Макаров, Крылов и Кутейников сумели пробить обновленный проект броненосца.
Он показал на раскрытую страницу «Иллюстрированной истории Тихоокеанских эскадр», где была напечатана красочная репродукция картины, изображавшей двухтрубный броненосец «Цесаревич» в бухте Тулона. Корабль стандартным водоизмещением свыше 18 тысяч тонн имел восемь двенадцатидюймовок главного калибра в четырех башнях ромбического расположения и дюжину шестидюймовых пушек в бортовых казематах, а на испытаниях показал скорость в 18 с половиной узлов. Почти такой же, с незначительными отличиями вроде трех дымовых труб, эскадренный броненосец, построенный германской фирмой «Блом унд Фосс», получил название «Царь Иван Грозный». Еще пять кораблей были построены по такому проекту на питерских заводах.
Другим сюрпризом не только для хронокорректоров, но и для неприятельских держав стал построенный на филадельфийских верфях Чарльза Крампа броненосец «Ретвизан». Крамп сумел установить в два яруса квартет башен главного калибра, применив пресловутое линейно-ступенчатое расположение, которое пришлось не по душе участникам недавних посиделок в Питере. Крамп даже оснастил броненосец новейшим турбинным двигателем, благодаря которому махина водоизмещением 19 с лишним тысяч тонн развивала скорость около 21 узла. «Ретвизан», оказавшийся самым большим в мире, самым быстроходным и самым мощным – восемь стволов главного калибра в бортовом залпе – линейным кораблем, подарил имя целому классу морских великанов. Корабли, которые в прежней реальности должны были называться дредноутами, отныне именовались ретвизанами.
Помимо линейных кораблей были заложены четыре очень мощных броненосных крейсера водоизмещением больше 10 тысяч тонн, имевшие на вооружении четыре башни с двумя восьмидюймовками в каждой. «Баян» строился во Франции, «Иван Калита» – в Италии, «Князь Игорь» – в Германии, «Ярослав Мудрый» и «Александр Невский» – в России. При скорости 21 узел и сильном бронировании эти крейсера составляли серьезный противовес японской шестерке броненосных крейсеров.
Как и в родной для хронокорректоров реальности, подготовить все корабли до начала войны не успели. К моменту японского нападения на Дальнем Востоке базировались только новые корабли зарубежной закладки. Балтийские заводы продолжали медленно клепать корпуса и устанавливать механизмы, поэтому Вторая Тихоокеанская эскадра ушла в поход, когда Первая доживала последние недели.
Многие книги флотской тематики утверждали, что Россия произвела революцию на рубеже веков. После закладки четырехбашенных кораблей весь мир охватила новая лихорадка гонки морских вооружений. В числе первых спохватились японцы, заказавшие британским фирмам четыре броненосца в 19 800 тонн. С каждого борта этих чудовищ англичане установили по три однопушечные башни главного калибра. Таким образом, новые броненосцы, развивавшие ход свыше 19 узлов, имели в бортовом залпе на один ствол больше, чем «Иван Грозный» и «Цесаревич». Броненосцы «Касима» и «Катори» были переданы японскому флоту летом 1904 года, а в январе следующего года на Дальний Восток прибыли «Сатсума» и «Аки», окончательно изменившие соотношение сил в пользу Японии.
– Не вижу заметной пользы от наших коррекций, – с отвращением объявил Гога. – Флот стал чуть сильнее, но война произошла согласно печально знакомому сценарию. Внезапная атака японцев выводит из строя «Цесаревича», «Полтаву», «Ретвизана» и два крейсера, то есть потери даже больше, чем в нашей реальности. Макаров опять погибает на «Петропавловске», через три недели противник беспрепятственно высаживает десант севернее Порт-Артура. Потом череда глупых неудач на сухопутном фронте, Куропаткин отступает на север, японцы одерживают победы на море, хоть и не с таким крупным счетом. И в результате – мир в Портсмуте на унизительных условиях.
Он был не совсем прав, и наверняка сам это понимал. После боя в Желтом море лишь малая часть кораблей вернулась в осажденный Порт-Артур, а «Цесаревич», «Пересвет», «Александр Невский», «Аскольд» и «Новик» добрались до Владивостока. Получив тяжелые повреждения, ушли в Сайгон и Шанхай «Ретвизан», «Иван Грозный», «Иван Калита», «Диана», «Паллада». Годом позже в Цусиме погибли «Суворов», «Бородино», «Ослябя», «Наварин» и «Ярослав Мудрый», однако «Орел», «Олег», «Изумруд» прорвались во Владивосток. У японцев потери получились чуть выше, чем в старой реальности, – были потоплены броненосец «Микаса», крейсера «Иватэ», «Кассуга», «Нанива», «Чиода», 18 миноносцев. Большая эскадра, собравшаяся во Владивостоке к концу войны, продолжала угрожать японскому флоту, поэтому мирный договор оказался мягче, и Россия потеряла лишь Курилы, но не юг Сахалина.
– У меня хреновое предчувствие, – сказал Рома с гримасой отвращения. – История не просто непредсказуема и коварна. У реальности обнаружилось отвратительное свойство, которое следовало бы назвать упругостью. Мы пытаемся что-то изменить, однако непостижимая сила возвращает поток событий в наиболее вероятное русло.
– Слабенькие мы, – печально согласился Гога. – Но тем не менее, какие-то изменения нам удаются. Придется снова в Питер ехать. Завтра же в путь.
– Сегодня, – твердо сказал Рома. – Пока решимость не ослабла. В поезде выспимся.
– Некогда будет спать… – Георгий кинул тетрадь в саквояж, уложил туда же бритвенные принадлежности и запас белья. – В поезде будем обсуждать план действий.
Книги они, конечно, оставили дома, но в этот раз не забыли вооружиться.
Глава 13
Привязка к объекту
Поезд Москва – Санкт-Петербург отошел от перрона апрельским вечером 1902 года. Когда за окном растаяли огни городских окраин, Рома сказал со вздохом:
– Мы снова в авантюру ввязались. Ты хоть представляешь, о чем говорить Крылову?
– Наврем, будто побывали в Японии, видели план войны…
– Бред! Не поверят. Я подумываю открыться Макарову, чтобы не выходил в море на «Петропавловске». Покажем голограммы – без них нашим словам веры не будет.
– А если голограммам не поверят, но испугаются и позовут экзорцистов с воплями: «Изыди!»? – Гога покачал головой. – Я подумываю, как бы самим возглавить флот и армию, чтобы выиграть войну.
– Сильно, – имитируя восхищение, с придыханием простонал Роман. – Проберемся на «Варяга» и притворимся Рудневым? Или поедем поездом до Владика и там перенесемся?
– Ты способен что-нибудь дельное предложить? – огрызнулся Георгий. – Кстати, какого числа начнется война по новому расписанию? Там даты немного сдвинулись…
– На два-три дня.
Взявшись за конспекты, они восстановили ход событий, коим суждено случиться спустя два года без малого.
19 января по принятому в России «старому» стилю в Токио собрался Генро – коллегиальный орган, включавший членов тайного совета и всех министров. На совещании принято решение начать войну, высадиться в Корее, атаковать Порт-Артур и выгнать русских из Маньчжурии. В прежней реальности Генро заседал тремя днями позднее – 4 февраля нового стиля, то есть 22 января по русскому календарю.
На следующий день, 20 января, последовал императорский указ армии и флоту: Муцухито объявил о предстоящем нападении на русские войска. В тот же день русский министр иностранных дел фон Ламздорф сообщил японскому послу в Санкт-Петербурге графу Курино, что Россия готова на уступки, но было поздно – Япония не желала мирного разрешения конфликта.
21 января японский флот покинул базы и вышел в море, а в Питере посол Курино вручил Ламздорфу ноту о разрыве дипломатических отношений.
Императорский наместник и главнокомандующий на Дальнем Востоке адмирал Алексеев узнал о разрыве дипотношений лишь 22 января, когда японцы скрытно сосредоточили флот возле острова Раунд, в 44 милях на зюйд-зюйд-ост от Порт-Артура, и с 18.00 начали перехватывать все русские коммерческие пароходы.
Как говорилось в одной из купленных в 1912 году книжек, «днем 22 января, то есть менее чем за сутки до злодейского нападения миноносцев, в Порт-Артур вошел пароход «Шантара» рейсом из Сан-Франциско – через Нагасаки с грузом риса, муки и мясных консервов. Любопытно, что пароход был построен на соседнем стапеле с крейсером «Князь Ярослав Мудрый», который годом позже погибнет в Цусимской баталии. Вечером 22 января следовавший за ним из Чифу пароход «Аргунь» был задержан японским флотом. Тогда же, 22 января, все японские граждане покинули Порт-Артур и Дальний, отплыв вечером на английском пароходе «Фули» под флагом японского консула».
В течение дня легкие силы японского флота вели разведку подступов к русской базе, но порт-артурская
