Речан прав, расцвет кавалерии наступит при массовом применении огнестрельного оружия. Сейчас одинокий воин с копьем без проблем отобьется от двух верховых. И флажок на кончике копья крепят не ради забавы, а для лошади, чтоб она в горячке аллюра вовремя увидела угрозу для собственной лошадиной жизни.
– Ну ладно, здесь и без нас справятся. Пора людей за скотом посылать да место для коптилен подыскивать.
– Ты вот что, – Норманн вспомнил загаженный склон холма, – вели забросать юрты кишками и прочими отходами.
– Хочешь поганых с насиженного места согнать? А что, правильное дело, отсюда вся река как на ладони.
Вообще-то о стратегии Норманн не думал, он всего лишь желал отомстить за изгаженные сапоги.
– Что там за крик? – насторожился Речан. – Пойдем, глянем, как бы между собой не задрались.
Пленных согнали в центр стойбища, ханский шатер уже убрали, даже конские шкуры успели унести. Большая группа монгольских воинов что-то ожесточенно кричала, по всей видимости, угрожала карами. Норвежцы без видимых эмоций подхватывали крикунов под руки и с разбега бросали с обрыва.
– Зачем это они пленников в реке топят? – поразился Норманн.
– Кому нужен буйный раб? Таких никто не купит, да и в пути с ними сплошная колгота.
– А, вот ты где! – воскликнул Ульфор. – Пойдем трофеями похвастаюсь, тебе обязательно надо это увидеть.
– Мы схорон нашли! – добавил Геланд. – Они под стойбищем пещеру вырыли и сносили туда воровскую добычу.
– Может, это собранная мзда за ярлыки? – неуверенно ответил Речан.
– Поэтому и зовем, у тебя не должно оставаться сомнений. Стойбище промышляло разбоем!
– Не поверю! – настаивал Речан. – У них нет ни одной лодки!
– Погоди, а караванные пути не проходят поблизости? – спросил Норманн.
– Бывает, когда Итиль в этих местах совсем мелеет, караваны идут напрямую в Рязань.
Выкопанная в песчанике пещера оказалась заполнена персидским, генуэзским и русским транзитным товаром. Традиционная транспортная упаковка не оставляла сомнений в разбойном захвате спрятанных богатств.
– Речан, приведи сюда пленных генуэзцев, они должны засвидетельствовать факт нападения на купцов.
– Нам-то какая выгода? Сами заморских гостей ограбили, а на других пальцем показываем!
– Мы вправе грабить на чужой земле, здесь хан Узбек обязан защищать торговые караваны!
– Надо бы список составить, – заметил подошедший Ахилл.
– А что, верная мысль! Генуэзцы не упустят своего шанса посадить хана на счетчик.
– Доверь это дело мне, я для них нейтральный иностранец.
– Судя по хитрой физиономии, ты явно что-то придумал.
– Всего лишь продолжение твоей генеральной линии. Позволю купцам увеличить список найденных товаров.
Покидая стойбище, Норманн не забыл установить шест с лошадиной головой и привязанными крест- накрест передними конскими ногами. Простенькая работа потребовала серьезного напряжения сил. Вокруг было черно от полчищ жирных мух. От нестерпимой вони гниющих остатков он чуть было не потерял сознание.
Хан Узбек всегда старался показать свое превосходство над беклярибеком Кутлугом, и поход на Ширван задумывался именно с этой целью. Захват Шемахи не только покорит богатую землю, но и откроет путь в Персию. Победа привлечет к нему большинство ханов Золотой Орды, ради золота и парчи они приведут к его шатру всех своих воинов. Ибо каждый пастух знает о неисчислимых богатствах в персидских городах. Покорение Ширвана покончит с главенством Кутлуга, желанную шапку беклярибека ханы на коленях принесут в шатер Узбека. Но это в будущем, а сейчас улусы неохотно отдавали своих воинов. Род Ногая в очередной раз попытался уйти в придонские степи и подчинился воле Узбека только под клятву вернуть им Аштархан. В результате удалось собрать все шесть туменов, что было более чем достаточно для взятия крепости. Правда, злые языки продолжали напоминать о предыдущих походах, которые закончились бесславным возвращением с пустыми руками. Встреча с посланцем беклярибека Кутлуга произошла в Дербенте, где хан дожидался сбора туменов.
– Люди должны жить в степи, а не среди каменных стен! – Гонец недовольно скривил лицо.
– Ты принес слово беклярибека, так говори!
– Каждый раз, присылая мне мзду, ты жалуешься на свою скудную жизнь! – нагло глядя в глаза, заговорил гонец. – Сейчас сам закрыл купцам дорогу и не получишь ни единой золотой монетки, а недовольство ханов только увеличится! Ты задушил хана Ногая и забрал себе Аштархан. Возвращая богатый город его сыну, как неразумное дитя прижимаешь к груди ядовитую змею. Видно, мозги совсем заплыли жиром, если собрался идти на Ширван. Гордыня помутила твой разум. Возвращайся назад!
– Я услышал слова беклярибека, можешь идти.
– Ты от страха проглотил язык и боишься ответить Кутлугу?
– Моим ответом станет золото персов!
Шемаха встретила еще более высокими стенами, чем десять лет назад, а перед закрытыми воротами лежала гора огромных камней. Хан Узбек с ходу послал воинов на штурм. Делая ставку на численное превосходство, он собирался перебить защитников на городских стенах и таким образом захватить столицу Ширвана. Первым неприятным сюрпризом оказался быстрый приход войск султана Бахадура. С этим ничего не поделать, отвесные скалы и глубокие ущелья преграждали подходы к южной дороге. Тумены день за днем продолжали упорно лезть на стены, пытаясь сломить сопротивление персов. Затем случилось непредвиденное: в начале очередного штурма на стене раздались громкие хлопки, а под ноги бегущего отряда упали черные шары. Некоторые воины даже успели взять их в руки – железо, кузнецы за него заплатят. Взрывы разорвали в клочья несколько человек, остальные обратились в паническое бегство. Два дня ханы не могли послать своих людей на стены, пришлось для острастки засечь до смерти нескольких сотников. Увы, и следующий штурм закончился на полпути до стен, причем на этот раз разорванных на куски воинов оказалось вдвое больше.
– Хан! – В юрту с тревогой на лице вбежал сотник Судур. – Воины тумена Ногая открыто собираются в обратный путь!
– Что сказал их темник? – стараясь сохранить спокойствие, спросил хан Узбек.
– Он смеется над тобой, называет тупоголовым бараном!
– Хан Курдюм! – Побагровевший Узбек повернулся к своему другу: – Бери три тумена и вырежи всех псов до единого!
– Слушаюсь, хан! – Курдюм поднялся с колен и побежал исполнять приказ.
Дальше произошло невероятное – тумены отказались встать против рода Ногая! Хан Курдюм уткнулся лбом в ковер и молча выслушивал истеричные угрозы Узбека. Ситуация действительно патовая: под стенами Шемахи полегло много воинов, некоторые тумены сократились почти на треть. И если бы проблема заключалась только в недосягаемой добыче. Увы, все намного хуже. Хан Узбек принял ислам и встал против родовых шаманов. Каждый человек обязан помнить предков и приносить их духам жертвы, но Узбек бормотал слова на чужом языке. Он забыл свой род, предал память великого Чингисхана. Для многих улусов правитель стал чужим.
– Чтобы добиться послушания воинов, им необходимо пообещать богатую добычу, – дрожащим голосом произнес Курдюм.
– Хорошо, собирай темников и сотников, я прилюдно откажусь от своей доли в Шемахе.
Любая война ведется только ради добычи. Люди вооружаются и идут убивать с уверенностью собственной неуязвимости и надеждой на халяву разбогатеть. Быстро нашлись отчаянные головы, они долго ходили по туменам, уговаривая пойти на последний и решительный штурм. Наконец набралось нужное количество воинов, только штурм снова закончился паническим бегством. Под стенами осталась сотня разорванных в клочья тел, и самое плохое, принесли воинов без рук или ног. Подобный финал
