даже если в распоряжении графа и имелся какой другой жемчужник, засвечивать его перед ними тремя смысла не имело.
– А второе условие?
– Нам нужен ваш представитель в отряде. Возможно, нам придется мобилизовать крестьян на какие- нибудь фортификационные работы или еще как-то задействовать местные ресурсы, и не хотелось бы, чтобы нас при этом считали бандитами и как-то помогали нашему общему противнику. Например, выводили нам в тыл вражескую кавалерию.
Вообще-то опасность этого была не очень велика. В Средневековье крестьяне очень редко ввязывались в такое предприятие, как война. Это было не их дело, и если уж она приходила к их порогу, предпочитали бежать либо прятаться. А если не получалось – терпеть. До появления концепции тотальной партизанской войны оставались еще столетия. Что же касается мобилизации крестьян, то наличие за спиной крупного вооруженного отряда само по себе работало не хуже любых полномочий. Но это требование служило подкрепляющим моментом для решения о принятии первого. Насчет жемчужника. Потому Грон его и озвучил.
– Понятно, – согласно кивнул граф. – Но мы должны подумать…
– Они не воспринимают нас всерьез, – послышался из-за спины Грона голос барона.
– Так нам этого и надо, – усмехнулся Грон и, повернувшись, окинул взглядом выстроившийся отряд.
Боевой порядок оноты был почти привычным. Впереди стояли пикинеры, сразу за ними – двуручники и мечники. Два десятка стрелков располагались сзади. Это уже было отступлением от правил, но объяснимым. Зажатый между двумя массивами густого и колючего кустарника склон горы, по которому взмывала вверх дорога, был довольно крут, так что стрелки могли бить по приближающимся солдатам противника прямо через головы своих бойцов.
– Как ты думаешь, они атакуют?
– Непременно, – усмехнулся Грон. – Они, конечно, относятся к нам с пренебрежением, но слух у них хороший. А значит, им нужно как можно скорее выбить нас с этого склона.
Батилей понимающе кивнул. Грон имел в виду раздающиеся сверху звонкие звуки топоров. Место для обороны действительно было выбрано почти идеально. Северный берег Вьюнки, не слишком широкой речки, служащей рубежом между приграничным баронством Перген, соседствующим с Загулемом, и более близким к столице графством Авенлеб, почти на всем ее протяжении был заметно выше южного. Кое-где, как, например, в том месте, где они стояли, склон отходил от самого берега, образуя широкий луг, но сразу за ним все равно начинался довольно крутой подъем, причем по большей части густо поросший лесом и кустарником. Северный берег был настолько крутой, что, несмотря на обилие мелей и перекатов, бродов на Вьюнке было известно всего два – здесь и милях в семидесяти восточнее. А еще через тридцать миль западнее Вьюнка впадала в широкий и величественный Добол, гордо несущий свои воды в Истрийский залив, мосты через который имелись только в Набаргее и Агбер-порте. Так что на семьдесят-сто миль в любую сторону никакой дороги внутрь Агбера, кроме как той, на которой сейчас выстроилась их онота, не было. А их онота выглядела в глазах командиров противника слишком уж незначительной величиной, чтобы во имя победы над ней предпринимать усилия для осуществления глубоких обходов. Во всяком случае, пока на вершине склона не были подготовлены искусственные осыпи и бревна для сбрасывания вниз. Чем, по мнению этих самых командиров, сейчас и занимались те, кто работал топорами. На самом деле запас бревен был подготовлен уже давно, но Грону требовалось, чтобы насинцы почувствовали цейтнот и полезли напролом. Он собирался задать им хорошую трепку и заодно провести свежеиспеченную оноту через первый настоящий бой, который должен был окончиться непременной и грандиозной победой. Если все получится…
– Они двинулись!
Грон кивнул. Он и сам видел это. Противник отрядил на атаку его войска около двух тысяч бойцов, которые сейчас неторопливо, но держа строй двигались по лугу, протянувшемуся от реки до подножия склона. Остальная часть вражеского бивуака, расположенная на противоположном берегу Вьюнки, продолжала спокойно заниматься своими делами. Кроме небольшой, не более сотни человек, толпы зевак, вывалившей за рогатки, чтобы понаблюдать, как их лихие парни разнесут в клочки этих выскочек, осмелившихся заступить дорогу славным воинам великой Насии.
Солдаты врага шли не торопясь, вольно переговариваясь и держа оружие небрежно. Две тысячи против двух с небольшим сотен. Ну какие могут быть сомнения в успехе схватки? Грон еще раз оглянулся. Его бойцы стояли молча. И спокойно. Только лишь слегка побелевшие пальцы и тревожные взгляды, которые они бросали на своих командиров, выдавали их волнение. Грон тоже волновался. Несмотря на то что все было объяснено не раз и даже отработано, существовал шанс, что где-то произойдет сбой, кто-то запсихует и бросится вперед или, наоборот, струсит и побежит, заражая своим страхом стоящих рядом. Уж слишком много в строю было наемников, для которых этот бой первый…
– Ускоряются, – хрипло прошептал Пург.
Грон кивнул.
– Хорошо, как мы и ожидали. Давайте по местам. И все четверо развернули коней и поскакали по своим местам.
Онота занимала позицию в нижней трети довольно протяженного склона. Стрелки располагались шагах в двадцати позади последней, пятой шеренги. А еще немного выше по склону внимательный взгляд мог бы различить какие-то непонятные бугорки, стоявшие ровными рядами.
– Стрелковая команда, – возвысил голос барон, под начало которому Грон отдал стрелков, – кругом! Бегом арш!
И стрелки, так и не сделав ни единого выстрела, бросились вверх по склону. Вслед за ними отчего-то вверх по склону устремились еще около трех десятков человек, стоящих в последней шеренге. Со стороны это смотрелось как паника, охватившая обороняющихся. Насинцы обрадованно взревели. Грон подождал, пока стрелки отбегут шагов на сорок, и, приподнявшись в седле, заорал:
– Бегом, бегом! Назад, бегом!
И вся онота, развернувшись, полезла вверх по склону, демонстрируя насинцам свой улепетывающий тыл. На самом деле это был один из наиболее опасных моментов. Когда начинаешь бежать, всегда существует опасность не успеть вовремя остановиться…
Стрелки и те три десятка человек, что устремились за ними, остановились ровно посредине склона. И тут оказалось, что стрелков на самом деле не два десятка, а пять. Арбалеты остальных просто лежали на склоне, прикрытые травой. И, добравшись до них, все стрелки принялись торопливо натягивать тетиву, сноровисто работая «волчьей лапой». Грон тоже спрыгнул с коня и выхватил из густой травы свой арбалет.
Спустя полминуты до выровнявшейся и отвердевшей шеренги стрелков добрались первые из других наемников. Несмотря на то что, как теперь уже было видно и радостно мчащимся в их сторону насинцам, ни один из наемников не был одет в доспехи, все они изрядно запыхались. Склон действительно был сильно крутой. Даже торговые караваны, следовавшие этой дорогой, вынуждены были разгружать возы, оставляя на них половину или даже треть поклажи, и преодолевать склон в несколько приемов.
То, что вроде готовый и построившийся в боевой порядок враг не одет в защитное снаряжение, могло бы насторожить противника, но насинцам было не до того. Они, воодушевленно ревя воинственный клич, добежали до подножия и полезли вверх по склону, совершенно сломав строй.
Когда последний из наемников оказался в тылу стрелков, Грон чуть повернул голову и громко скомандовал:
– Целься!
Пять десятков арбалетов опустили жала своих болтов в сторону насинцев.
– Залп!
Одновременный хлопок пяти десятков стальных тетив гулко ударил по утреннему воздуху. Грон попал, но кроме него попали еще человек пятнадцать. Результат был не слишком хорош, впрочем, для этой дистанции вполне сносен. В конце концов, до насинцев была еще почти сотня шагов.
– Вразнобой! – скомандовал Грон и быстро натянул тетиву.
Следующий болт также ушел точно в цель. Грон оглянулся. В десяти шагах за его спиной шла лихорадочная работа. Почти две сотни наемников торопливо облачались в доспехи. Он снова развернулся к
