были прямые черные волосы и карие глаза. Одет он был в плотную, но не стесняющую движений одежду, на ногах короткие сапожки, похожие на яловые. Или Тангар предупредил об одежде, или торговец сам догадался, во что лучше одеть отпрыска. А еще было видно, что парнишка не очень-то и рад тому, что родитель отправил его к нам в обучение.
Второй парень оказался полной противоположностью первому. Звали его Бьерн, не иначе, в роду был кто-то из северян, на это же указывал темно-медный цвет волос. А противоположностью первому он был потому, что имел румянец на щеках, голубые глаза, светлый цвет кожи, да и ростом был невелик. Бьерн с интересом посматривал вокруг, видимо, не из-под палки здесь оказался. Вот одежка на нем была неподходящая для занятий: кафтанчик темно-синий и штаны. И то и другое будет мешать при движении. На ногах сапоги до колена, для верховой езды тоже не пойдет. Сам-то я оделся в свой камуфляж, месяц его уже не носил, даже поотвык, но для занятий самое то. А из обуви берцы. Что мне с них, пыль сдувать? По городу в такой обуви и одежде лучше не ходить: большого удивления не вызовет, но все равно не стоит. Лучше добить их на тренировках и выкинуть. Пока я не знаю о своих подопечных ничего, кроме имен, надо налаживать, так сказать, контакт и приступать к занятиям. Хм, знать бы только, с чего начинать? Штепсель и Тарапунька, м-да, достались мне, конечно, воины. С другой стороны, для них я хоть какой, но авторитет. Ладно, по ходу разберемся. Тангар небось так же мучился со мной.
– Бьерн, у тебя есть что-нибудь из одежды, что не стесняло бы движений и не жалко было бы? – спросил я полного парня и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил раздачу указаний: – И обувь смени на более свободную. Задание ясно?
– Ясно, – отозвался новик и умчался к своим вещичкам, переодеваться.
Так, с одним разобрались, теперь с этим. Вручив худощавому парню учебный меч, спросил:
– Паллий, ты фехтованию учился? Если да, то покажи, как держать меч и наносить удар.
– У отца был наемный охранник, он кое-что мне показывал, – неуверенно пробормотал новик.
«Хват почти правильный, – отметил я для себя, – лучше, чем у меня в первый раз, да и ноги с руками верно держит, посмотрим, что еще знает».
– Хорошо, только лучше так и так, и не напрягайся. Теперь нападай на меня, удары не сдерживай и не останавливайся, пока я не скажу. Давай, ты ведь хочешь быть воином, так вперед, не бойся, я буду только защищаться. – Поправив его хват, я отошел и, встав перед ним примерно в метре, взмахнул своим мечом.
– А я и не боюсь, – ответил паренек, упрямо сжав губы, и начал отплясывать вокруг меня в попытках достать учебным мечом.
«Неужели я был еще хуже?» – подумалось мне. Это ж сколько терпения было у Даго, что он не бросил возиться со мной? Если кто-то и учил паренька, то совсем немного, сделал я заключение. Войдя в широкий замах ученика, перехватил его руку у рукояти и, чуть коснувшись сильной частью клинка его шеи, произнес:
– Все, хватит, сейчас передохни, а я пока посмотрю, что умеет Бьерн. Неплохо для начала, но не надо так размахиваться, и дыхание ты сбил, к тому же совсем не поставлен удар, дистанцию не держишь. Все понятно?
– Понятно, – ответил Паллий тяжело дыша и присел на бревно в стороне.
– Теперь ты покажи, что умеешь, – передавая учебный меч, сказал я наблюдавшему за нашим боем Бьерну.
У этого хват был поставлен более или менее правильно, и даже кто-то научил его паре ударов. После десяти минут безуспешных попыток зацепить меня, паренек запыхался, и я, перейдя по клинку, чиркнул его по плечу, условно обозначив удар. Кстати, первый ученик с интересом наблюдал за нашим поединком и, когда мой «противник» потерпел поражение, удовлетворенно улыбнулся. Еще бы! Когда ты не один такой проигравший, то уже как-то легче. Ну что ж, разделяй и властвуй – первый ключик к ним у меня уже есть.
– Хорош пока, пойдемте, подберем вам защиту, а то к вечеру на вас живого места не будет. – И, показав на лежавшую неподалеку амуницию, я повел их снаряжаться.
До обеда я показывал им хваты, как правильно двигаться, наносить удары и парировать. Объясняя и демонстрируя, я поймал себя на том, что находил новое в, казалось бы, уже изученном для себя движении или приеме. Я заставлял парней повторять движения до автоматизма. Потом вместе с ними позанимался на спортивных снарядах, с которых навстречу нам топали упаренные и взмокшие ребята Хакреда и Крута. Процесс обучения, короче, налаживался. Перед самым обедом устроил с обоими своими учениками спарринг и чуть не огреб деревянным мечом по голове. Правильно, не хрен расслабляться. Оба выбыли, получив условные тычки по доспехам, но я подметил, что кое-что из преподанного мной они уже усвоили. Так что если я хочу быть все время впереди своих учеников, то надо учиться и еще раз учиться.
После обеда всем ученикам определили спальные места, и, получив постельное белье, они пошли обустраиваться. Подумав, и я перебазировался в построенный для них дом. Только деньги и вещи, что поценней, остались у Даго на хранении. Так же поступил и Хакред. Хочешь не хочешь, а пригляд за новиками нужен. Мало ли что у них на уме? Потом получасовой отдых, и все заново. К вечеру ученики еле передвигали ногами, настолько мы их замучили. Да я и сам, признаться, устал, но старался не показывать виду. Вечером всех бойцов передали Круту и Тангару на занятие по стрельбе из арбалета, а нас с Хакредом начал гонять по фехтованию Арибун. Те приемы, что он показывал нам, Даго не давал, хотя я их тогда и не усвоил бы. Слишком сложно, факт! Хорошо хоть ученики не видели, как Токогава нас швырял, причем сразу обоих, а то потеря авторитета была бы обеспечена.
В таком вот напряженном распорядке прошло три дня. Парни, что были у меня в учениках, оказались смышлеными и под конец обучения, сговорившись, на спарринге попытались одолеть меня командно. В общем, я почти со стопроцентной вероятностью мог утверждать, что через два дня они вернутся.
Воспользовавшись тем, что у нас тоже намечался выходной, я все-таки надумал посетить остров. «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали», – вспомнилось мне, но упрямство так и подталкивало к посещению таинственного места. И оно, в конце концов, победило. Сказав Даго, что собираюсь в гости к Мику с ночевкой, я наутро оседлал коня и, прихватив весь свой арсенал в упакованном виде, действительно поехал к алхимику. Но лишь затем, чтобы узнать кратчайшую дорогу и спросить, можно ли где раздобыть лодку для переправы. Микар раскудахтался, как квочка над цыпленком, но все-таки вручил мне карту. Но перед этим мне пришлось пообещать ему, что я не полезу туда один. Было бы сказано, а забыть недолго. Отъехав от пригорода, я завернул в придорожный лесочек и, достав свою амуницию, облачился и довооружился.
– Адреналинщик! – пробормотал я и, запрыгнув в седло, дал коню шенкелей.
Глава 18
На дорогу к острову ушло часа четыре.
Вороной застоялся за три дня и, поначалу разогревшись, то и дело сам переходил с рыси в кентер. Но через час пути конь размялся и оставшийся отрезок преодолел где на рысях, а где и шагом. Ничего не скажешь, разбирался покойный Торвальд в лошадях. Хорошо утрамбованная грунтовая дорога петляла метрах в сорока – пятидесяти от берега реки, повторяя все ее изгибы. Местами путь пролегал через придорожные лесочки, примерно в двух часах езды от пригорода попалась пара деревенек и одна таверна. В таких местах было пооживленней: то кто-то работает в поле, то сено или дрова везет. В общем, жизнь била ключом, а мне как бы она не долбанула по голове.
Перед развилкой, отмеченной на карте, мне встретился целый торговый обоз, не иначе несколько торговцев объединились в пути и направлялись теперь на ярмарку торговой недели. Помимо купцов и их работников, поголовно вооруженных, у обоза была еще и охрана из шести оружных и доспешных воинов. Эти настороженно покосились на меня, и их взгляды сверлили мне спину до тех пор, пока меня не скрыл поворот дороги. Серьезные дядечки! Вот так дернешься – неправильно поймут, и заработаешь в затылок болт, оттащат в лес, а там сгниют останки в глуши, и гуд-бай. Надо будет по возвращении съездить посмотреть, что это за ярмарка такая.
Доехав до развилки, я остановился и осмотрелся. Вполне подходящее место для привала. Навес под жердями, прикрытыми сверху слежавшимся и потемневшим от времени сеном, коновязь на три-четыре лошади и несколько кострищ. Привязав коня, отпустил подпругу и сыпанул ему овса. А попить дам позже, мне все равно спускаться к реке. Конь – это не машина, напоишь разгоряченного коня, и нет у тебя больше
