— Кто-нибудь наверх… Нельзя, — вспомнил Красин, — а там ходовой мостик. Когда лодка в подводном положении, пользуются им. Как нам выйти из устья реки, даже не знаю…
Иван огляделся.
— А иначе как-нибудь можно?
— Можно, — сказал Красин, подумав. — Но это будет цирковой номер. Одноглазый ведет слепого, а тот упирается.
— То есть?
Красин ткнул пальцем в металлическую трубу, окрашенную в желто-серый цвет.
— Через перископ. Как в боевом положении. Причем поле зрения ограничено, потому что гидравлика пока не работает и повернуть его мы не сможем.
— О, — Иван почесал глаз, — и что мы увидим?
— Понятия не имею, — честно ответил Красин. Он шагнул к перископу. — Сейчас и узнаем.
По корпусу лодки заскрежетали чем-то острым. Когти? Иван почесал подбородок, затем лоб. Выходить наружу категорически не хотелось.
— Попробуем?
— Электрика пока не работает, аккумуляторы высохли, а перископ вручную не повернешь. На улице ночь — но белая. В принципе можно и попробовать. — Красин на мгновение задумался. — А чем мы рискуем? Врежемся в берег или в затопленную баржу. Фигня война. Поехали. Эй, парень, — он тронул Мишу за плечо. — Давай к штурвалу.
Иван посмотрел на моряка и усмехнулся. Хорош.
Кстати…
Иван прошел мимо застекленных стендов, нашел, что искал. Попробовал открыть шкаф, не смог, выдернул замок. Треск. Хрупкое плохое дерево расслоилось на щепки. Иван достал то, что находилось в шкафу и вернулся.
— Держи, — протянул он моряку черную морскую пилотку, принадлежавшую некогда, если судить по надписи, старшему помощнику командира С-189. Да и у командира была точно такая же.
Минуту Красин молчал, глядя на пилотку. Потом бережно расправил ее ладонями, надел.
Выпрямился. Тускло блеснула кокарда.
— Товарищ начальник экспедиции, — обратился Красин к Ивану. Голос его звучал хрипло от волнения. Он словно стал выше ростом. — Подводная лодка С-189 «Арго», — он улыбнулся, — к походу готова. Жду ваших приказаний. — Красин, торжественный и красивый, как жених, приставил ладонь к черной пилотке. — Докладывал командир лодки лейтенант Красин.
Все невольно выпрямились. Кузнецов прямо светился.
Торжественная пауза.
— Идем на Залив, — сказал Иван.
Глава 17
Пассажир
— Проходим дамбу, — сказал Красин, на миг оторвавшись от перископа.
— И?
— Впереди — открытое море. Справа — Кронштадт.
Иван кивнул. Насколько он помнил план, начерченный профессором, пока все идет правильно. Хорошо идет. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…
Ну и ночка выдалась. По чуть-чуть, по миллиметру они сумели провести лодку между затонувшей баржей и причалом, два раза начинал противно и страшно скрежетать металл, когда лодка задевала прочным корпусом препятствия. Красин изматерился, подавая команды. Он дежурил у перископа и кричал «чуть правее, левее… еще левее… малый вперед». Иван стоял у люка отсека, передавая команды Уберу и Седому, которые управляли дизелем. Один раз одни умудрились заглохнуть, и лодка замерла, слегка покачиваясь, посреди Невы — они уже начинали разворот. Иван думал, что второй раз завести дизель им не удастся, но… Видимо, сегодня кто-то из высших сил играл за их команду. Может быть, даже сам Хозяин Туннелей.
Они запустили дизель. Часть механизмов лодки ожила, перископ наконец удалось повернуть. Сейчас светились некоторые приборы и лампочки в центральном посту, неуверенно, то затухая, то разгораясь, горела лампа в аккумуляторном отсеке, бросая в центральный пост отсвет, мерцавший на черной воде. Жидкости в лодке было по щиколотку. Красин сказал, что чуть позже, возможно, удастся запустить насосы откачки воды. Впрочем, не до жиру. Иван вздохнул. Все пока идет нормально, тьфу-тьфу-тьфу. При такой скорости часа через три будем у ЛАЭС.
Бум. Бум. Гулкие удары по металлу.
Ну вот. Накаркал.
— Иван, — из соседнего отсека высунулась макушка Уберфюрера. — Там какая-то фигня топчется, как раз над нами. То есть, над двигательным… ну, ты понял. Глянуть бы надо, как думаешь?
Ага, Иван кивнул.
Надо проверить, что там у нас за пассажир…
Иван осторожно выглянул из двери рубки. Так, птеродактилей нет, они улетели, когда лодка вышла в Невскую губу — зато оставили за собой огромные белые пятна помета. Одно слово — твари.
Он поднял автомат, прислушался. Тишина, нарушаемая только гулом в ушах и рокотом дизеля. Толкнул дверь ногой. Скри-и-ип. Иван ступил на палубу, присел на колено. Вправо, влево… черт.
Иван почувствовал приступ головокружения. Они были в открытом мо ре. Вокруг простиралась огромная гладь моря, залитая бледным, туманным светом. Лодка под ногами слегка вибрировала и покачивалась, идя с волны на волну. Слабые белые буруны вскипали под ее носом и убегали назад, оставались за кормой. Слева по ходу лодки темнела полоска берега.
Справа… Иван вдруг почувствовал давление в затылке. Да что ж такое!
Он повернулся, застыл. Все-таки, блин, накаркал.
Привет из глубины Невских вод.
Иван зажмурил левый глаз, плавно повел стволом автомата — в прорезь прицела попало смутное серое пятно, чуть светлее окружающей темноты. Да что же это такое? Иван медленно выдохнул. Пятно продолжало расти. Чертова фигня. Всю жизнь я боялся, что встречу что-то, что убьет меня быстрее, чем я его увижу — и вот на тебе! Я вижу эту фигню, насколько это возможно в таком мраке, но мне совсем не хочется умирать. Иван положил палец на спусковой крючок. Одно нажатие… Корпус лодки под ногами вибрировал, тихий плеск волн. И серое пятно. Пятно росло вверх, словно человек вставал.
Может, и человек. Только нарисованный ребенком. Без соблюдения размеров и пропорций. Потому что будь там, на корме, даже самый высокий в метро человек, он все равно казался бы раза в два меньше, чем
«Тому, что для нас непривычно, незнакомо, непонятно, мы бессознательно пытаемся придать антропоморфные черты», — говорил Водяник. По-другому, правда, поводу…
— То есть? — спросил тогда Иван. «Мы делаем их людьми силой своего воображения, а затем убеждаемся, что они… или оно… человеком не является даже близко. Глупо приписывать кому-либо собственные устремления, желания и страхи только на основании внешнего сходства. Особенно, — тут профессор делал эффектную паузу, — когда даже сходство и то воображаемое».
Серый человек обернул к Ивану свое лицо… или что у него там? Круглое, очень маленькое по сравнению с остальным телом. Оно светилось в темноте. Два глаза — две круглые дыры. Это могло оказаться чем угодно, вплоть до задницы, но этим серый смотрел на Ивана — и видел его. Диггер почувствовал ужас. В этом не было ничего с виду страшного. Стоит высокий человек и смотрит — но у Ивана
