России стала несостоятельность на морях. Проще говоря, флот слабоват оказался. Вот и немцы не сегодня, так завтра возьмут Питер десантом с моря. Чтобы отбить атаку немцев, нужно побольше сильных кораблей, причем начать надо двумя десятилетиями раньше.
– Корабли, – как эхо повторил Гога. – Всю сознательную жизнь мечтал переиграть Русско-японскую войну с нормальными кораблями.
– Не сомневался, что ты схватишь на лету. – Рома самодовольно оскалился. – Детали продумаем, это несложно. Только мешает одна маленькая закавыка – нужны документы, деньги и шмотки того времени.
– Были бы деньги, а документы и гардероб купим… – Гога хищно зевнул, едва не вывихнув челюсть. – Ты мне надежду в сердце вселяешь… Предлагаю поспать и обсудить детали завтра на свежую голову.
На радостях они хлопнули по стаканчику сивушной жидкости. На койки легли не раздеваясь, прямо в сапогах. Уже засыпая, Гога вдруг заинтересовался, как правильно назвать их новую профессию. Минут пять они обсуждали заумные названия вроде «ликвидаторы хроноклазмов», «исправители времени», «темпоральная стража», «корректировщики Хроноса». Так и порешили, что будут отныне называться хронокорректорами.
Утром, дожевав осточертевшую селедку, они стали думать, как бы экипироваться для прыжка в последние годы прошлого века. Гога надеялся сунуть взятку какому-нибудь полицейскому приставу – и тот выпишет паспорт. В любом случае, вопрос упирался в изрядную денежную сумму тех лет. Покопавшись в базах дезинформации, перекачанных из Интернета в мультифункционал, Гога заявил, что денежная реформа случилась в 1897 году, поэтому нужны деньги более позднего выпуска.
– Нелегкая это работа – из болота тащить отечественную историю, – печально резюмировал Рома. – Наверное, в сороковом году легче было бы натурализоваться.
– Зхадить бы тибе, мальчег, на йух, – тоже депрессивно посоветовал Гога. – Нигде нас не ждут, и нигде легко не будет. Вот, почитай – по слухам, криатифф от самого Кошкина.
Он нажал сенсоры на панели своего мультифункционала, выводя на экран короткий текст. Прочитав творение неведомого Кошкина, Рома подавленно буркнул:
– Умеешь, редиска, нехороший человек, настроение поднять…
Затем он перечитал квинтэссенцию сотен книг о попаданцах, которые уже не будут созданы в «нулевых», как потомки называли первое десятилетие века следующего. Несмотря на чрезмерное множество незнакомых слов, оказалось несложно понять основной смысл.
…Молодой маркетолог Вася попадает в Киевскую Русь времен Святослава. Пойманный дружинниками князя, он пытается предупредить русского Ахиллеса об опасности похода в Болгарию и коварстве печенегов. К сожалению, дружинники не понимают ни слова из того, что он говорит, даже несмотря на то, что Вася пытается вставлять в свою речь слово «понеже» и заканчивать глаголы на «-ша» и «-де». Воины наскоро продают Васю булгарскому купцу, который везет его с караваном в Бухару. В Бухаре из маркетолога делают евнуха, и оставшиеся сорок лет своей жизни он проводит в относительной тишине.
…Юный студент экономической специальности одного из новых вузов Москвы Валерий попадает в 1237 год. Прежде чем он начинает пытаться кого-то предупредить, Валерия хватает монгольский загонный отряд и определяет в хашар. Во время штурма Рязани защитник города отрубает потенциально будущему экономисту часть черепной коробки. Скатившись с вала, Валерий некоторое время умирает в страшных мучениях, пока на него не падает кусок бревна.
…Тридцатилетний экспедитор Семен, бывший военнослужащий ВДВ, попадает в 1381 год. Семен ни хрена не знает про историю, тем более что первый встреченный им человек оказывается немножко разбойником. Увидев на пальце Семена печатку из желтого металла и предположив, что человек в незнакомой одежде – отставший от каравана фряжский купец, разбойник свистом созывает товарищей. Пока Семен бросает одного из негодяев через бедро, другой разбивает голову экспедитора кистенем. Ночью парализованный ударом Семен чувствует на своем лице зловонное дыхание – это пришли волки.
…Двадцатипятилетний водитель маршрутки Дима попадает во времена Ивана Грозного и быстро разоблачается как иноземный колдун. В связи с тем что государь Иван Васильевич отъехал в опричнину, Диму просто топят в проруби.
…Старший лейтенант военно-морского флота Владимир попадает на Черное море во времена матушки Екатерины. Отважный офицер хочет рассказать адмиралу Ушакову, что линейная тактика – говно, но, доказывая, что он тоже моряк, погибает в неудачной попытке обрасопить бом-блинда-рей.
…Php-программист Иннокентий оказывается в конце июня 1941 года на Украине и немедленно арестовывается военным патрулем. Обнаружив на Иннокентии одежду с этикетками на нерусском языке, комендант звонит в НКВД, но в это время начинается воздушный налет и Иннокентий убегает. Проскитавшись несколько дней с беженцами, программист внезапно попадает в плен к немцам, которым некогда. Когда немецкий офицер достает пистолет, Иннокентий в отчаянии выпаливает характеристики танка Т-34. Офицер, заинтересовавшись, устраивает Иннокентию допрос, на котором программист пересказывает характеристики советской военной техники из книг одного популярного издательства. К счастью, во время допроса немецкая часть подвергается удару прорывающихся из окружения советских танков, и Кешу с офицером переезжает танком БТ-7.
Глава 9
Гнездо контрреволюции
Новая власть не успела переименовать вокзал в Москве. Вокзал по-прежнему назывался Николаевским и станет Октябрьским только в начале двадцатых.
На перроне поезд с чекистами встречала делегация от множества организаций, занимавшихся борьбой с контрреволюцией. Член исполкома Моссовета товарищ Усиевич объяснил, что сегодня, 4 марта, планировалось объединить все отделы разных ведомств и образовать Московскую чрезвычайную комиссию.
– Отставить, – распорядился Петерс. – Две комиссии для одного города многовато. Ваши работники просто вольются в состав ВЧК. Вы подобрали помещение?
Как доложил Усиевич, Моссовет выделил для учреждений Совнаркома несколько больших строений, причем ведомству Железного Феликса досталось здание на Лубянской площади, в котором прежде располагались буржуазные страховые компании «Ллойд» и «Якорь».
В кузове грузовика рядом с Романом и Георгием устроился молоденький москвич Сергей Комаров. По дороге он рассказал, что успел повоевать в чине прапорщика на Западном фронте, после революции вернулся в Москву и состоял в военно-политическом отделе при штабе военного округа. Эта контора работала главным образом против внутренних противников большевистской власти. Кроме них с контрреволюцией боролись политотдел штаба Красной гвардии, специальный отдел Чрезвычайной следственной комиссии, а также другие организации.
– Ну и как успехи? – рассеянно поинтересовался Гога. – Много контры выявили?
– Кое-что накопали, – похвастался Комаров. – Третьего дня пьяный офицер раскричался в ресторане: дескать, скоро конец краснопузой сволочи настанет. Его арестовали, при обыске на квартире нашли важные документы. На допросе сознался, что состоит в организации «Солдат Отечества». Во главе – генералы, несколько крупных капиталистов и банкиров. Сегодня в пять вечера главари соберутся в доме купца Баркасова на Большой Бронной. Арестованный уверяет, что будут распределять деньги для боевых отрядов, собранные московскими богачами.
– Деньги – это важно. – Рома многозначительно посмотрел на Гогу. – Сами справитесь?
– Мы охотно примем участие в аресте и допросах, – подхватил Гога.
Они договорились провести, пока светло, разведку подступов к объекту. На этом интересная беседа прервалась, потому что колонна грузовых автомобилей прибыла на Лубянку. Площадь узнавалась не без труда – знаменитого здания НКВД – КГБ еще не было, «Детского мира» тоже, на углу Мясницкой раскинулась церквушка. Самое невероятное – в центре площади вместо памятника Дзержинскому был выстроен бассейн с фонтаном, и горожане черпали из него воду.
Роман машинально направился к самому большому зданию, но Сергей Комаров остановил его, сказав:
– Там наркомат иностранных дел обосновался. Нам вон в тот дом…
