«возвышенного обращения», выплюнул освобождающее плетение. Дикий вопль, исторгнутый глоткой несчастного, заметался под сводами храма. Очередная марионетка Спящего сломанной куклой рухнула на пол, мертвая и свободная. Не обращая внимания на тело, двое ревнителей Света принялись изучать необычное подслушивающее плетение, с которым работал покойный.
Тот, кого называют Спящим, открыл глаза. Автоматика прекратила принудительное подавление активности болевых центров, ввела химическое обезболивающее и сейчас лихорадочно пыталась найти причину столь интенсивного возбуждения соответствующих нервных центров. Будь на месте погибшего любой другой темный, его бы ждал болевой шок и смерь. Но система жизнеобеспечения вовремя запустила торможение нервных центров. Еще одно тело потеряно. Наивно было думать, что алтарь не обнаружит присутствия примитивной «куклы» и не подаст соответствующий сигнал жрецам.
Однако полученная информация стоила десяти таких тел. Цель, оказывается, не только зубастая, но и хорошо разбирающаяся в магии. Плетение, внедренное в пол храма, однозначно создано с помощью платформы «Странник», причем ее старой версии, без ограничителей. Кто же обеспечил это юное дарование такими вещами? Причем обеспечил уже здесь: будь у объекта «Странник» сразу после перехода, вряд ли бы он позволил засунуть себя на растяжку. Да и в дневнике Пустакра отмечено сообщение ученика о «почти чистом» мартуле. Или дело в этом «почти»? А может, версия стражи имеет под собой основания? И мальчишке зачем-то помогает кто-то очень опытный?
Тот, кого называют Спящим, задумался. Когда цель так реальна и близка, ни в коем случае нельзя ошибиться, а разные ответы на вопросы, заданные им самому себе, предполагали совершенно разные действия.
Темнело. Лежа на свежезастеленной кровати, я предавался размышлениям. Первая неделя занятий в очередной раз доказала: в жизни все не так, как оно нам представляется в фантазиях. С земными учебными заведениями магическая академия Лаугана не имела ничего общего. Жесткая дисциплина, доходящая до жестокости, и очень необычный порядок обучения. Никаких лекций не предусматривалось. Как не предусматривалось и постоянных групп, курсов и тому подобного. Каждый преподаватель в своей группе занимался с учащимися коллективно-индивидуально, вдалбливая в их головы свой небольшой кусочек знаний или умений. Из группы в группу переходили, сдав соответствующий норматив. Так что возможность застрять, просидев всю жизнь в одной группе, на платном отделении была вполне реальной. Да и в случае обучения студента за счет короны на «второгодничество» смотрели довольно спокойно.
Но и тут государство блюло свои интересы. Как такового бесплатного обучения в Лаугане не знали: долг за учеником рос каждый год почти на две тысячи золотых, а отрабатывать его придется там, где укажет корона. Ну а на моем отделении «вечные студенты» отсеивались после не внесенной вовремя платы. Огромным минусом коммерческого отделения считалось то, что курс боевой магии был сильно урезан, а магия мысли среди изучаемых дисциплин и вовсе отсутствовала. Но это как раз понятно: на это отделение брали всех, кто мог заплатить, и сюда шли те, кто по какой-либо причине не хотел давать клятву верности короне.
Первые десять курсов я проскочил в первый же день. Заложенное умение читать и писать было вполне приличного уровня, а считать я и сам хорошо умел. Направлять силу, заряжая готовые амулеты, я научился после вводного объяснения. На первом же испытании по впитыванию рассеянной силы я чуть не прокололся. Наставник попросил меня снять защиту и вызвал еще троих коллег. Внимательно осмотрев мою ауру, они пошептались в уголке на тему, не подвергался ли я воздействию «Созидателя гармонии», но в конечном итоге ничего предосудительного не нашли.
Я стал осторожнее и больше не вылезал за параметры, характерные для тех, кто проходил тестирование вместе со мной. Сдав еще с десяток тестов, успокоился… и глупо прокололся во второй раз. Теперь попался на примитивной компьютерной игрушке. Честно говоря, я настолько обалдел, когда увидел некое подобие монитора и нарисованной на столе клавиатуры, что не сообразил, что учащиеся, тестируемые до меня, вылетали слишком быстро. Да и забыл я, каково это — впервые управлять чем-либо на экране.
Игрушка примитивная, почти детская. С верхней части экрана опускались цветные шары, их надо было ловить управляемой игроком кареткой, двигающейся по нижнему краю экрана. Единственная сложность заключалась в переключении цвета каретки. В момент контакта каретка должна была иметь цвет шара. Во время игры скорость движения шаров плавно нарастает, в какой-то момент игрок пропускает несколько шаров или не успевает переключить цвет каретки.
Тест, по-моему, глупый. Максимальная скорость шаров невелика, и любой, кто имеет опыт казуальных игр, справится, не напрягаясь. Вот и я остановился, только когда услышал удивленный вздох лаборанта, проводящего тестирование. Потом был долгий разговор с кем-то из первых лиц, который закончился, однако, ничем. Мне задавали кучу вопросов о дворце архимага, о восточном дворце единения и еще о каких-то сооружениях. На все вопросы я ответил честно: ничего не знаю, в этих мегацентрах культуры не был и какого цвета та или иная дверь, обои и потолок или что изображено на полу в той или иной зале, понятия не имею. А о том, где был, как и вообще о своем прошлом, в соответствии с правилами академии говорить не буду. Как ни странно, такой ответ спрашивающего не разозлил и, главное, не удивил. Он настоятельно порекомендовал мне подумать о поступлении на службу к королю. Там, по его словам, много возможностей и платят гораздо больше. Больше, чем где?.. Этого он не уточнял.
Компьютерная игрушка была первым тестом, на котором начали отсеиваться люди, поступившие вместе со мной. Сам я застрял позже, проходя тест на «распальцовку». То, что я называл «распальцовкой», наставник называл складыванием базовых знаков. Но застрял ненадолго. Как ни странно, два базовых знака я уже знал. Ими меня снабдили добрые люди при переносе в этот мир. С помощью первого я изначально кидал фаербольчики, а сейчас — «параличи», а с помощью второго раньше вызывал убогую защиту, а сейчас — ничего. Третий пришлось выучить. Но, занимаясь этим непрерывно почти два дня, трудно не выучить простое складывание пальцев одной руки.
И вот сегодня день отдыха и подготовки к принятию магической искры. Для большинства подготовка сводилась к огромной попойке, а для меня — к возможности наконец-то выспаться и получить серый балахон, который обязательно надо носить после церемонии.
Почти все студенты, ожидающие посвящения, смотались в город. Все-таки последний день свободного выхода. С завтрашнего дня и до момента окончания первого круга покинуть территорию академии можно будет, только окончательно бросив учебу. Кстати, уплаченные деньги при этом не возвращаются. Отсюда активность охраны, вылавливающей «самоходов».
Эти размышления не мешали мне мучить эмулятор. Передо мной стояла глобальная дилемма. Причина была, как обычно, в нехватке ресурсов. Необычным был выбор. Безопасность или защита? Физическая безопасность моей тушки, обеспечиваемая сложным защитным плетением, к которому я за последнее время привык, или защита от разоблачения. Степень правдоподобия эмулятора очень зависела от задействованных ресурсов. Я долго ломал голову и экспериментировал. В конце концов определился. Физическая опасность грозит мне только в случае разоблачения, поэтому я полностью дезактивировал защиту и запустил самый прожорливый эмулятор. А на случай непредвиденных ситуаций на «распальцовку» защиты подвесил нечто вроде скрипта, вырубающего эмулятор и запускающего вместо него защиту.
Утром по пути из общаги к храму я наступил в лужу. Хрустнул тоненький ледок. Осмотревшись, увидел на деревьях пожелтевшую листву. Выходит, даже не заметил, как наступила осень. Странно, несмотря на явно холодную погоду и тоненькую одежду, холод совершенно не ощущался. И вообще я не смог вспомнить, а мерз ли я в этом мире? Я задумался, но мысли беспорядочно скакали. Другое, вокруг все другое, непонятное, и даже длительность местного года — загадка. Да что там год, я даже не знаю, сколько дней в местном месяце! Почему-то стало тоскливо. Острой льдинкой кольнуло одиночество. В дополнение к плохому настроению непосредственно перед храмом появилось иррациональное ощущение «чужого взгляда». Этот «взгляд» был не то чтобы злобный или ненавидящий, скорее равнодушно-любопытный, каким ученый в лаборатории смотрит в микроскоп на новый вид бактерий.
Отбросив несвоевременно прорезавшуюся паранойю, я вышел на площадку перед храмом. Брать с собой какие-либо амулеты нам запретили, и народ активно страдал от холода. Хотя если говорить откровенно, большая часть моих случайных товарищей страдала скорее не от холода, а от последствий
