Я закрыла глаза и потрясла головой, отгоняя вихрь вопросов без ответов. Нет, не буду сейчас об этом думать. Я слишком устала для этого. Кажется, отдала бы полжизни за горячую ванну и чистую постель.
– Не переживай. – Фабион тихонько привлек меня к себе, пользуясь тем, что Гаральд все равно не обращал на нас ни малейшего внимания. – Все будет хорошо, Хеана.
– Знаете, у меня есть к вам предложение, – в этот же миг нарушил свое затянувшееся молчание Гаральд, так резко обернувшись к нам, что на миг я испугалась – удержится ли он на обрыве. При этом неожиданном маневре мы с Фабионом отпрянули друг от друга, словно дети, застуканные на чем-то неприличном. Целитель почему-то довольно заулыбался, словно ожидал от нас подобной реакции, и продолжил: – Глубокоуважаемый ир, не менее уважаемая саэрисса. А почему бы вам не остановиться на первое время в моем доме?
Я аж поперхнулась от столь внезапного и странного предложения. Чем оно обусловлено? В Пакасии не принято приглашать в дом первых встречных, тем более если знакомство с ними произошло при столь необычных и пугающих обстоятельствах. Одно из двух: или Гаральд настолько проникся нашей историей любви, что расчувствовался и решил приютить на первое время несчастных голубков. Или же он абсолютно не поверил рассказу Фабиона и намеревается держать нас под присмотром, пока не соберет доказательства нашего вранья.
Фабион, по обыкновению, нацепил на себя непроницаемую маску, поэтому я при всем желании не могла уловить, что он думает по поводу столь радушного предложения. Однако судя по тому, что приятель не торопился с ответом, он тоже был немало озадачен неожиданным гостеприимством почти незнакомого человека.
– О, я вижу, вы несколько смущены, – пустился в торопливые объяснения Гаральд, заметив наше недоумение. – Не подумайте ничего дурного. Ольен, Хеана, как было совсем недавно верно замечено, вы угодили в чрезвычайно неприятную ситуацию. Несомненно, найдутся горячие люди, готовые вас обвинить в ужасном происшествии с бедняжкой Ксаной. И, боюсь, некоторые из них могут перейти всяческие границы даже не приличий – элементарного человеколюбия и здравомыслия. В сложившейся непростой ситуации я бы не рекомендовал вам останавливаться на постоялом дворе. Конечно, тиан Акерий, который является его владельцем, достойный человек, но иногда бывает слишком поспешен в решениях и суждениях… В общем…
– Вы намекаете на то, что славные жители не менее славного города могут пойти на самосуд, признав нас виновниками гибели Ксаны? – перебил его витиеватые разглагольствования Фабион. И вовремя. У меня уже голова закружилась от всех этих отступлений и туманных предположений. А приятель продолжил, не отводя пристального взгляда от спокойного целителя, который, казалось, ни капли не смутился неприятным прямым вопросом: – То бишь предлагаете нам по-доброму убраться из города, чтобы не быть вздернутыми ближайшей ночью на первом же попавшемся дереве?
– Вы меня совершенно неправильно поняли! – Гаральд расстроенно всплеснул руками и возмущенно выпрямился. – Напротив, лично я не желаю, чтобы вы уезжали из города. И, говоря откровенно, не советую вам этого. Уж не сочтите за угрозу. Всего лишь за добрый совет. Потому что если вы так поступите – то вопрос о том, кто именно убил Ксану, окажется раз и навсегда закрыт. Как бы вы ни старались в дальнейшем, какие бы усилия ни предпринимали, вам ни за что не удастся оправдаться. Поэтому настоятельно рекомендую вам остаться и по мере сил и возможностей принять участие в расследовании столь жуткого происшествия. Как только вина окажется с вас снятой, езжайте куда пожелаете. Или же ищите себе новый дом в Укардии, как собирались ранее. Но до счастливого момента поимки истинного преступника необходимо дожить. В моем доме вы будете в полнейшей безопасности, гарантирую вам это! Никто не посмеет причинить вам ни малейшего вреда, с вашей головы и с головы вашей прелестной возлюбленной Хеаны не упадет ни волоска. Потому как многие знают, насколько ужасен я могу быть в гневе.
Я опустила голову, пряча в тени растрепавшихся от ветра волос язвительную усмешку от столь смелого заявления. Я всегда отличалась бурным воображением, но даже оно не могло мне помочь представить вежливого, худощавого целителя грозным. Или он желает сказать, что, разъярившись, превращается в огнедышащего дракона? Ой, сомневаюсь что-то.
– Ну-ну, – пробормотал Фабион, видимо разделяющий мои сомнения, но от каких-либо насмешливых уточнений воздержался.
– Так как? – Гаральд сделал вид, будто не понял причину наших улыбок. – Принимаете мое предложение?
– Боюсь, у нас нет иного выбора. – Фабион пожал плечами. Подумал немного, затем все же нехотя добавил: – Однако мне не хотелось бы долго вам докучать. Поэтому придется принять самое горячее участие в расследовании этого дела.
– Я и не сомневался, что вы так решите. – Гаральд расплылся в широкой торжествующей улыбке. Уставился на моего приятеля с нескрываемым предвкушением. – И потом, сдается мне, вы уже подозреваете, кто убил бедняжку Ксану. Так?
– Так, – спокойно подтвердил Фабион. – Осталось дело за малым: найти доказательства.
– И зачастую доказать вину бывает намного труднее, чем отыскать преступника, – задумчиво добавил Гаральд, а затем с угрюмым вызовом вздернул подбородок. – Ну ничего! Тем интереснее задача.
Я посмотрела на подчеркнуто невозмутимого Фабиона, в глубине зеленых глаз которого блуждали искры возбуждения охотника при виде долгожданной добычи. Перевела взгляд на лучащегося нескрываемым удовольствием Гаральда, словно уже поймавшего преступника, и недовольно покачала головой. Эта парочка стоит друг друга. Не понимаю! Ну ладно, Гаральд всю жизнь прожил в этом городе, поэтому обязан знать, кто мог желать дурного семье Ортензия. Но как Фабион-то догадался? Ух, не люблю загадки! Чую, отдыха мне в ближайшее время не видать.
Однако мои дурные предположения не сбылись. Всего через час, вряд ли больше, я удобно расположилась в мягком кресле и держала в руках бокал с горячим вином. В воздухе витал аромат давным- давно позабытого домашнего уюта, щедро приправленного запахами корицы и гвоздики.
Я сделала крошечный глоточек вина и зажмурилась от удовольствия. Конечно, я бы могла от жадности осушить весь бокал залпом, но боялась, что столь большая доза алкоголя на голодный желудок сыграет со мной дурную шутку. Нет, вряд ли я напьюсь, но вот говорливой сверх всякой меры вполне могу стать. А там и до ненужной откровенности недалеко.
Я перевела взгляд на Фабиона, который сидел напротив. Приятель тоже задумчиво вертел между пальцев бокал, но пока даже не притронулся к нему. Гаральд оставил нас на некоторое время, отправившись отдать распоряжения слугам по поводу обеда и горячей ванны для уставших, пропыленных путников.
Пользуясь тем, что Фабион пока не горел желанием начинать разговор, видимо обдумывая случившееся, я принялась изучать обстановку гостиной. Стоило признать, у Гаральда точно имелся определенный вкус. И распространялся он не только на умение выбрать себе подходящую одежду и аксессуары к ней, но и на способность продумать изысканный интерьер.
Комната была выдержана в строгих черно-белых тонах. По обе стороны от окна высились огромные – до потолка – книжные шкафы, сделанные из баснословно дорогого северного дуба. Кресла были расположены полукругом около камина, внутри которого сейчас потрескивало простейшее иллюзорное заклинание, создавая эффект горящих дров. Чуть в стороне находился небольшой столик, уставленный разнообразнейшими напитками.
При виде стройной шеренги разноцветных бутылок я помрачнела и отвела взгляд. Нахлынули непрошеные и очень неприятные воспоминания. Точно такой же столик стоял в кабинете моего отца. Помнится, он особенно заинтересовал Марко, когда тот вздумал допросить меня по поводу событий, произошедших в нашем семействе.
На этой мысли мне стало грустно до слез. Надо же, казалось бы, это было так недавно, а словно целая вечность миновала. Интересно, как поживают мои родители? Наверняка им сильно досталось от разъяренного Марко Шаорраша. Но, надеюсь, матушку не отправили в монастырь за то, что она читала запрещенные книги, пытаясь защититься от Реаны. Она точно не выживет в столь унылом и печальном месте, особенно если учесть ее взрывной темперамент и любвеобильность.
