впечатлили звуки, издаваемые дерущимися хищниками. Так вот от домика теперь раздавался похожий яростный, раскатистый рёв монстра и чуть более слабое, но от того не менее яростное, рычание человека.
Ориентируясь по звуку, Данил остановился, не добежав до места схватки нескольких метров, поднял стволы в воздух и нажал на передний курок. Ружье рявкнуло, толкнуло в плечо, сноп пламени на мгновение высветил фигуры дерущихся — Шрек сверху, миксер, обхватив противника ручищами за шею, — под ним.
— Уходи! Стреляю! — надсаживая связки, заорал Данил.
Мгновение — и мимо, чуть не задев, пролетело что-то массивное: Шрек-таки вырвался из объятий мутанта. И тут же Данил почувствовал, как мозг словно сжимает огромная холодная рука. Качнуло в сторону, но стволы уже опустились, вслепую, на звук, выцеливая мутанта… и он дернул спуск.
Рявкнуло второй раз — и давление на мозг тут же исчезло. Трясущимися от дикой злобы руками Данил разломил ружье, ощупью выкинул патроны, вставил вторую пару, сложил и уже наугад саданул еще два раза. Сверкнуло — глаза успели различить прямо напротив темную, барахтающуюся на земле и безуспешно пытающуюся встать массивную фигуру с развороченной картечью грудной клеткой. Опять разломил, вставил, сложил — и еще два, дуплетом, туда, где мгновение назад видел монстра. И снова разломил — ужас куда-то исчез, тело трясло от прилива адреналина, бешенства и отвращения одновременно. Руки работали отточенно, как у заядлого охотника, проводящего со своим оружием дни напролет. Перезарядил, навел стволы на то же самое место, прислушался, держа оба пальца на спусковых крючках. В правом ухе звенело, но это был уже естественный шум — ухо еще не отошло от ружейных залпов, — а не от атак чудовища. Сзади подошел Шрек, положил лапищу на плечо. Просипел:
— Пойдем, Добрыня… Готов.
— Ты его видишь? — спросил Данил, напряженно прислушиваясь. — Шевелится, нет? Дурья башка, ты зачем к нему полез?!
— Лежит… Мертвый… Это… искупить. Из-за меня же…
— Точно, из-за тебя мы тут встряли. Ладно, чего уж… А что с голосом-то?
— Горло давил… Думал — все…
Данил вздохнул, протянул Лёхе ружье.
— На, добей. Мне не видно. Стреляй в голову.
— Не-е-е… Не умею… По-своему…
Раздалось отвратительное чавканье, хруст, треск. Звонкий щелчок, будто сломали палку.
— Ты че там делаешь, Лёх, — насторожился Данил. — Все в порядке?
— Угу… — засипел Шрек. — Голову оторвал.
Лёхин ответ как по мановению волшебной палочки разрядил обстановку: согнувшись в три погибели и задыхаясь от смеха, Данил буквально физически ощутил, как уходит, вытекает то страшное напряжение, что не отпускало его с того самого момента, как они с Сашкой напоролись на монстра.
— Хрена се у тебя методы! — сквозь неудержимый гогот выдавил он. — Дикий Шрек — отрыватель голов…
Лёха молчал, сопел, стоя рядом.
— Погоди… Сейчас пойдем… — Данил попытался остановиться. Получилось только с третьего раза. — Уф-ф-ф…
— Нервы, — неожиданно глубокомысленно заявил Шрек.
Данила опять скрючило от гомерического хохота.
— Иди… иди вперед, умник… Только пакеты собери… И… и Сашку не забудь… Он там еще лежит… Га- га-га-га-га!
Пока Шрек собирал в пакеты разбросанные патроны, подбирал автоматы и забрасывал на плечо бесчувственное Сашкино тело, Данилу удалось наконец остановить дикий, неуправляемый какой-то смех. Просмеялся — и вновь стало легко, спокойно, будто гора с плеч. К тому же и миссия, похоже, двигалась к завершению — едва Лёха и держащийся за него, чтоб не спотыкаться попусту в темноте, Данил, двинулись вперед, в здании вокзала замелькали фонари. Спасательная экспедиция наконец-то сподобилась выползти из Убежища.
Встретились они на середине аллейки, что тянулась между стоянкой и сквериком. Дед, Герман, Родионыч, еще три мужика. Герман было всполошился, увидев племянниково обвисшее тело на плече у Лёхи, но Данил его успокоил — жив.
— Ну, слава те, Господи! — бормотал дед, обнимая внука и охлопывая его по рукам и ногам на предмет повреждений. — Жив! Уж и не чаял… Мы как выстрел-то услышали — разделились, Кислого и Ломтя я к вам послал, думал — балуетесь… Весь же день тихо-спокойно прошел! А оно вон как под конец обернулось… Кислый прибежал, заикается весь, наговорил, настращал… Ну — мы за подмогой! Пока народ- то собирали — уже и темно…
— Правда, что ль, насчет Ломтя-то? — перебил его полковник. — Насмерть?
— Месиво, — подтвердил Данил, содрогаясь. — Жуть…
— Ну пошли, пошли, чего стоим? — засуетился дед. — Вы как, в обход, что ли, обходили?
Данил крякнул.
— Какой там обход… Через площадь. Видишь, дед, что я достал? — приподнял за ремень ружье. — Твое?
Дед приостановился, дрожащими руками принял ружье, начал ощупывать, оглаживать…
— Дома, что ль, был? — глухо раздалось из-под противогаза. — Как там? Бабку видел?
— Не смотрел, дед, извини уж. Некогда было. Да и не заходили мы в комнаты, сразу на кухню, к сейфу. В тех домах такие уроды шастают — только ружье и спасло!
— Значит, с боем прорывались? — усмехнулся шагающий рядом полковник.
— Не то слово. И миксера мы этого завалили! — принялся сбивчиво рассказывать распирающийся от гордости Данил. — Шрек вон аж врукопашку с ним махался, тот ему чуть горло не раздавил! А я этому уроду всю грудину картечью разворотил! Лёха, скажи!
Герман, несущий на руках снятого с плеча Шрека племянника, усмехнулся:
— Ага, Лёха ща расскажет… Вечно слова не дождешься…
Мужики с облегчением засмеялись — что и говорить, вылазка за бревнами могла окончиться куда плачевнее. Уж лучше, понятное дело, потерять одного человека, который, к тому же, жил бобылем, чем потерять четверых, из которых двое — подростки.
— Ну что, значит, добыл твой внук себе оружие, а, Мих? — полковник похлопал воспитанника по плечу. — Можно сказать, настоящий сталкер теперь.
— Знаешь, Сергей, ну его к черту, это сталкерство! — в сердцах буркнул дед, поднимаясь по лестнице в здание вокзала. — Сына схоронил, невестку тоже — не хочу на старости лет еще и внука закопать! Никаких больше выходов!
Родионыч засмеялся:
— Ну да… Удержишь его теперь…
— Ты, Мих, теперя ему не указ, — подал голос один из мужиков. — Ствол есть, боезапас есть, на поверхности побывал — так и будет шастать.
Дед вздохнул:
— Да знаю… Чего уж… Дань, ты из сейфа еще чего забрал? Коробка там была, в пакетах завернутая, — ее взял?
— Забрали. Лёха, пакеты несешь?
Шрек коротко гукнул, подтверждая.
— Тогда будет тебе кроме ружья еще и нож. Батька твой, как приехал, подарок привез. А я его тогда в тряпицу промасленную завернул — так с тех самых пор он в той тряпице в коробке и лежит. Хороший нож, итальянский. Сталь отличная, не нержавейка какая-нибудь убогая, рез такой, что держись! Не выкрашивается, к ударам стойкая. Дарю. Владей, сталкер!
И все же, как бы того ни хотелось, выбраться на поверхность Данилу не удавалось еще долго — Айболит упек в лазарет, лечиться от лучевой. Пусть даже и первая степень — уже не шуточки, запросто
