Двинули. Осторожно, шаг за шагом, по центру улицы они продвигались вперед, до предела напрягая внимание в попытке засечь следующего врага. Первый день на поверхности — а сколько событий на их бедные, неопытные головы! Закончится он когда-нибудь? И еще один, главный вопрос особенно терзал Данила — жив ли дед? И если жив — почему не пришел на выручку?
Солнце уползало за горизонт, стремительно темнело. В каждом окне, за каждым кустом, деревом, изгородью — всюду мерещились злобные чудовища, щерящие клыкастые, слюнявые пасти. Усилился ветер, шелестя листьями деревьев и кустарника и донося с востока, от прорубленной просеки, какие-то мерзопакостные звуки. То ли скрежет, то ли щелчки… Какие-то постукивания, заунывные жуткие подвывания… Со стороны детского садика внезапно послышался мелкий, дробный топот и отчетливо донесся детский смех. Данил резко развернулся, всматриваясь в сгущающуюся тьму.
— Слыхал?
Сашка смотрел в ту же сторону. Молчал, вслушиваясь.
— Да нет, померещилось, — облегченно вздохнул он. — Ты сам подумай, какой еще ребенок тут, на поверхности? Откуда?..
Снова смех. Заливистый, радостный, будто ребятенку вкуснятинку дали. И опять — дробный топот маленьких ножек.
— Пойдем-ка отсюда, Дан, — Сашка потянул товарища дальше. — Че-то опять у меня предчувствие хреновое… Жуть какая-то…
Данил с облегчением двинулся дальше — лезть в кромешную тьму детского сада ему совершенно не хотелось.
Вышли на площадь, уклонились чуть в строну, обходя по дуге домишку. Миновали останки Ломтя. Сашка внезапно споткнулся, нагнулся, нащупал сливающийся с землей «калаш». Поднял, щелкнул затвором, проверяя боезапас.
— Ага, похоже, не все отстрелял, — засовывая в подсумок пистолет, проворчал он. — Погоди, тут где-то и второй валяется…
— Конечно, не все, — припомнил Данил, — очередь-то короткая была. Ну что, нашел второй? Доволен теперь?
— А то!
Двинулись дальше. Данил держал темнеющее пятно домика под прицелом, Сашка усиленно сек по сторонам, хотя сечь-то уже особо было и нечего — темнота, хоть глаз коли.
— И чего фонари не выдали? — тоскливо прошептал он. — В следующий раз без фонаря — ни ногой. Робинзон говорил, что у него специальный есть, там ручку надо часто-часто нажимать, он и заряжается от движения! Никаких батареек не нужно!
Данил промолчал: чего нету — того нету, что страдать? В следующий раз они не только без фонаря — без оружия вообще из жилища ни ногой. А то раздали пукалки! Теперь у них законный трофей есть и боезапас какой-никакой. С таким-то стволом пусть мутанты нас боятся, а не наоборот!
Сашка внезапно испуганно хрюкнул, будто наткнувшись на какое-то препятствие, и, как подкошенный, рухнул на землю. Данил, ни секунды не колеблясь, прицелился в сторону домика и рванул один за другим оба курка. Некогда медлить, монстр, похоже, все-таки сидел где-то там, в домике, и, видимо, достал-таки друга! Темноту на мгновение разодрали два огненных снопа, и в их свете Данил, мгновенно покрываясь от страха липким, холодным потом, краем глаза уловил слева от себя очертания здоровенной, плечистой фигуры. Заорал, перехватывая ружье за ствол, размахнулся — и полетел на землю, сбитый с ног и придавленный тяжеленной тушей мутанта. Забарахтался, мыча от дикого ужаса и отвращения, толкаясь изо всех сил, пытаясь выкарабкаться из-под многопудовой тяжести, — и ведь почти получилось! Адреналиновый удар помог приподнять навалившегося монстра и могучим рывком аж до половины выдраться из-под него. Но тело противника внезапно напряглось, и Данил почувствовал, как могучие лапы обхватывают плечи и чудовище вновь утягивает его под себя. В кадык неподъемной тяжестью уперлось что-то твердое, двинулось вверх, против волн разворачивая голову набок, сдвигая резину противогаза вверх и открывая незащищенное горло. Над ухом засопело, и…
— Добрыня, тс-с-с!..
Шрек! Сука! Данил от облегчения чуть штаны не замарал.
— Лёха!!! Кхе, кхе, кхе… — зашелся он кашлем, стряхивая руку гиганта с шеи. — Твою мать, ты что творишь, идиот?! — зло взяло такое, что парень, наверное, и двух Шреков сейчас мог бы порвать. — Я тут с монстром сражаюсь, а это, оказывается, ты! Голос, что ли, отшибло?! Сказать не мог?!
Лёхина туша сползла влево, Данил вытянулся на земле, кашляя и загнанно дыша. Тело сводило судорогой от плескавшихся в крови гормонов, отходняком крючило так, что хоть в узел вяжись.
— Сказать — не-е-е, — зашипел с боку Лёха. — Бревном махал…
— Черт, и правда, — Данил припомнил, что он после выстрелов сразу же пошел в рукопашную, а Лёха в кромешной тьме видел гораздо лучше обычного человека, потому и замах ружьем уловил. — Ладно, спасибо хоть от тебя получил, а не от урода этого… И не бревно это, а ружье! Где Сашка? Уходить надо!
Послышалась какая-то возня, будто по земле проволочили что-то тяжелое, и Данил почувствовал у себя на животе голову товарища.
— Во… — Шрек, похоже, просто подтянул Сашкино бесчувственное тело поближе. — Я его тоже… Того… Чтобы тихо… Миксер в домике, надо тихо…
— Кто?!
— Миксер…
— Какой еще миксер? — оторопел сначала Данил, потом дошло. — Ты про мутанта? А почему — «миксер»?
— Дед Миха сказал…
— Ладно, все потом, — Данил приподнялся, нашарил выпавшее при падении ружье, ощупью перезарядил, встал на одно колено, вглядываясь во тьму. — Бери Сашку и уходим. Веди, я же не вижу ни хрена! Где дед, Герман?
— За подмогой…
— А ты чего тут? — из косноязычного Лёхи, как всегда, нужно было тянуть слова клещами.
— Оставили стеречь… Вас увидел — пошел…
— Лучше б ты на вокзале и дальше сидел!
— Помочь…
— Угу… Помогальник хренов… Ну что, Сашку взял?
Шрек гукнул, подтверждая, засопел. Данил поднялся, намереваясь двигаться дальше, — и тут накрыло. Плавно повело сначала влево, затем вправо, заложило уши — монстр, похоже, все-таки решил выяснить, что за незваные гости не дают ему спокойно переварить ужин, и вышел разобраться… Со стороны домика послышалось приглушенное ворчание, шарканье, сопенье, заскрипела лесенка — миксер спускался. Шрек зарычал в ответ, и Данил, вынужденный ориентироваться в окружающей тьме только по звуку, услышал глухой удар — многострадальное Сашкино тело вновь было сброшено на землю. Слишком поздно Данил понял, что собрался делать гигант.
— Стоять, Лёха! Куда?! — но тот уже не слышал — судя по удаляющемуся учащенному топоту он, набирая скорость, рванул на таран.
Секунда, другая, глухой удар — и площадь содрогнулась от рева монстра. Давление на мозг сразу же пропало, тело перестало мотать в разные стороны, ноги обрели устойчивость. Данил присел, лихорадочно шаря вокруг себя, пытаясь нащупать коробки с патронами. Ага! — под руку попалось что-то гладко- угловатое. Ухватил, дернул, торопясь, картон, чувствуя, как вес коробки резко уменьшился, патроны выпали! А, черт! Отбросил бесполезную коробку в сторону, начал ощупывать землю. Есть!
— Держись, Лёха, держись, — судорожно бормотал он, торопливо собирая патроны и пихая их в подсумок — перед глазами слишком явственно стоял грязный кровавый ком, оставшийся от Ломтя…
Вскочил, рванул на выручку в сторону домишки — Шрек хоть и могуч, но все-таки не настолько, чтоб в единоборстве завалить такое чудовище.
Драка у домика шла не на жизнь, а на смерть. Данил как-то смотрел с диска по плазме в «Тавэрне» документальный фильм о больших рыже-полосатых зверях — тиграх. Маленького Даньку тогда очень
