– Это я уже понял, – нетерпеливо реагирую на его слова, – но зачем нам технические образцы? Будем копировать?
– Тут все не так просто, – пускается в объяснения инженер. – Собственного производства ручных пулеметов у нас нет. Пытаемся что-то сконструировать, мастерим какие-то образцы буквально на коленке, но готовых мощностей для массового производства у нас нет. Поэтому и скопировать немецкий образец нам крайне сложно. На наших заводах, с тем оборудованием и теми рабочими, что у нас есть, вряд ли потянем. А если и потянем, качество будем несравнимо хуже немецкого.
– Почему же? – удивляюсь в ответ. – Ведь «максимы»-то мы делаем! А один из закупаемых пулеметов как раз вроде на его основе и выпускается.
– Это верно. MG 08/18 на основе конструкции «максима» сделан. И у нас «максим» выпускается. Да вот только «максим» один наш Тульский завод и может делать. А ручной пулемет как бы не сложнее изготовить.
– Как же так? – не понимаю я.
– А вот так, – разъясняет Шорохов своему технически неграмотному собеседнику. – У ручного требования к стволу повыше будут, потому что охлаждение ствола воздушное, у него эффективность похуже, чем у водяного, и ствол должен лучше противостоять перегреву. Да кроме того, лента у него не холщовая, а металлическая. А такую ленту нам сделать, даром что она просто выглядит, пожалуй что и потруднее, чем затворную группу. Детали затвора и ударно-спускового механизма, хотя они и сложной формы, мы-то худо-бедно фрезеровать все же выучились. Но вот как металлическую ленту изготовить – пока не знаем даже, как подступиться.
– Так, понял, – киваю. – Значит, не потянуть… Если же у немцев готовые покупать или завод у них приобрести, то без штанов останемся.
– Вот-вот, – подтверждает Василий Егорович. – Дороговато встанет. Да и нет у них сейчас серийного производства пулеметов. На старых запасах живут из-за резкого сокращения армии.
– Так как же быть? – продолжаю докапываться до истины.
– Очень просто, – поясняет инженер. – Закупим небольшую партию, изучим, покумекаем да сообразим что-нибудь свое, что потянем изготавливать на имеющемся оборудовании и с имеющимися людьми. А пока и остатками с империалистической обойдемся. Ну и еще у нас Токарев и Колесников сейчас свои собственные образцы облегченного «максима» готовят – щиток долой, станок долой, вместо него – сошки, кожух водяного охлаждения меняется на кожух воздушного, рукоятки – на винтовочный приклад… В общем, наверное, немногим хуже MG 08/18 получится.
– Ну а зачем тогда нам еще Бергмановский пулемет покупать? – Мне действительно неясно.
– Ну как же! – поражен моей недогадливостью Шорохов. – Бергмановский MG 15 n.A. весит на полтора килограмма с гаком меньше! Может, додумаемся, как и нам сделать что-нибудь облегченное, не такое тяжелое, как «максим». Ручной-то пулемет весом под пятнадцать килограммов замаешься таскать. Так Бергман еще и на тридцать с лишним сантиметров короче – значит, поворотливее, особенно ежели с ним по окопам шнырять придется. Это при том, что длина ствола у них, считай, одинаковая.
– Тогда, значит, – ну, можно наконец и догадливость проявить, – и с пистолетом-пулеметом та же история? Будем по немецкому образцу конструкцию для своих заводов изобретать?
– Конечно. Зачем нам у немцев заказывать, когда сами можем сделать? Вон Федоров еще в 1916-м самострельную винтовку сделал. Думаю, прикинем, как федоровская устроена, как Бергман-Шмайссер МР 18, – и свой пистолет-пулемет тоже осилим, – подтверждает Василий Егорович.
– А чем нам федоровский образец не гож? – продолжаю донимать инженера.
– Да вроде его автомат всем хорош, но только в умелых руках и при хорошем уходе. А где мы таких бойцов напасемся? Дай ты эту машинку в руки обычному призывнику – и пойдет у нее отказ за отказом из-за косорукости и небрежного обращения, – качает головой Шорохов. – Главное же, угораздило Федорова свой автомат под японский патрон сделать, для винтовки Арисака, калибром 6,5 мм. Что же нам, для одного только этого автомата совершенно новое патронное производство разворачивать? Или у японцев выпрашивать? Не дело это…
– А разве наш винтовочный или, к примеру, нагановский патрон для пистолета-пулемета не подходят? А других ведь мы не выпускаем? – И вправду, под какой же патрон делать отечественный пистолет- пулемет?
– Почему не выпускаем? – удивляется инженер. – Вон, на Подольском заводе делают патроны 7,65 Браунинг. Но вообще-то лучше под наш стандарт 7,62 оружие делать.
– Под винтовочный? Или нагановский?
– Нет, патрон трехлинейки Мосина для этой цели слишком силен, и закраина на гильзе помехой будет. А нагановский тоже не годится – слабоват, опять же закраина у него, да и пуля не та.
– Так, выходит, все равно надо новый патрон выпускать?
– Да, – соглашается Шорохов, – только тут опять всякие тонкости надо в расчет брать. Если калибр стандартный, 7,62 миллиметра, значит, существующее производство стволов можно использовать. Кроме того, этот патрон можно не только под пистолет-пулемет пустить, но и обычные пистолеты под этот калибр выпускать. А вот если патрон 6,5 миллиметра делать, то получается, его только ради одной самострельной винтовки осваивать придется. И производство стволов под него нужно организовать, другое оборудование закупать…
– Понятно, – принимаю я его объяснения.
Выходя из комнаты Василия Егоровича, обращаю внимание на молодого чекиста, который вчера влез в наш разговор не представившись. Он стоит в дверях своего номера и крутит головой. Завидев меня, парень тут же обращается с вопросом:
– Виктор Валентинович! Вы мне помочь не сможете?
– Что за проблемы? – подхожу к нему поближе.
– Да вот, – смущается он, – никак с галстуком разобраться не могу. Нам вроде показывали, и я даже раз завязал, а теперь что-то не выходит…
– Ладно, это дело поправимое. – С этими словами вхожу в комнату вслед за чекистом. Тут он спохватывается и решает наконец представиться:
– Николай.
«Вот конспиратор хренов, фамилию не хочет называть», – проносится у меня в голове.
– Ну меня ты уже знаешь. Будем знакомы, – протягиваю ему руку.
После рукопожатия подвожу его к зеркалу и устраиваю урок завязывания галстука. После нескольких повторений с подсказками заставляю его проделать все манипуляции самостоятельно и, лишь убедившись, что Николай стал справляться с этим мудреным делом, прекращаю урок.
– Ты, Николай, сейчас вроде свободен? – интересуюсь у него.
– А что? – немного настораживается он.
– Да вот неизвестно, как буду загружен завтра, да и в последующие дни, – объясняю ему ситуацию. – Поэтому, пока есть свободное время, хотелось бы пройтись по оружейным магазинам. Ты же, как я понял, в пистолетах разбираешься хорошо. Мог бы мне с выбором помочь?
– Да запросто! – обрадованно восклицает он. – Я и сам хотел прикупить кое-чего.
Интересно, чего же такого он от меня ожидал, что сразу напрягся?
В большом оружейном магазине Николай, совершенно позабыв про своего спутника (то есть меня), увлеченно рассматривал витрину. Лишь когда я подошел поближе и коснулся его локтя, он очнулся и пробормотал:
– Эх, взял бы восьмой вальтер, больно хорошо выполнена машинка, в руке сидит удобно, все зализано, ни за что не зацепишься, когда выхватывать будешь. Да вот, как назло, сделали его под патрон 6,35. Придется, наверное, как все, остановиться на Маузере М1914.
Да, припоминаю, из этого восьмого вальтера лет через пять получится знаменитый Вальтер РР. Вот этот можно было бы брать не раздумывая, но не ждать же еще пять лет!
– А кроме Маузера М1914 под патрон 7,65 есть другие пистолеты? – отвлекаю я Николая от созерцания оружейных богатств.
– Есть, конечно! – как будто отходя от сна, медленно поворачивается он ко мне. – Можно купить бельгийский браунинг или итальянскую беретту. И немецкие есть. Жаль, под 9 миллиметров немцы сейчас
