтобы выполнить то, что “положено”, нельзя. Но тут мог возникнуть вопрос – если временной промежуток стал критическим именно сейчас, почему Эсмеральда ничего не предприняла для доклада часов десять-двенадцать назад, когда времени на доклад было предостаточно? В принципе, все присутствующие, кроме нее, были Сестрами атаки силовой специализации, но у Сауртаны и еще пары Сестер коэффициент мыслительной активности находился на грани младшего аналитика. Так что кто-то из них вполне мог задать этот совершенно неуместный вопрос. И это был бы очень неприятный вопрос.
Однако обошлось. Эсмеральда готова была поклясться, что этот вопрос мелькнул-таки во взгляде Сауртаны, но, когда герцог, улучив момент, попыталась повнимательнее всмотреться в глаза своего капитана личной охраны, ее взгляд встретила спокойная безмятежная синева…
Спустя час они с Сауртаной вышли из душного помещения. Малый хурал закончился так, как и рассчитывала Эсмеральда. Хурал подтвердил ее полномочия. И это было понятно. Иначе она бы и не стала созывать хурал. Да, тщательное расследование могло бы показать, что Эсмеральда была не совсем искренней с Сестрами. Но это не имело никакого значения. Если они проиграют, то ее уже не будут волновать никакие расследования, а если выиграют – победителей не судят (возможно, Сауртана тоже так думает, потому и промолчала). Нет, ну почему ЕСЛИ выиграют… КОГДА выиграют! Так что, как бы там ни было, единогласное подтверждение ее полномочий Малым хуралом означало только одно – до того момента, когда этот мир наконец-то займет уже давно предназначенное ему место в ожерелье миров Властелинов, осталось всего несколько дней. А что может произойти за несколько дней?
Часть II
Прилив
1
Фехтовальный автомат взвыл роторным приводом и выбросил вперед левую среднюю трехсуставчатую руку, увенчанную трехгранным стальным шипом. Ив перенес тяжесть на левый каблук и качнулся вправо, уходя от укола. Но дрянная машина не дремала. Десятки разбросанных по передней панели датчиков контроля вовремя засекли движение, и тупой процессор, не способный ни на что большее, кроме как давать команду исполнительным механизмам, заменяющим этой груде уже изрядно покалеченного железа мышцы, привел в действие одновременно левую нижнюю двухсуставчатую конечность, вооруженную остро отточенным серпом, и правую верхнюю четырехсуставчатую (длина рук и число суставов на них у этой модели возрастали на каждой паре рук снизу вверх), в которой было закреплено остро отточенное секирообразное лезвие. Ив чертыхнулся про себя и, скрипнув зубами, выписал своим телом сложную фигуру, поймав тупой автомат на том, что наличие на одной руке всего одного соединительного шарнира, а на другой целых трех создавало слишком большую разницу во времени реакции (никак не меньше 0,1 секунды).
Но автомат не сдавался. Снова взвыв роторным приводом, он выбросил вперед левую верхнюю и правую среднюю руки, вооруженные соответственно эспадроном и шпагой, и тут уж Иву пришлось сблокировать один из выпадов левой ладонью. Он произвел блокировку грамотно – хлопком по боковой поверхности полотна, но все равно рука вспыхнула острой болью. Этот автомат имел затрубленный демпфер привода и на сорок процентов более мощные мышцы, чем предыдущие, поэтому Ива приложило очень чувствительно. Впрочем, валить все на автомат тоже не стоило, сам виноват – подставился. К тому же досталось и самому автомату – к вою роторного привода и свисту рассекаемого воздуха прибавился громкий лязг, производимый колотящейся о корпус и конечности машины шпагой, согнутой у гарды. Удар ладони Ива едва не переломил ее в двух пальцах от крестовины. Ив чертыхнулся опять – ну вот, загубил такую хорошую машину. Впрочем, автомат проработал не в пример дольше предыдущих. Ни один фехтовальный автомат не выдерживал более семи-восьми минут боя, а этот продержался целых двадцать, так что не зря все-таки он приобрел эту новую модель. Она заставила его неплохо попотеть. Но теперь пришла пора кончать с удовольствиями, тем более что грохот и лязг уже начали раздражать. Ив уклонился от уже не очень-то ловких уколов (согнутая шпага слегка нарушила баланс) и аккуратно перебрал острием своей тренировочной рапиры цветовые шарики в последовательности кода отключения – синий, красный, желтый, еще раз синий и фиолетовый. Едва он успел уколоть последний шарик, как автомат взвыл приводом на самой высокой ноте и одновременно выбросил вперед все свои шесть рук. Ив отчаянно крутанулся на месте, умудрившись сблокировать два укола рапирой и один отбить уже сильно болевшей ладонью, но остальные прошли. Его
